- 38 - (1/1)

Я любил Софи?— Или убеждал себя в этом. Часть моего прошлого, которое было связано с ней, казалось размытым и далеким, как будто и никогда не происходило. Так что, да, отношения с Софи были пустой тратой времени, и я не знал, что такое любовь до отношений с Энди.Любовь нечто большее, чем шесть букв. Больше чем я, он, и даже больше чем мы оба, наши тела, переплетенные в одно, его дыхание становится моим, боль в моей груди от того, как чертовски сильного я желал его, то, когда он лежит рядом, и как его кожа идеально соприкасается с моей.Любовью было все, абсолютно все?— Держать друг друга за руки и первые хрупкие, осторожные поцелуи и смех, и слезы, и страхи, все через что мы проходим вместе, потому что отношения с ним стоят потраченных сил. Даже мои дрожащие руки и нерешительность моих прикосновений и сожаление выглядывающие из-за угла, любовь, и моя любовь к нему, стоили того.Любовь огромна?— То, как вы сбегаете на ночное свидание, посмотреть фильм, чье название ты не запомнишь, потому что даже в темноте ты прекрасно видишь его лицо и его сердце, и его душу и ты хочешь его, всего. То, что имело смысл, тяга к друг другу?— взять его за руку и бежать, смеяться от совершенного нами побега, и запинающихся от радости ног и волнения и окрыленности.Любовь?— это трясущиеся руки Энди, пытающиеся снять мою футболку через голову и как я помогаю ему с этим, то, как он прошепчет ?Все хорошо? Ты уверен?? После каждого своего действия, и то, как у меня не остается выбора кроме как начать двигаться увереннее и более напористо, чтобы показать ему свое желание. Что он то, что я хочу, так сильно, что могу почувствовать вкус своего желания. Любовь то, как он держится за мои плечи, изгибается подо мной, и нежные поцелуи, мои губы, переходящие на его шею и к позвоночнику, потому что, черт возьми, его тело было невероятно красиво, и я хотел, чтобы каждая его часть была помечена, как моя. Он забеспокоился, когда я остановился, чтобы насладиться видом на него и его красотой, и это заставило влюбиться в него сильней, все это наполняло меня желанием заставить его чувствовать тоже?— к себе и к нему.Любовь?— это слезы на кончиках ресниц, когда он шепчет, как долго любит меня, что будет любить до самого конца, и то, как я верю ему. Он шепчет, что ожидание стоило того, и что всегда будет стоить.Но любовь, любовь также что-то небольшое. Энди, поправляющий неровности и складки на моей рубашке, пряча какие-либо доказательства только что случившегося, который ухмыляется от происходящего, а затем тянущегося вперед, чтобы поцеловать меня, снова и снова, постоянно повторяя то, что нам нужно вернуться. Он, рассказывающий о какой-то рекламе, которая была интересной, и я, спрашивающий его, действительно ли он обратил на нее внимание, и как он отвечает: ?Нет, но я хотел, чтобы ты знал.?То, как я говорил, что хочу ночные свидание каждый день с ним, и он иронично отвечающий, что надоест мне, и я, фыркающий каждый раз от таких слов и говорящий, что он никогда не надоест мне. Его ответ ?Блэр нас убьёт, ? и сразу падающее настроение, но все это продолжало быть любовью. Это было любовью и его резкое ?Блять, я забыл свой скитлс в театре, ? зарываясь в мою шею, оставляя там поцелуи и я отодвигающийся в сторону, чтобы он мог вдохнуть чуть больше кислорода.Я был уверен, уверен, мир никогда не был таким ярким, даже в темноте, Энди приходил домой, а я прижимался к нему и говорил, что он слишком серьезен. А он просто улыбался и целовал меня, и, черт, я был влюблен в Энди Фаулера, по-настоящему, безумно, глубоко, и здесь нечего было отрицать.