2. "Снимай свою фуфайку" (1/1)

Ивлев вальяжно уселся на скрипучий диван и похлопал по месту рядом с собой:— Падай, Ренатик, — Костя улыбнулся и поспешил добавить, — только минералочку захвати, она на тумбочке.— А я не понял, что ты мной командуешь постоянно? — Агзамов повысил голос и тут же пожалел об этом, вспомнив почему обычно не пьёт. — Я тебе тут в гувернантки не нанимался.Со второй репликой голос Рената стал тише, но легче от этого совершенно не становилось. Обычно кондитер активно жестикулирует и играет на нервах своих собеседников невменяемыми переливами интонаций, но сейчас, когда в горле, будто коты насрали, это не представлялось возможным. Однако даже в таком состоянии Агзамов препирался с Ивлевым.— Да ты ж мой шоколадный заяц, я по глазам твоим вижу, что ты сейчас сам готов в одну глотку все мои запасы выглушить, — хрипло смеясь, констатировал Константин, откинувшись на спинку дивана, и погрозил своему "зайцу" пальцем, — а я ведь тебя предупреждал, что пить со мной опасно.Владелец розовой кондитерской фабрики лишь хмыкнул и закатил глаза, а потом перевёл взгляд на спасительный ?оазис? с прохладненькой газированной водой и аккуратно зашагал в его сторону.Непонятно как так вышло, но уже у самой цели кондитер запнулся о свою же ногу и с грациозностью годзиллы распластался на полу, при этом успев задеть бережно расставленные бутылки. Ивлев сначала опешил, когда увидел перевёрнутого Агзамова, но уже спустя пару секунд загрохотал на всю гримёрку басистым смехом. Да, к такой картине его жизнь явно не готовила.Спустя какое-то время, насмеявшийся до конца жизни Костя всё же решил подойти к до сих пор отдыхающему Ренату и, собственно, узнать мягким ли вышло приземление:— Удобно? — привычное ехидство со стороны Ивлева, ничего удивительно.— Очень, — снизу донеслось недовольное бурчание. В голове Константина пробежала мысль: ?О, живой. Уже хорошо?. Ивлев всё же сочувствовал своему коллеге, но пожалеть его не позволяла гордость. Ренатик же не может спокойно вести себя в присутствии Кости. Ему обязательно нужно съязвить, задеть Ивлева, подразнить… Да, с одной стороны наседают продюсеры, мол, ?Покажите нам страсть! Устройте шоу! Нам нужны зрительские симпатии!?, а с другой стороны особо ничего конкретно Царевичу выдумывать не приходится. Ренат заводит публику, подшучивая над шефом, а дальше Ивлев уже не может промолчать и придумывает некую ?ответочку?, ну и пошло-поехало. Один наигранный смех Агзамова, больше похожий на предсмертную агонию хромого шута, чего только стоит. На такие выходки кондитера у Ивлева и даже создателей проекта нет ответных аргументов, за этим остаётся только наблюдать.Наверное, со стороны ребяческие перепалки двух взрослых мужиков выглядят несколько нелепо (мягко говоря), но пока их шоу кто-то смотрит, можно продолжать себя так вести, разве нет?***— Не ну ты видел? Ты видел? — Режиссёр буквально вломился в большой и чистый кабинет. Таковым он казался не из-за квадратуры, а попросту, потому что в нём не было практически ничего кроме роскошного дубового стола, массивного кресла из дорогой кожи, а также пары обычных офисных стульев. На большее бюджета у Пятницы не хватило, ну и в общем-то вся эта роскошь не так важна для закулисья.А расстроенный обстоятельствами мужчина тем временем продолжал:— Сегодня они бухие явились на работу, а что завтра? Будут голые танцевать на столе!? — очередной карандаш сложился пополам от злости главного режиссёра. — Боюсь даже представить, что будет через неделю.— Да, погоди ты. Это может быть нам на руку. — Вяло отмахнулся седой продюсер, тонущий в мягком кресле. — Кстати, а куда они подевались-то?— Пошли в гримёрку, продолжать кутёж, — развёл руками главреж, мол, что ещё можно от них ожидать?— Вот и хорошо, — спонсор срача на кухне беззаботно закинул руки за голову. — Хорошо? А что хорошего, Борис, ты мне объясни?! — взвыл режиссёр, тысячу раз пожалевший, что ввязался во всю эту историю. — Съёмки остановлены, участники и персонал ждут этих двух…— Шефов, – продюсер закончил мысль собеседника.— Ага, — согласился эмоционально опустошённый организатор. — Их самых.— Не истери. Мы не можем повлиять на то, что уже произошло, но я обещаю тебе, Сёмка, из этой ситуации мы сделаем конфетку. — В глазах Бориса заиграли огоньки. — А точнее не мы, а наши шефы.***Ивлев не сразу понял, что слишком долго молча пялится на лежащую перед ним тушку.— Ну ты вообще даёшь! Как тебя так угораздило-то? — с капелькой жалости и неподдельным удивлением спросил великий шеф.— Не знаю, но то, что я жертвовал собой ради того, чтобы принести тебе, —Агзамов сделал акцент на этом слове, — целительную жидкость - это факт!— Ох, эка загнул, герой…— протянул Ивлев, театрально закатывая глаза. — Ручку?— Не откажусь, — кондитер посмотрел на ухмыляющегося Костю снизу вверх и ухватился за любезно предоставленную опору.Ивлев бережно подвёл к дивану друга, который, прихрамывая, нёс две бутылки воды. Усадив Рената и усевшись сам, Константин было потянулся за водой, но вопросительно уставился на руку кондитера:— Эт чё у тебя, кровь? В ответ на такие слова Агзамов задёргался и принялся себя оглядывать. И таки да, на левом локте кровь хорошенько пропитала рукав кофты кондитера.— О, подожди, стой. Я окажу тебе первую помощь, — оживился Ивлев, но, переместившийся на противоположный конец дивана, Ренат не разделял его настрой. — Да я умею, чё ты?— Нам нечем обрабатывать рану, а ещё у тебя руки грязные. Что ты за человек, Костя? То салаты с кровью ешь, то мусорное ведро ставишь на стол для дегустаций, а теперь собрался меня очернить своими антисанитарными руками.— А пол, на котором ты только что валялся, у нас прямо-таки стерильный, да? — Константин скептично поднял бровь.— Это была вынужденная остановка, — Ренат потёр затылок и отвёл глаза в сторону, — Кстати, прошу заметить, твой линолеум до раны и не дотрагивался.— Я со вчерашнего дня проспиртован и ты, кстати, тоже. Но если ты такой неженка, — Царевич сделал паузу и осмотрелся по сторонам, — у меня тут где-то была водка.Агзамов задумался. А что он, собственно, ломается? Костя ему не чужой человек, да и вообще-то приятно, когда о тебе кто-то заботится. Странно, но до этого шоу их отношения были более дружественными. Проект добавил свою перчинку и сценические образы соперников оставили след на общении двух шефов. Бывало даже, что ведущие серьёзно обижались на особо острые подколы. Однако это их не отдалило, да, наоборот, что ли… вывело их отношения на новый уровень? Разве друзья трогают друг друга так часто?Из мыслей Рената вывел громкий бас Константина Царевича: — И чё мы сидим? Снимай свою фуфайку.— Э, подожди, зачем это я буду снимать перед тобой свои вещи? — ошарашено вопрошал кондитер.— Чтобы тебе руку не передавить тканью, дятел, — доходчиво растолковал царь и бог гастрономии. — Я не понял, ты мне не доверяешь, Анна Павлова?— А чёрт знает, что в твою голову взбредёт, когда ты увидишь моё исполинское тело, — приосанившись, проговорил идол всех пекух страны, да что там страны – всего мира.— Ты шутишь, да?