Последняя глава. Ответы. (1/1)
Прошло два года.Я поступил. Нет, не в медицинский, как хотел, а на химика-технолога. Конечно, это не так интересно, но здесь я его не встречу. Город большой, а наши университеты находятся далеко друг от друга.Жизнь текла своим чередом. Я, верный своему слову, остался один, неся наказание за несдержанность. Первое время хотелось сорваться, прибежать к нему, просить прощения, пока не пересохнет горло, кататься перед ним, стоять на коленях, но сдерживался. Единственный раз когда не сумел купировать порывы и приперся к нему под дверь, долго стоял, решаясь, постучал и мне открыла какая-то татуированная девчонка с зелеными дредами. Я аж испугался. На лестнице темно, а тут это неоновое чудо в светлом дверном проеме. Сказала, что сняла квартиру месяц назад, предыдущих хозяев не знает, но может дать номер риэлтора. Я отказался, извинился за беспокойство и ушел.Ник, видимо выяснив обстоятельства такого глупого поведения Димы, во время редких пересечений в городе косо смотрел в мою сторону с явным неодобрением. Но это было давно.Сейчас он уехал. С тем парнем, к которому ушел, когда мы расстались.
Родители уехали искать лучшей жизни в Канаду. Посмотрели как я учусь и поняли, что их ничто не держит. Продали квартиру, уволились и улетели. Присылали письма. Электронные. И не менее пиксельные открытки. Я их распечатывал и клеил на стену. Так становилось уютнее.Времена года менялись. Падали и снова вырастали листья. Прибрежная часть моря покрывалась льдом и таяла. Я часто приходил на то злополучное место. Там, периодически засыпавшая совесть начинала верещать с новой силой. Мне это нравилось. Позволяло считать, чтомне нет прощения. Оправдывало мое одиночество.Я стал замкнутым, тем более после того как порвал все старые связи. Эта форма аутичности позволяла отлично учиться. Благодаря проданному компьютеру и тонне книг вместо него я видел мир. Каждый его закоулок. Наверное, так двигается крыша.
Вот так и получилось, что этот Новый год я встречал с котом. После изнасилования его завел. Как говорится, чтобы была хоть иллюзия, что я кому-то нужен. Что меня кто-то ждет.
***Третье января. 154 страница. Эрлах уговаривает человека принять часть его сердца, чтобы выжить. Человек отказывается. Все по закону жанра.За окном – метровые сугробы, лысые деревья. На небе ни облачка.
Через час я сидел в парке, на окруженной сугробами скамейке, подстелив под джинсы пакет. Рядом дети кормили белок и синиц. Синиц в меньшей степени, потому что они и так воровали еду белок, пользуясь большей маневренностью крыльев.Картина вызывала улыбку. Дети… неужели и я был таким. Вспоминалось детство. Все мои наивные мечты, стремления. Когда еще все было впереди.
Рядом кто-то сел шумно разгребая снег на лавочке. Я обернулся. Дима.
- Добрый день, - у него не лице была улыбка. Аж от сердца отлегло.- Добрый. Добрее некуда, - навык речи, отпадавший за ненадобностью, возвращался с трудом.
- Ну да. Белки веселятся. Дети играют.- Прости меня… - я не понимал чего он хочет. Просто сделал, что требовала совесть.- Да легко, - он прикрыл глаза, пошевелил губами и словно отрезал что-то напротив сердца пальцами, поверх куртки. - Уже все.- Как ты справился тогда? – а чего разводить политес…- Знаешь, я перевелся. Я больше не учусь в медицинском.
- А где?- Медицина катастроф. Через месяц мы летим в Сектор Газа в группе миротворцев. Вместо зимней практики. Я уломал деканат дать мне разрешение. Хотя раньше чем через год не имели права отпускать.
Я поперхнулся вдыхаемым воздухом, а тем временем Дима встал, посмотрел на меня и ушел,не прощаясь, с прямой, как доска, спиной уверенной походкой победителя.
И в эфире снова настала тишина.Летом, приехав в родной город я узнал, что его группа не вернулась из Сектора. Они погибли, вытаскивая тяжелобольных из больницы, оцепленной войсками НАТО. НАТОвцы с поставленной задачей, согласно отчету, справились. А тех восьмерых, с Димой, привезли в цинковых гробах.Теперь я тоже знал зачем живу…