Часть I. Глава 1. Long Night (1/1)

?Изгнание отсюда есть изгнаньеИз мира, а изгнание из мираЕсть та же смерть, с названием другим,Неправильным; и называя смертьИзгнанием, ты голову мне рубишьСекирою из золота, следяС улыбкою за гибельным ударом.?— У. Шекспир, ?Ромео и Джульетта?1945 год. Англия.Она любила читать книги, принесённые тётушкой из книжной лавки, где та работала. Но не умеющие читать родители никак не одобряли подобное занятие, скидывая все книжки в мешки, как бесполезный хлам. Роза не могла перечить отцу, которому не нужно повода для насилия, даже если на пути станет родной человек. Отец любил выпить после тяжёлой работы, а позже и просто выпить, без любого на то повода. Вот поэтому, наверное, юная леди любила ещё одно нехитрое занятие?— гулять. Просто бродить по районам, находившимся недалеко от дома. Некоторые, вот например, как Вест-Энд отстроились после войны, но её родной Уайтчепел оставался тем жутким напоминанием о совсем недавнем кошмаре. Девочка любила гулять по роскошным улицам богатых районов, и среди массивных, высоких колонн, среди пышных кустарников и возвышенных к небесам домов она представляла себя важной особой, чему так и не суждено было случиться.Этим прохладным вечером всё было так же. Вот только Розалина Трестен не была столь счастлива, как раньше. Её вздрагивающие плечи закрывала лишь тонкая, тусклая от времени накидка, а подолы лёгкого платья затёрлись о пыльную дорогу, кажется, оно уже испорчено. Этим вечером Вест-Энд был малолюден. Только красивые фонари освещали дорожки, привлекая к себе одиноких мотыльков. Одиноких, как Роза. Она присела на скамейку, ещё больше закутываясь в накидку?— единственное, что грело её сейчас. Теперь, благодаря свету, можно было отметить её волшебные волосы цвета пшеницы, которые немного завивались от природы своей. Серые, почти прозрачные глаза смотрели вниз, словно в пропасть, уже не надеясь на что-то лучшее, на что-то, кроме пропасти. Бледноватые от холода щёки стянуло от недавно пролитых слёз, а губы саднило, из них сочилась кровь. Она больше никогда не вернётся домой. ?Лучше умереть от холода, чем от рук собственной семьи??— шептала девочка в пустоту, надеясь уже лишь на худшее.Внезапно накрывает темнота. Что-то давит на глаза до жёлтых пятен, вдавливаясь внутрь, прожигая до костей. Возможно, в силу невинности, юная Роза не знала, каковы ощущения на пороге смерти.?Не должен ли я думать,Что смерть, бесплотный призрак, влюблена;Что гнусное чудовище тебяЗдесь в этой тьме могильной заключила,Чтоб ты была любовницей её??— У. Шекспир, ?Ромео и Джульетта?Веки встрепенулись и в глаза ударил мягкий, но всё же раздражительный свет. Всё тело горело, а пить хотелось жутко. Словно сквозь вату были слышны голоса где-то сзади, а в лицо что-то жгло. Будто бы кожа плавилась и растекалась уже водой, а рассмотреть невозможно?— все цвета смешались, всё превратилось в одно месиво, хотелось снова видеть лишь тьму. А мысль в голове отстукивала привычный вопрос?— ?Почему не мертва? Почему ещё нет??—?Милорд, она очнулась,?— глухой восклик где-то за спиной заставляет плечи Розы вздрогнуть. Голос сиплый, противный, режет уши невыносимо. Слух улавливает медленные и размеренные шаги. Почему-то уже становится холодно.—?Великолепно,?— голос уже немолодого мужчины можно различить и без картинки, что только налаживалась в голове у Розы. Кажется, он остановился прямо перед ней?— чёрная фигура заслонила всё вокруг,?— долой из глаз моих.Кажется, ?милорд? был зол. Удаляющиеся мелкие шаги затихали, и наконец, юная леди могла увидеть своего похитителя: облачённый в тёмный плащ, с тростью в руке и седыми волосами, пожилой мужчина, лет шестидесяти. Но что ему нужно? Она молчала, тяжело вдыхала раскалённый воздух, ощущая собственный пульс буквально на языке. С неё даже не сняли накидку, не говоря уже о платье. Хотя, рукав был сильно разодран, но пока девочка не представляет, зачем.—?Моё дитя,?— начал мужчина, отступая вбок,?— знала бы ты, какие надежды я на тебя возвысил. Возможно, мой приём ставит тебя в немного неловкое положение, ты уж прости,?— только сейчас Роза почувствовала, как больно впиваются в запястья верёвки. Она подвешена,?— хотел бы я, чтобы эта боль была последней в твоей жизни.Розалина молчала, не понимая ни одного слова. Вдруг вторая тень настигла её, приближаясь как-то неестественно быстро.—?Прошу вас, Хезер, делайте всё, что потребуется,?— это была низкорослая женщина, в прямом сукне, лицо её было закрыто платком, и только глаза светились во мраке. Теперь понятно, почему всё вокруг горело пуще ада. Хезер опустила металлическое нечто в котёл с раскалёнными углями, выжидая, пока температура станет нужной,?— но как можно быстрее, нужно успеть, пока ночь не закончилась,?— ?ночь ещё не закончилась. Самая долгая ночь во всей моей жизни?Последнее, что помнит Розали?— как металл касается её плеча. Последнее что ощущает?— адскую боль, разрывающую кожу снаружи и кровь, капающую на пол. После?— темнота.Уже ближе к утру владелец небедного особняка в Вест-Энде обнаружит под дверью практически обескровленную девушку с письмом, что покоилось рядом:?Старым друзьям не отказывают. Лорд Р.??Поруган я, истерзан, проклят, ввергнут в отчаянье, убит!?— У. Шекспир, ?Ромео и Джульетта?Доктор Рид путешествовал более пятнадцати лет. Америка, Франция, удалось побывать и в Италии. Но родной дом был чем-то необъяснимо нужным и тёплым, даже для хладнокровного существа. После войны особняк Ридов отстроился, изменился, но всё ещё оставался домом. Родным местом, пускай и пустовал. Джонатан порой сравнивал себя с ним?— холодный, одинокий и наполненный секретами. Ему нечем было заполнить свою душу (а Рид сомневался, что она у него вообще была). Ночами напролёт он пытался обуздать зверя, рвущегося наружу, требующего так настойчиво, что держаться сил не оставалось. Когда становилось совсем уж невозможно, он отпускал зверя на волю, после жалея ещё долго. Но таковой была его сущность, и отрицать это было невозможным. ?Аскалон? экон покинул незадолго до отъезда; своим отказом обращать прогнившую насквозь душонку Доусона Джонатан разорвал все связи с графом Бристольским.Эта ночь прошла спокойно. Относительно спокойно. Рида терзало нечто, чего уже давно он не ощущал в своём наполовину мёртвом существе?— что-то граничащее с беспокойством и злостью. Это чувство сводило с ума, потому что хотелось немедленно убежать, сделать что-либо, лишь бы не находиться в доме. В эту ночь он убил какую-то женщину, чьё имя даже не запомнил. Та не слишком и сопротивлялась. Только лишь когда поняла, что делает последний вдох, застыла с гримасой ужаса на бледном лице. Рид впервые боялся. Того, чего даже сам не в силах был понять. Сперва, чувства великолепные?— свет, тепло, счастье. Но они быстро сменялись болью, злобой, ненавистью, желание убивать росло с каждым разом всё больше и больше. Джонатан оправдал всё обыкновенной усталостью, которой у него в принципе и не могло быть?— так было легче думать.?Иль нет, скорей болезнь в моей ты плоти,Которую я должен звать своей.?— У. Шекспир, ?Король Лир?До рассвета оставался час от силы. Джонатан закрывал окна, уверяясь, что солнце сквозь плотные шторы не проникнет. Он наконец понял, в чём загвоздка вечной ?жизни?, в очередной раз перечитывая ту же книгу, которую читал месяца три тому назад. Становится попросту нечего делать, всё становится слишком серым, одинаковым. Теперь даже запах крови не привлекал более, чем с самого начала. Теперь это просто потребность, без которой тело начнёт гнить и разрушаться. От одной мысли об этом выворачивало наружу. Некогда доктор, Рид хотел просто исчезнуть, раствориться в воздухе прозрачной пылью и осесть на землю. Но раздумья прервались ровно тогда, когда чуткое обоняние экона уловило тонкую нить блаженного, невероятно липкого, точно мёд, запаха крови. Её вкус уже словно ощущался во рту, словно управлял им.Источник нашёлся уж подозрительно быстро?— прямо на пороге собственного дома. Она была опёрта о стену, дыша через приоткрытый рот, а глаза, широко распахнутые, налились слезами. Одно Джонатан знал точно?— девушка ещё жива, а значит, не просто так. Укусы на её шее были не смертельными, хотя пульс был слишком редким. Запах пьянил, но осознание того, что ей нужно помочь не отпускало. Злость, голод, ненависть?— всё это пропало в ту же секунду, как экон поднял на руки почти бездыханное тело. Уже рассветало, поэтому думать времени не было. Конверт с письмом отправился в карман брюк?— сейчас было не до этого.У незнакомой Риду жертвы всё ещё лилась кровь, чем он занялся в первую очередь. Перевязывать пришлось поверх лишь единственной рубахи, длиною в пол. Пульс был всё ещё тихим, едва заметным, и выбор был не довольно велик?— дать умереть, либо создать себе подобное существо и стать… её Сиром. Рид был не готов, но остатки совести сделали своё дело. Когда она проснётся, скорее всего, возненавидит вампира, если конечно, проснётся.?Старым друзьям не отказывают. Лорд Р.??— всего лишь одно предложение слегка кривым почерком, с такой же подписью внизу. Он знал лишь одного Лорда, которым мог сотворить подобное. Бросив листок в камин, Джонатан откинулся на кресло, вслушиваясь в стук пульса за дверью. Он участился, был размеренным и тихим. Вампир нахмурился, вновь ощущая беспокойство. Он знал, что эконы эмоциональнее других, но сейчас Рид едва ли не чувствовал себя ребёнком. Мужчина толкнул дверь, утопая в запахе, успевшем пропитать комнату. Нечто живое, тёплое, хорошее хранилось в ней, и это было что-то запредельное, невозможное.Веки Розали дёргались время от времени, розоватый оттенок вытеснил бледность лица, а стук сердца возобновился. Это означало лишь одно?— девушка осталась человеком после обращения. Мужчина впервые не верил собственным ощущениям. За свою недолгую (относительно для вампиров) жизнь, Рид ни разу не слышал о подобном. Да и об иммунитете к вампиризму, пожалуй, тоже.Роза резко села на месте, шумно набирая воздух, осматриваясь слегка прищуренными глазами по сторонам. Практически вжавшись в угол, девушка подняла глаза на мужчину, тот в свою очередь тоже смотрел прямо на неё. В комнате повисла тишина.—?Кто вы? Где я? —?кажется, уже помимо Рида, здесь есть кому задавать вопросы.—?Ты в Лондоне, Вест-Энд,?— экон наблюдал за поведением Розы внимательно, чем вызывал ещё больший страх,?— меня зовут Джонатан Рид. Ты помнишь, как здесь оказалась?—?Я… Гуляла,?— проглатывая комок, подступивший к горлу, отвечает Розали. Она практически вся в крови, и не может не ощущать этого?— пальцы прилипают к простыням, а тело неприятно саднит, вокруг стоит ужасный металлический запах, таков же и привкус во рту. Неприятно. Страшно,?— я не знаю. Почему… Это кровь? Что со мной?!—?Эй, тише, с тобой всё будет хорошо,?— Рид поднимается, пытаясь отвлечь внимание Розы на себя, что вскоре получается?— она затихает,?— не хочешь назвать мне своё имя?—?Я Роза. Розалина Трестен,?— тихо проговаривает та и следит за Ридом. Похоже ни один не доверяет друг другу, хотя девочка и понятия не представляет, кем является на самом деле.—?Замечательно,?— выдыхает Джонатан, хотя дышать ему совсем не нужно. Иногда он забывает, а сейчас?— особенно,?— давай смоем с тебя всё это и переоденем?Розали кивает. Всё-таки, с детьми проще наладить контакт.Она смотрит на свои раны, которые уже успели более-менее затянуться, осматривает всё вокруг, точно следопыт, и тихо выдаёт:—?Не знаю почему, но я хочу вам доверять.?Вам разорвали сердце…Утратили вы часть своей души…?— У. Шекспир, ?Отелло?