Часть 3 (1/1)

– Борис Эдуардович, – окликнул олигарха голос с экрана, – К Вам Воронович. Пускать? Кащеев встрепенулся, выпрямился в кресле.– Пускать, конечно, Илюша! Илья Муромец кивнул и экран погас. Про Ворона можно было не сообщать, без дела или информации он сам не приезжал, если нужны были деньги или сведения – звонил. Воронович появился в кабинете минут через пять. Высокий, черноволосый и черноглазый, в одежде предпочитавший темные цвета, он действительно смахивал на ворона. – Я нашел, – коротко и по делу сообщил Ворон. Кащеев захлопал.– Прекрасно, молодой человек, просто замечательно! А главное, невероятно быстро. Ты спал сегодня?– Не помню, – Ворон пожал плечами, и без приглашения занял кресло напротив шефа, – Не знаю, зачем Вы вспомнили Соловья и чем он Вам не угодил, во всяком случае, Вы опоздали.– Что значит "опоздал"? – бровь Кащеева дернулась, глаза сузились, – Ворон, ты по делу давай, или... Ворон скорчился, снова захрипел, как и ночью, закашлялся. – Борис Эдуардович... – прохрипел он, – Я по порядку.– Ну давай по порядку, – Кащеев кивнул и приступ Ворона резко прекратился.– Соловей-разбойник вышел в этот мир в Смоленской области в 1985 году, – отдышавшись, начал Ворон, – Проживал там под именем Сергей Одихмантьевич Разбойник, состоял в гражданском браке, работал в малоизвестной фирме, в конце девяностых перебрался сюда, продолжил работать в новом филиале той же фирме. Судя по картам, был крепко зависим от алкоголя, правонарушений не было замечено.– И где я опоздал? – Борис Эдуардович сложил руки перед собой и наклонился – Он умер вчера, – спокойно ответил Ворон, – завтра должны кремировать, это желание самого покойного. – Вот оно что, – Кащеев задумался, откинулся на спинку кресла, – А дети у него есть?– Есть, Борис Эдуардович, сын, но он остался с матерью, личность которой я определить не смог. Если он еще жив, то ему сейчас лет двадцать, возраст, когда все двери открыты. Ищи, ха-ха, свищи. Олигарх усмехнулся.– Славно поработал, Ворон. Благодарность переведу. Но, дорогой мой, попробуй поискать человека, в возрасте около двадцати, с фамилией Разбойник и отчеством Сергеевич. Я не думаю, что таких много. Договорились?– Договорились, – Воронович настороженно кивнул, ожидая очередного приступа, но приступа не последовало, – Какие-нибудь еще указания будут?– Нет, на сегодня с тебя всё. Лети, Ворон! Ворон ухмыльнулся и улетел ногами через дверь. *** Работка действительно оказалась не трудная, а результаты – радостными. Ворон ухмыльнулся, предвкушая щедрую награду от шефа, но сообщать об окончании работы пока не спешил, хотел разобраться тщательней. Больше информации – больше награда, это он усвоил еще в самом начале работы на Бориса Эдуардовича Кащеева. Воронович достал "тайный" телефон, и набрал хорошо знакомый номер.– Витин, – бодро обратился он к собеседнику на том конце, – у меня для тебя две новости: хорошая и плохая, с какой начать? Витин заворчал.– У тебя все новости такие себе, начинай с какой хочешь.– Твоим знакомцем, а точнее, его сыном, заинтересовались.– У кого это такие специфичные вкусы, что интересуются моими знакомыми, – усмехнулся Витин, – Все мои знакомые, за малым исключением, – отбросы общества, а их дети... Ну, жаль мне этого человека.– Жаль, действительно жаль, – Ворон потрепал за волосы сам себе, – Тем более, когда Борис Эдуардович Кащеев интересуется. Витин хрипло расхохотался.– Вот как! И кем же заинтересовались?– Сергей Разбойник твой пациент?– Ааа! – вспоминая, протянул Витин, – Помню его, неплохой мужичок, только алкоголик... впрочем, о покойниках же либо хорошо, либо ничего. Насолил перед смертью и ушел спокойно, или это как-то связано?– Нет, не связано, – Ворон выпрямил сутулую спину, – А вот сын его резко стал интересен высокопоставленной личности. Знаешь о нем что-нибудь?– Сергей говорил о нём пару раз, – Витин вздохнул, – драма "Отцы и дети", не общались они с самого его детства. В прочем, могу, наверное, помочь тебе, за разумную плату, разумеется. Пойдет? Ворон махнул рукой, хотя собеседник не мог этого видеть, но наверняка угадал жест.– В общем, на похоронах паренек будет с вероятностью девяносто восемь процентов, приходи, посмотри на него, если хочешь.– А два процента – это что? – Ворон прищурился.– А два процента – это вероятность того, что он отъехал раньше отца. Мальчуган на наркоте сидел, уж не знаю, на чем, я с ним дела не имел. Воронович вздохнул.– Хороша семейка! Ладно, Витин, будет тебе и благодарность, и премия по окончанию дела. Надеюсь, не встретимся. – И я надеюсь.Витин не то кашлянул, не то захрипел, и повесил трубку.