2 (1/1)

А ты добежишь?—?Быстро, быстро, быстрее блять,?— шептал про себя Дима, забегая в комнату и закрывая за собой дверь. Руки трясутся, по телу пробегают мурашки, пальцы не слушаются. —?Закрыть дверь, закрыть дверь,?— в панике говорил он, стараясь повернуть замок.Он выдохнул, когда все же получилось это сделать, но дрожь по всему телу не прошла. Дима облокотился спиной о стену, медленно сползая вниз. Сердце все ещё билось сильно, нагоняя панику, будто из груди выпрыгнет. Дышать было тяжело, слезы, льющиеся из глаз, закрывали обзор.Постепенно страх уходил, дыхание приходило в норму, он встал и медленно открыл дверь, оглядываясь. Всё было хорошо.Дима бежал, только не физически, а мысленно, бежал от себя, боясь увидеть правду. Но постоянно уходить от проблемы нельзя, жизнь в бегах не приводит ни к чему хорошему. Казалось, что его преследуют, но понять, кто это делает, он не мог. Оставалось только оглядываться по сторонам.Как-то раз Кузнецову показалось, что душевная боль проходит, когда она перерастает в физическую, но он ошибался. Зато шрамы не проходят, они остаются навсегда, напоминая о том, что когда-то он ещё мог чувствовать, чувствовать боль, радость, не важно, просто чувствовать. Со временем эта незамысловатая возможность утрачивается, а обрести её снова сложно, точнее почти невозможно.Вот и остаётся бежать, бежать от реальности разными способами, помогает, но не надолго.Во время одного из приходов Кузнецов увидел выход в суициде, не то, чтобы он не думал об этом раньше. Он размышлял не раз, но надеялся, что найдёт ответ. Но ответ не находился ни через месяц, ни через три. Вот и оставалось ждать. Но однажды идея убиться показалась не настолько плохой. Выброситься из окна же не так плохо? На шатающихся ногах он постарался дойти до окна, но как только приблизился к решению всех проблем, оно исчезло, как будто ничего и не было. Он начал быстро трясущимися руками трогать стену, чтобы найти окно, но как бы не хотелось найти, его там не было. И выхода тоже не было.