27. Конь всегда ходит буквой "Г". (1/1)

Выражение ?искры из глаз? не было для Сакуры какой-то метафорой?— она знала, что это такое на самом деле. Отлично это помнила. Но никак не могла подумать, что вновь испытает это при совершенно иных обстоятельствах.Еще один стежок был позади; Сакура рвано вдохнула, тут же снова опустошив легкие, но позволив на выдохе себе пискнуть:?— А обязательно так туго??— У тебя маленькая грудь,?— безапелляционно заявила координатор, нервно постучав наманикюренным ногтем по дисплею телефона, пятый раз за последние пять минут проверяя время. —?Платье рассчитано на более грудастую модель, и чтобы корсет сел, как нужно, придется утянуть тебя.?— Я не то чтобы жалуюсь,?— Сакура ойкнула, мысленно проклиная прочность шелковой ленты, которой ее в прямом смысле зашивали в корсет,?— но может проще ваты напихать? Или силиконовый липкий… ах, лифчик? —?Желудок уже упирался в сердце, из ее и так довольно скромного сорок второго размера сделали тридцать восьмой, а объем легких уменьшился, судя по ощущениям, раз в пять.?— Приехала бы раньше?— придумали бы что-нибудь, но ты опоздала на два часа…?— Вы перенесли фотосессию на сутки. —?Злость придала немного сил, и Сакура, задохнувшись от очередного утягивающего рывка, прямо взглянула в глаза координаторше. —?Я изменила свой график, чтобы вы сохранили работу, а Вера Вонг?— модель. Так что не надо говорить мне про опоздания.?— С вами, звездами, всегда куча проблем,?— стушевалась она, но все же попыталась сохранить лицо и немного дружелюбнее спросила:?— в туалет не надо? Если зашнуруем юбку, уже не сходишь до конца фотосессии.?— Да я уж поняла,?— Сакура вздрогнула, вспомнив про шнуровку, идущую до самой промежности, и кивнула. Координатор махнула рукой в сторону уборной, и Сакура, едва дыша и опершись для надежности о стену, доползла до уборной, все же бросив взгляд в сторону зеркала, отразившего совсем не ту картину, которая должна была быть, судя по ее ощущениям.Она выглядела фантастично. Макияж, прическа, корсет?— даже без юбки и фаты, она выглядела воистину невестой с обложки глянцевого журнала о свадебной моде. Ей подобрали фасон, подчеркивающий красоту шеи и плеч, без бретелей и ажура?— много голой кожи, сияющей белизной и мерцающей пудрой, белоснежный шелк так туго обволакивал грудь и талию, что со стороны казалось, будто это и не корсет вовсе, а просто струящаяся ткань на идеальной фигуре. Насколько она поняла по прическе, фата ей и не полагалась, это было бы излишеством, зато тонкие серьги с ярко сверкающими камнями доходили до линии подбородка, удачно подчеркивая ее правильный овал лица. Другие модели, которых она успела увидеть, были обделены украшениями на ее фоне. Волосы вытянули, чуть подкрутив концы к лицу, и уложили так же гладко, как ткань на юбке, которая полагалась к ее корсету, от чего нежно-розовый цвет приобрел почти магический ореол вокруг ее головы. Сакура не была склонна к самолюбованию, но тут не могла не признать?— она просто красавица, стилисты и визажисты четко знали свою работу. Даже ресницы ей накрасили не обычной черной тушью, а коричневой, ближе к уголкам глаз тронув пару ресничек изумрудной, чтобы цвет глаз стал еще более выразительным. При всем этом и макияж, и прическа выглядели очень естественно и подходили ее образу в целом.Особенно эротично было ссать, выглядя вот так, как сказочная принцесса, в толчке, где до нее явно у кого-то было несварение?— унитазы были безупречно чистыми, но вонь была жуткая, и Сакура даже коротко порадовалась, что не может дышать полной грудью, иначе ее бы стошнило.В дальней кабинке раздалось какое-то шебуршание, и Сакура вздрогнула; она была уверена, что одна в уборной, но звук повторился, сопровождаемый тихим стоном-писком. Она лишь могла мысленно посочувствовать?— это, наверное, был тот самый источник жуткой вони, и она могла только представить, как плохо этой женщине должно быть, чтобы так срать, еще и слегка постанывая.Закончив и вымыв руки, еще раз тщательно проверив, что она ничего не испачкала и не намочила истерично бьющей во все стороны струей из крана, она вернулась в гримерку, но координатора там уже не было: убежала по своим делам, отдав Сакуру во власть стилистам. Правда, остальная подготовка прошла довольно быстро; девочки зашнуровали корсет до конца, такой же шелковой лентой, как на корсете, чтоб его, пришили юбку к подъюбнику, тщательно разгладили малейшие складки на лентах и драпировке и молча удалились, да так шустро, что Сакура даже не успела спросить, выходить ей в павильон или нет. Решив, что ждать в гримерке особого приглашения нет смысла, она направилась к выходу, как снова услышала стон, доносящийся из-за двери уборной; не выдержав, она вернулась, открыла дверь в туалет и громко спросила:?— Вам плохо? Я могу чем-нибудь помочь?Тишина в ответ. Только шебуршание стало сильнее и громче. Сакура и сама смутилась; она, наверное, поставила бедняжку в неудобное положение, но не спросить не могла, вдруг ей там совсем ужасно и нужно вызвать скорую, ведь отравиться тоже можно по-разному, и одним мучительным походом в туалет не отделаешься.?— Вам точно не нужна помощь?Короткий резкий звук заставил отпрянуть; как будто в кабинке оглушительно чихнули, потом?— опять стон, короткий и мучительный, но ей так же не ответили. И Сакура решила, что предупредит на съемочной площадке, что в женской уборной у гримерки кому-то плохо, а там пусть решают сами.Туфли были не очень удобными, но каблук был устойчивым, и это радовало; Сакура достаточно быстро шла по ярко освещенному коридору, цокая о бетон, а юбка струилась за ней шлейфом и развевалась у ее ног так, будто была не из шелка, а из белоснежного дыма, и ничего не весила.Из-за поворота ей на встречу вышел мужчина, и Сакура по одежде догадалась, что он тоже модель; безупречный костюм сидел на нем, как вторая кожа, ладони затянуты в тончайшие белые перчатки, а когда Сакура подняла взгляд и столкнулась с его, ее прошиб холодный пот.Она никогда в жизни не видела настолько красивых мужчин.Золотые густые локоны ниже плеч и спадавшие на пол-лица как будто только добавляли мужественности правильным тонким чертам и крупному, прямому носу, четко очерченные губы украшала легкая, ненавязчивая улыбка, а лучистый голубой глаз, не скрытый волосами, смотрел прямо на нее с неподдельным интересом, совершенно не стесняясь этого интереса.Под толстым слоем тональной основы запылали щеки.?— Вы восхитительна,?— в лоб заявил он, сбавив шаг; Сакура тоже остановилась, изо всех сил пытаясь справиться с удушьем, чувствуя, как сейчас сломает ребра о тугие усы корсета; привычная безразличная маска надежно скрыла шквал эмоций, бушевавший внутри от вида этого мужчины, и она ровным голосом ответила:?— Благодарю. Вы тоже модель для этой съемки??— Нет, нет, что вы! —?Парень рассмеялся, прикрыв рот кулаком, и тут же обезоруживающе улыбнулся:?— я всего лишь помощник, не более. Просто тяготею к моде и решил одеться подобающе. Ведь тут столько прекрасных невест, вы не находите? Как, кстати, зовут вас, прекраснейшая из всех?Не то чтобы Сакура была непривычна лести, напротив?— она умела отшивать ухаживания любого уровня, но в словах мужчины было столько искренности, а она действительно выглядела замечательно, что не смогла сопротивляться обаянию и вложила свою ладонь в его, ощутив прохладу белоснежной перчатки, которую он не снял:?— Меня зовут Сакура.?— Сакура,?— медленно просмаковал он, очень нежно притянув ее ладонь к своим губам и запечатлев на тыльной стороне скромный, сухой поцелуй,?— Японская вишня, цветение которой так прекрасно?— и так недолговечно. Потрясающее имя, и очень вам подходит.?— Почему же? —?она не торопилась отнимать руку, мужчина очень нежно пожал ее, слегка сжав свои пальцы.?— Потому что вы цветете. Прямо сейчас. Красота так хрупка и скоротечна, но ведь именно в этом прелесть красоты, верно?У Сакуры слегка кружилась голова от нехватки воздуха, и слова этого мужчины били будто в самое сердце?— наконец, пальцы на ее ладони разжались, и она невольно прижала освободившуюся руку к груди, пытаясь немного унять сердцебиение.?— А как ваше имя??— Меня зовут Дейдара, и я бесконечно рад, что мы познакомились,?— он легко наклонил голову, обозначая поклон, и Сакура улыбнулась?— очень приятный молодой человек. В сочетании с такой внешностью он производил непередаваемое впечатление. Имя показалось знакомым, но мельком, Сакура не успела задуматься, где его слышала, когда Дейдара предложил:?— может, вы позволите сопроводить вас до павильона? Не хочу так скоро расставаться с вашим обществом.?— Конечно, почему бы и нет,?— Сакура улыбнулась, как обычно, но Дейдара будто бы все равно смог увидеть улыбку в легком дрожании уголков ее губ и улыбнулся в ответ?— открыто и искренне.?— Благодарю за эту честь,?— он мягко подал ей руку, и Сакура взялась за его локоть, мягко прижав ткань пиджака, невольно отметив, что белоснежный цвет его костюма и ее платья прекрасно подходят друг другу, как будто шились парой для пары.Они неторопливо двинулась по коридору, и Дейдара галантно подстроил свои шаги под небольшие шаги Сакуры, чтобы она не испытывала дискомфорта и могла спокойно идти на каблуках. Такое внимание и забота окружили Сакуру, как коконом, уютным и теплым, и впервые за очень много лет ей захотелось улыбнуться, как в детстве?— не просто уголками губ, а широко, оголив зубы, радостно, так, чтобы заломило щеки, но она себе этого не позволила.В павильоне, где по ее приезду царило оживление и суматоха, ярко горели прожектора, носились гримеры с бьюти-боксами и сновали помощницы с кофе для фотографов, было пусто.Пусто. Ни одного человека, кроме них с Дейдарой.?— А где все? —?она огляделась; все выглядело так, как будто люди только что просто испарились; на одном из стульев стоял стаканчик с еще дымившимся кофе и алым следом от помады по краю, лампы были направлены на стенд, где стояло роскошное зеркало в серебряной сверкающей оправе и кресло, кремовое, на серебряных ножках в тон зеркалу, фотоаппарат был включен, выхватывая кадр с этим стендом, но ни фотографов, ни световиков, ни моделей?— никого. — А, вышли, наверное,?— легко пожал плечами Дейдара, излучая спокойствие. —?Я слышал краем уха, что там с одной моделью возникли сложности, и они собрались обсудить, что с этим делать.?— Что, прямо все ушли обсуждать и остановили съемку? —?это казалось странным. Учитывая, как координатор ее чуть по попе не отлупила за ?опоздание?, полная остановка всех процессов на съемочной площадке вызывала если не удивление, то недоумение точно.?— Творческие люди, люди искусства,?— он буквально заражал своей непосредственностью, и Сакура еще раз покосилась на него, разглядывая совершенное лицо и потрясающие волосы, которым позавидует каждая вторая женщина. —?Вы пока можете занять позицию, чтобы не терять время, а фотограф, как только придет, определит вас в кадре. Идет??— Ну хорошо,?— он проводил ее прямо к стенду, не отпуская ее руки, пока она не опустилась в кресло, и не жалея белых брюк, опустился прямо перед ней на колени, оправляя складки платья, чем еще больше смутил Сакуру; она не могла думать ни о чем другом, ни о ком другом, только о красивом мужчине перед собой, Дейдаре.Почему это имя ей знакомо? Могла ли она слышать его раньше? Читала в журналах? Видела в титрах какого-нибудь фильма??— Так, будьте здесь и никуда не уходите,?— в его взгляде была такая нежность, что жар прошелся по венам, и даже голые плечи, по которым от прохлады уже поползли мурашки, будто вспыхнули теплом,?— я потороплю их и скажу, что вы уже ожидаете.?— Большое спасибо,?— Сакура в ответ вновь протянула ему руку, и Дейдара снова приложился холодными губами к тыльной стороне ее ладони, улыбнувшись и ласково, чарующе произнес:?— Прощайте, прекрасная Сакура. Я никогда не забуду нашу встречу.Черт, у нее была безупречная чуйка на людей. На интуитивном уровне она сразу могла понять и намерения человека, и характер?— пришло само. После того, что с ней случилось, определять истинную природу людей стало еще одним обязательным атрибутом ее выживания. Тем страннее было то, что Дейдара вызывал доверие, был так спокоен и мил, и не было в этом ни капли наигранности, а его улыбки были такими искренними… Она смотрела ему вслед, но свет прожекторов, бивших прямо в глаза, довольно быстро скрыл его фигуру в общем полумраке павильона, и чем дальше он уходил, тем отчетливее перед ее взглядом вставала его последняя улыбка, которой он одарил ее, прощаясь.Он улыбался открыто, обнажив зубы, а она была настолько очарована, что даже не обратила внимания на здоровенные клыки, торчащие так сильно, что надо было быть слепой, чтобы их не заметить сразу.?…девчонка погибла бы в руках Дейдары с Сасори…?Блять. Вот откуда ей известно это имя.Спокойно. Может, это какое-то совпадение? А ведь он невозможно похож на Ино?— будь она мужчиной, то выглядела бы наверняка именно так. Красивый, безупречный блондин с идеальными манерами, даже цвет волос был похож, и цвет глаз… Они были, как брат и сестра, и даже этот одурманивающий флёр очарования, на который Сакура, как тупая наивная курица, повелась, не моргнув глазом, тот же!Сакура медленно встала с кресла, прислушиваясь. Нет, тут явно что-то не так. Она слышала гул тока в лампах и прожекторах, какое-то шуршание, легкий скрежет, как будто под полом гнездились крысы, но ничего, похожего на звуки, издаваемые людьми, не было. Ни тихих разговоров, ни гомона, ни покашливаний, ни звука шагов или передвижения какой-то техники…А, нет. Позади стенда раздался грохот, как будто только что там уронили стул, и Сакура невольно вскрикнула:?— Есть тут кто?Тишина в ответ. Сакура огляделась и поняла страшное: она тут, как на ладони, как на арене, на маленьком квадрате яркого света, подсвеченная пироженка на сияющей тарелке, окруженная тьмой, в которой скрываются зрители, и их глаза алчно смотрят на нее, а ей даже бежать некуда?— они скрываются в темноте, густой и вязкой, в которой ослепшие от чудовищного света глаза не могут увидеть ничего, кроме цветных пятен. И темнота вокруг нее. Обступила, облепила со всех сторон, жадно облизывая края ее белоснежной шелковой юбки, и от света прожекторов так жарко, а платье такое тугое, и воздуха, воздуха все меньше, и паника медленно забирается ей под корсет.Выражение ?искры из глаз? не было для Сакуры какой-то метафорой?— она знала, что это такое на самом деле. Отлично это помнила. Но никак не могла подумать, что испытает это второй раз за ближайший час.Звон в ушах от удара был оглушительным, как гул бьющихся о скалы волн, а она?— маленькая щепка, прибитая к скале, и ощущения такие же?— как будто ее трахнула по башке многотонная волна, с ускорением и ревом, цветные вспышки ослепили, а затылок прострелило такой болью, что она на мгновение забыла, как ее зовут и где она вообще; сознание померкло всего на секунду, но этого хватило, чтобы она пропустила еще удар?— из темноты что-то на скорости врезалось ей в живот, едва не заставив выплюнуть желудок и селезенку. Скорее инстинктивно прижала это нечто, оказавшееся на ощупь скользким и волосатым, к себе, потянув в разные стороны, и резко наклонилась, пытаясь уйти от удара, который вот-вот должен был последовать за первым?— по голове, насмерть, с намерением сломать череп.Зрение возвращалось вспышками, боль сводила с ума, голова и так почти была расколота, из ушей и носа сочилась кровь вперемешку со слизью и слезами, брызнувшими против ее воли из глаз от первого удара, это мешало, и Сакура почти вслепую перехватила волосатое скользкое нечто за дырку в нем, острую и сжимающуюся?— сука, это был рот, блять, зубастый РОТ! —?и коротко дернула, заставив нечто зайтись истошным визгом, а после швырнула со всей силы, с которой могла, за себя, туда, откуда последовал очередной удар; он пришелся вскользь по щеке, сережку вырвало из уха, а Сакура бросилась прочь, схватившись за порванную мочку и судорожно пытаясь освободиться из тугого плена платья, душившего и сжимающего. Юбка мешала бежать, облепляя ноги и цепляясь за каблуки, и Сакура потеряла три драгоценных секунды на том, что наклонилась, чтобы снять злоебучие туфли и зажать их в кулаках, чтобы иметь хоть какую-то защиту, пусть даже это будут не очень острые каблуки не очень качественных туфель.Что-то бросилось ей под ноги и запуталось в юбке, разрывая кожу на икрах и ляжках; Сакура взвыла от боли и задергала ногами, пытаясь вытащить тварь и не дать ей залезть выше; когти были изогнутыми и прорывали мясо, ноги горели огнем, но каким-то чудом ей удалось сорвать ногой эту мразь и несколько раз со всей силы по ней топнуть; хруст был такой, что она решила, что размозжила ей голову, в пятку впились осколки костей, а зрение начало чуть-чуть проясняться, и Сакура увидела то, что довольно быстро приближалось к ней сзади, то, что ее било по голове, почти ослепив, оглушив и нокаутировав, и из нее во всю мощь сморщенных и стиснутых корсетом легких вырвался истошный вопль.Ее сознание не могло вместить в себя весь ужас увиденного: три тела, изуродованных, лысых и слишком кожаных, были спаяны между собой, как будто были из пластилина, в области бедер, и одно тело пользовалось руками двух других тел, как ногами, и это выглядело как паук из людей, и у всех были открыты рты в беззвучном крике, и агония прослеживалась в каждом движении этой твари-тварей. И она была просто огромной. Основное туловище с башкой возвышалось над ней в два раза, Сакура, не переставая орать, подняла взгляд и увидела пустые глазницы с висящими из них пучками оборванных нервов, а нос судорожно дергался, кривыми ноздрями втягивая воздух. А потом два тела, которые были вместо ног, синхронно повернули к ней лысые, изодранные лица?— и там глаза уже были, и они слишком внимательно смотрели прямо на нее.Сакура дала такого драпу, что сама от себя не ожидала; быстрей, быстрей, обратно в тот коридор, где была ее гримерка, быстрей, ну хоть один сраный человек же должен быть в этом павильоне, хоть один, сука, еще быстрей, а тварь за ней бежала совершенно бесшумно, и быстро, падла, как незнамо что. Ей навстречу вылетела башка на ручках, такая же, как в канализации под Голливудом, и Сакура со всей дури, почти не глядя, швырнула туфлю в ее сторону; это слабо помогло, башка выжила, но от силы удара ее немного оглушило, и Сакуре удалось пробежать мимо, свободной рукой собирая складки ебучего платья, которое ей совсем разонравилось.Ухо и ноги горели огнем, в голове гудело и лопалось что-то, Сакура захлебывалась кровью изо рта, уже даже не пытаясь сглатывать ее назад, кровь лилась по губам и подбородку, стекая на белоснежный шелк, брызгая вокруг от каждого резкого движения; в последний момент успела влететь в дверь гримерки, увидев, как в том конце коридора, куда она бежала, с потолка свесилась такая же конструкция, что преследовала ее?— паукорук как будто ждал ее, надеясь, что она не заметит его и влетит прямо в огромные покореженные руки с неполным комплектом пальцев, но реакция пусть запоздало, но сработала.Заперев дверь гримерки и подперев ее стулом?— охуенная баррикада против мрази размером с танк, конечно,?— она несколько раз рванула на себе юбку, но результата не добилась, шелковая лента даже не отреагировала, а приложить полную силу Сакура не могла, не тот угол. Судорожно пошарив по столику, нашла маникюрные ножнички, влетела в смердящий сортир и, заперев за собой и эту дверь?— еще одна просто космическая преграда между ней и чудовищами, желающими разбить ей череп,?— начала дрожащими руками разрезать ленту. Ножнички не попадали, пару раз она ткнула острием себя в живот, проткнув корсет, а когда один из стежков с горем пополам получилось перепилить, из дальней кабинки снова раздался полузадушенный стон.Сакура замерла.Дверь кабинки медленно открылась, и с унитаза на пол шлепнулись руки. Следом за ними показалась башка, у которой со стороны затылка текла кроваво-коричневая мазня, заставляя башку отхаркивать и?— Господи, уму непостижимо! —?срать с обратной стороны, прямо из самой башки.Дверь в толчок грохнула, из нее вылетел здоровенный кусок дерева, а в образовавшуюся дыру тут же залезла рука с остатками пальцев, пытаясь нашарить Сакуру.Она посмотрела на башку, ползущую к ней, изо рта которой хлестала кроваво-коричневая рвота. Посмотрела на руку, шарящую по двери. Посмотрела на маникюрные ножнички в одной руке и одинокую туфлю на раковине, которую только тут выпустила из рук. Коротко мазнула взглядом по отражению в зеркале - вся в крови, некоторые места платья все еще оставались ослепительно белыми, как издевка, изо рта, носа и ушей тянулись подсыхающие дорожки крови, волосы стояли дыбом, и, кажется, слегка поседели. Глубоко, насколько позволял тугой корсет, вздохнула.Не так она себе представляла подготовку к свадьбе, ох, не так…