Бесит? (1/1)

Леонард редко улыбался, а, тем более, смеялся. Говорил лишь по делу, не тратив время на бессмысленную болтовню. Он никогда не распинался о себе, своих чувствах и мыслях, ведь это никому и не нужно было. Приказы, логичные рассуждения, работоспособность и холодность рассудка?— всё, что ждёт Сигма. Леонарда ужасно это бесит. До жути и дрожи бесит, что от него что-то скрывают. Леонарда бесит, что он не имеет право на собственное мнение и даже на собственную память. И Леонарда бесит один слишком доверчивый красноволосый человек, который так яро навязывает свою дружбу, словно купец, пытавшиеся продать бесполезный товар. Его наивность, которая легко перерастает в глупость, улыбка, всплывающая так часто, что сбиться со счёта не представляет трудности, а количество звезд уже не кажется таким не считаемым, глаза, что истощают радости больше, чем Солнце лучиков света. Леонарда до жути бесит то, с каким энтузиазмом он пытается влезть в его душу. Леонарда до жути, до дрожжи, до негодования, до ненависти, до тревоги, до стресса, и до многого ещё из его негативного букета бесит, что он хочет довериться, рассказать и одновременно оттолкнуть, ведь что-то в глубине сознания подсказывает, что так будет лучше. Но больше всего Леонард бесит сам себя.***Разошлись облака и будто в тот же час вспыхнули миллионы звёзд. Казалось, что небесные светила первый раз в жизни сияли так ярко, словно пытаясь разогнать ту тьму, что искала приют в ночном небе. Но он уверен, что эта красота, замеченная лишь сегодня, в скором времени утонет под гнётом облаков.А пальцы всё мелко дрожат, вороша необъятный холод. И воздух выбивается из лёгких, вспоминая отчаяние, которое так удобно нашло место среди ледников. Мысли всё также спутаны и туманны. Кисть руки медленно подбрасывает массивные часы?— то ли для успокоения, то ли для чувства безопасности -, цвет которых красиво переливается под лунным светом.—?И всё же, почему ты тогда ушёл? —?совсем неожиданно раздается голос. Незваный гость опускается рядом.?— Я вспомнил,?— Леонард решил проигнорировать вопрос. Да и если он даст ответ, то что измениться? И был ли у него этот самый ответ??— И что же? —?громкий голос неприятно рассёк тишину, а сильный порыв ветра заставил сунуть руки в карманы, уже там сжимая громоздкие часы.Леонард покачал головой, лишь сильнее кутаясь в одежду. Да, это не сравнится с вечной стужей Антарктиды, но всё же оставляет горький осадок.?— Сигма врала мне всё это время,?— пожимая плечами констатирует, казалось бы, очевидный факт. Всё было слишком подозрительно, странно и секретно.?— Тогда уходи от них! —?подпрыгивает Илон, недовольно топая ногой и размахивая руками, создавая лёгкий порыв ветра. Его лицо выглядит возмущенным, а алые глаза горят злобой. Слишком живой. Бесит.?— Рискованно,?— проговаривает Леонард, недовольно щурясь на облака, которые вот-вот затмят горящую Луну,?— За это и убить могут.Илон не лезет в несправедливые взгляды Сигмы, за что Леонард ему правда благодарен. Он не хочет крики и возмущения от того, кто уже достаточно хорошо познал эту аморальную политику.?— Можешь вступить в ЭКО-отряд,?— фонарь рядом потухает, а тёмный силуэт обратно плюхается на поребрик,?— А с парой железяк мы точно справимся! —?воодушевленный крик и ярая жестикуляция руками?— в духе О’коннора.В голову больно бьёт чувство дежавю. Весёлая усмешка сама появляется на лице. Теодор был таким же. Так же старался всем помочь и всех выручить. Да, на грани детской наивности, но так искренне и по-доброму, как не мог никто. По крайней мере, до этого. Хоть Леонард до сих пор не понимал, почему после столького, что он сделал рыжеволосый предлагает ему дружбу. Хотя и никогда не поймёт. Но это не останавливало безумное желание принять эту самую дружбу. И почему сейчас Илон вызывает в нем чувство благодарности и уважения??— Спасибо,?— Леонард поворачивается в сторону собеседника и лишь мимолётно вглядывается в светло-красные глаза, сияющие ярче звёзд. И поцеловал. Накрыл чужие горячие, словно огонь, губы. Он уверен, что у самого сейчас они ледяные. Поцелуй вышел медленным и чувствительным. Казалось, что от него вокруг стало ярче, или просто Луна вышла им навстречу. Но сейчас такие мелочи не волновали. Леонард уверен, что Илон уже успел покраснеть до кончиков ушей, но и это его мало волновало. По правде говоря, Леонарда тогда ничего не заботило. Но лишь когда снова повеял холодный порыв ветра, а лёгкие начали гореть от нехватки кислорода, тогда он смог оторваться от чужих губ, в последний раз проводя языком по ним.И Леонард уходит. Что ж, но на одного бесящего его красноволосого меньше.