Человеческое (ж!вентру, Найс Родригес) (1/1)
Небо надрывно стонет от раскатов грома и жалобно дребезжит в попытках разразиться настоящим штормом, оно остаётся чёрным и непроницаемым, глухим к редким прохожим, будто по чьей-то злой шутке, оказавшимся в такое время на улицах города. Гроза никак не может развернуться в полную силу и посылает в Санта-Монику, вместо себя, мелкий противный дождь, барабанящий по бетонным крышам жилых домов, отчаянно бьющийся в окна тёплых квартир. Вентру чуть раздражённо дергает плечами, по старой привычке, нежели от редких холодных капель воды, попадающих на бледную кожу. Всё это лишь фантомность, остатки прошлой человечности и ненужный хлам, теперь. Она продолжает стоять под одной из крыш автобусной остановки, разглядывая цветные пятна бензина в грязных лужах асфальта, прекрасно осознавая, что последний автобус уехал больше часа назад. Кажется, её это не сильно волнует. На другой стороне улицы стоит какой-то бездомный парень, в порванной тонкой шапке и копается в мусорном баке, пытаясь найти остатки еды, или может быть толику дешёвого алкоголя на самом дне бутылки. Вентру брезгливо кривится, но продолжает рассматривать бедняка, вспоминая его болезненный привкус. Кислый и гнилой на вкус, он был подобен испорченному куску мяса, полному белых жирных червей и жужжащих насекомых. Вентру помнит, как её стошнило почти сразу, как она оторвалась от дурно пахнущего мужчины - сукин сын Джек и не думал предупреждать о подобных вещах. Интересно, где сейчас находится этот бруховский ублюдок? По тёмным губам женщины скользит небольшая улыбка, так и не ставшая полноценной, а застывшая на чужом полуслове. - Эй, птенец.Вентру, почти удаётся сделать вид, что она удивлена и, в какой-то степени, даже рада Родригезу. ?Почти рада? звучит достаточно приемлемо для их текущего уровня отношений, который сейчас находится на уровне её промокших туфель за пару сотен долларов. И она не относится к Родригезу плохо, она относится к нему как ко всем в этом городе - никак. Бруха говорит о Камарилье и Анархах, а Вентру замечает лишь новую отметину на его лице. Слова о большом взрыве ?LaCroix? и смерти князя пару дней назад не волнуют её как положено, ни тени вины или смущения не скользит по тонкому лицу. Найс мельком упоминает Жао Минг и кого-то там ещё - половина имен стёрлась в её памяти в труху из-за общей незначительности и неважности. Вентру слушает вампира и кивает в ответ, отказывая ему с улыбкой на губах - теперь самой настоящей.- Подумай ещё раз, малыш! Такого шанса как этот больше не будет!Ветру верит Родригезу и, как ни странно, больше не сомневается в нём, или его планах на будущее. Над их головами затрещала высота, и белоснежная молния пронзила небосвод, разодрав его на несколько рваных неровных частей, подобной бешеной собаке. Расстояние между Вентру и Родригезом меньше метра, для того, чтобы прикоснуться к друг другу надо лишь вытянуть руку вперёд и покрепче ухватиться. И Найс тянет руку к женщине - Вентру продолжает улыбаться и делает уверенный шаг назад, не пропуская разочарование в голубых глазах мужчины. Родригез даёт Вентру уйти и растворится в темноте ночи. Он остаётся один возле автобусной остановки и стоит там ещё некоторое время. Может быть, ждёт, надеется на то, что она передумает, вернётся, как и другие - ещё одна человеческая привычка. Но ночь идёт дальше, дождь продолжает барабанить по грязным улочкам Санта-Моники без остановки как по особому заказу. Родригез уходит. Но продолжает надеяться на старую человеческую привычку.