Проверка на "прочность" и еще что-то страшное. (1/1)
Я окончил свою работу за эти два дня и спокойно отправился домой. Выйдя за пределы этой душой и злой тюрьмы, я полной грудью вдохнул свободу - свежий воздух, в котором не витают мысли детей с поломанными душами и жизнями. Я наслаждался жизнью в тот момент. Это был самый счастливый миг в моей жизни, который я навсегда запомнил и берег, как зеницу ока. Я не знал, что меня ожидает, когда я пришел на работу ровно через 48 часов. Первое, что я увидел - разбитое лицо Иры и синяки на руках Наташи. Тогда я воистину испугался за благополучие этих девочек. Если Ирина убила свою сестру, то что ей стоит убить еле знакомую девочку? - Ира, что произошло? - спросил я, создав немногочисленный строй. Остался без ответа, и как всегда, приступил решать проблемы "тюремным" образом. - Никто не уйдет, пока Федчина не даст мне ответ, - тихо сказал я, смотря поверх голов девочек. Я не мог спокойно смотреть в глаза, в которых было все сразу: и ненависть, и надежда, и похабство, и... любовь. Девочка молчала. Молчали все. Наконец-то, Ира заговорила своим тихим голоском с нотками вызова...- А что вы хотите услышать? Я не ответил, только смотрел в ее глаза. Между тем, глядя на меня злыми, больными глазами, девочка продолжила:- Почему спросили именно меня, а не какую-то другую? Вы обратили на меня внимание, потому что я грохнула свою сестричку. В этом нет ничего необычного. А вы на своей работе прожигаете жизнь... Последние слова Иры я запомнил на всю жизнь. - Заткнись. Встать в строй, - тихо прервал я ее. - Правда глаза колит? - язвила новенькая. Все, что мне пришло в голову, - это сменить тему.- Испытания прошла? - с усмешкой спросил я.- Прошла, - растерянно ответила девочка, удивленно посмотрев на меня. А между тем, я понял, как нужно обходиться с этим ребенком. Никакой грубости. Не при каких обстоятельствах. - Молодец, - улыбнулся я. Мое настроение поднялось. Я был как будто счастлив в этот момент, что нахожусь именно здесь, именно с этими детьми и именно в тюрьме... - Разойтись по своим местам, - скомандовал тихо я и направился к своему столу. Пока я заполнял всякие бумажки, проверял оформленные мною документы, к нам пришел психолог. Сам по себе психолог был добродушный мужчина, вежливый и обходительный с людьми, обитающими здесь. Девочки его любили, но Ира... Ира его сторонилась. Я решил, что она не любит психологов. Это было моей отговоркой, ибо я ощущал, как состояние девочки просачивается в мою душу, но не хотел этим заниматься. Это тюрьма - так должно быть. Для них тюрьма - наказание. Нужно отвечать за свои поступки, но это убеждение не возвращало мне сон по ночам. - Здравствуйте, Михаил. Могу ли я забрать Ирины Федчину?- Да, конечно, - ответил я, на время оторвавшись от документов. - Ирина, пойдемте, - сказал психолог. Я видел, как Ира встала, своей бойкой, быстрой походкой девочка прошла мимо психолога и скрылась за дверью. Мужчина пошел за ней, а я продолжил наблюдать за девочками и заниматься документами. Все было мирно и тихо. Я успешно доработал до обеда, а после начались неприятности. Мы строем, как и всегда, пришли в общую комнату. Я велел приступать к уборке помещения. Все разбрелись за ведерками, тряпочками и т. д. Я мерил шагами комнату, когда где-то в конце коридора раздался крик. Сообщив в дежурную часть, я направился в конец коридора - в туалет. Ворвавшись туда, я увидел что-то, что не укладывалось в моей голове очень долго. Какие-то девчонки завизжали, ибо были прерваны за своими обычными делами, но на них внимания не обращал. Их крики я слышал только по тому, что во мне было это разработано - слышать и видеть все сразу - такова моя работа. А перед моими глазами стояла Ира, бьющая ведром по голове Наташу..... Я перехватил Ирину за туловище и повел вон из туалета. Вокруг нас был шум, крики, бегающие люди в форме, девочки, стоящие в строю. Федчина упорно сопротивлялась, пытаясь выбраться из моих рук. - Пусти меня, болван! Пусти же! - кричала она. Я донес ее до карцера. Мне не хотелось сажать ее туда, потому что там было холодно. Карцер находился внизу, и нести ее было далеко. - Зачем? Что это? Все вопросы Иры я оставлял без ответа. Затащив ее в карцер, усадил ее на кушетку. - Сиди тут. - Долго? - Сколько придется, - ответил я и покинул эту комнату, если ее можно так назвать. Около туалета стоял шум, но он был значительно тише. Наташу тоже вели под стражей. - Что произошло-то? - спросил меня подошедший Олег. - Кто бы знал, - ответил я и направился к своим документам, которые нужно было заполнить. - Мих! Стой, - окликнул меня Олег. Я обернулся к нему. - А ты куда эту дел? - Кого?- Ну, новенькую. - В карцере сидит. - А тебе был отдан приказ? - Был, - соврал я и пошел вперед, не реагируя ни на кого. Видимо, девочка проверку не прошла или оказалась слишком прочной. Что же они не поделили? Я поскорее отмахнулся от этих мыслей, ибо не хотел забивать свою голову, как мне казалось, ерундой. Я пришел в воспитательскую, где сидела моя женщина. Она плакала. - Что случилось, милая? - бросился ней я. Дарина только продолжала плакать, отойдя к окну. Мне не хватало мудрости дать ей проплакаться, оставив ее в покое. - Объясни же мне, что не так, Даша! - Скажи, Миш, ты действительно такой слепой или только прикидываешься? - спросила Дарина, смахивая слезу и поднимая глаза на меня. - Что я не увидел? - Жизнь ты не увидел! Жизнь! - завелась Даша. Я устало вздохнул и подошел к ней сзади. - Ты думаешь, сейчас время для выяснения отношений? Мы с тобой на работе. Давай все оставим до дома. - Я устала! Устала, понимаешь? - плакала Даша, повернувшись ко мне лицом. - Ты...ты сухарь. Совсем сухой. Я не могу так больше.- Даш, работа... - попытался оправдаться я. - Работа - это работа. А важнее семьи нет ничего! - крикнула женщина и выбежала, хлопнув дверью. Каждая женщина, уходя от меня, говорила мне, что я сухой. Решившись все исправить, я вышел вслед за своей женщиной, но ее уже не было видно. Теперь мою голову занимала только она. Работа ушла на самое последнее место. От меня ушла любимая женщина, которая от меня же и устала. Как я смог такое допустить? Закрыв глаза, я медленно сел на кресло, стоящее в коридоре. Где-то далеко от меня все еще были шум и сотрудники, но мне было совсем не до них. Я лихорадочно думал, как вернуть Дашу. Отношения надо было выяснять здесь и сейчас, когда это было нужно. Оставлять все до дома было слишком поздно. Но я этого вовремя не понял. Мое непонимание стоило мне любви.