Бестия (м!тореадор, ЛаКруа) (1/1)

ЛаКруа смотрит на город из высоких окон своего неприлично богатого кабинета, ловит блики ночной жизни. Этот вампир привычно сосредоточен и спокоен, его сознание равнодушно, а сердце уже много лет не бьётся. Ему нравится это ощущение вседозволенности и силы, понимание своего великого предназначения. Цветные огни Даунтауна то и дело игриво подмигивают вампиру в бесплотной попытке вызвать хоть какой-то всполох ранее захороненных чувств в хозяине города. За спиной мужчины его руки сжимаются в кулаки, серые ногти впиваются в бледную кожу оставляя на ней острые следы полумесяцев — ЛаКруа не помнит что такое боль, только разгорающийся внутри подобно пламени огня гнев. Хоть эти нелепые отголоски человечности давно отброшены в прошлое, подобно пресловутому архаизму, иногда они прорываются к нём молчаливой истерикой кричащей о вопиющей чужой наглости. Ему крайней хочется стереть с глаз несуществующую усталость, но мужчина сдерживает недостойный его высокого статуса жест. Он продолжает наблюдать за мигающими городскими огнями. ЛаКруа ещё не придумал достойное название для молодого неофита — сейчас старший вампир едва сдерживает гнев, чтобы не убить эту сумасшедшую красноголовую бестию собственными руками. Бестию, которая тем не менее, ещё ни разу не подвела его. Стоят ли его нервы таких вот усилий? Вопрос остаётся открытым.Вентру скашивает желтоватые глаза, видит полупрозрачное отражение в глади окна — за его спиной, перед столом, стоит молодой тореадор. Верный настолько, насколько вообще можно себе вообразить. ЛаКруа старается ничем не выдать своё настроение, но верхний уголок его губы предательски подергивается и обнажает кусочек белоснежного и острого клыка. Он напоминает себе, что у мёртвых не бывает нервных тиков и сжимает губы вместе, в ровную линию. Вентру принципиально не смотрит в сторону серого пепла, раскиданного возле камина, по форме напоминающего человеческую фигуру распластавшуюся на полу. Это слабое и презренное создание, название которого князь не удосуживается вспомнить. Оно пыталось напасть на него и убить, но не зря же для таких ситуаций у него есть Шериф? Перед самой кончиной жалкое существо сообщило ЛаКруа одновременно интересую и разочаровывающую новость, которая привела старшего вампира в замешательство. Вентру не любит замешательство и сомнение. Они всегда вредят планам, а порой приводят их к полному краху. Именно из-за них сейчас ЛаКруа не знает что делать. Он, наконец, отвернулся от окна и повернулся всем телом к неофит, который, уже устал в затянувшемся ожидании. Совсем молодой, с этими яркими волосами, так сильно желающий остаться наравне с жалкими людишками, хотя сам уже и не является человеком. Не сразу, но до этого ребёнка дойдёт весь потаённый смысл той привилегии которую ему предоставила судьба и лично князь — не стоит забывать, что ЛаКруа благородно сохранил этому вампиру жизнь и возможность с честью служить Камарилье. Он делает шаг в сторону рабочего места, а затем ещё один всматриваясь в глаза тореадор, затем скользит взглядом по собственному столу и малочисленным вещам на нём. Вероятно, в поисках того за что можно ухватиться и треснуть этим со всей силы по красивому лицу засранца, который думал, что хозяин Даунтауна не узнает об его маленькой проделке! Если бы ЛаКруа мог ещё дышать к этому моменту, он скорее всего задохнулся бы от собственного гнева. Старший вампир старательно мягко улыбается птенцу собираясь задать вопрос, когда это маленькое чудовище не дождавшись разрешения начало извергать потоки информации, которая уменьшила гнев принца в достаточной степени, но всё ещё не свела его на нет. Тореадор отсрочил себе казнь на некоторое время и князь как можно быстрее выдал ему новое задание, на которое неофит набросился подобно маленькому щенку на игрушечную кость.Стоило дверям закрыться за молодым вампиром, как Лакруа как-то неприлично грузно для его статуса осел в своём кресле. Шериф не подал никаких признаков того, что заметил это и остался стоять прежней послушной статуей. Князю в скором времени надо будет избавиться от этого вампира — его послушность радует, его беспечность нервирует, а князь не должен нервничать из-за пустяков. В следующий раз ЛаКруа, когда тореадор вернётся с хорошими новостями, а тот обязательно вернётся, князь серьёзно поговорит с ним. Или хотя бы попытается.