Часть 5 (1/1)
Он в который раз проверял все ли сделал, купил, убрал и при этом чувствовал себя мальчишкой, впервые пригласившем девушку на свидание к себе домой.Обнаружив на полке с одним единственным фото одному ему заметную пылинку, Ханин еще раз тщательно протер все поверхности. И все равно, что в квартиру она вряд-ли бы сегодня вошла. Ему отчаянно хотелось показать Вике, что все изменилось, что его жилище перестало быть бетонной коробкой, заставленной картонными ящиками с все еще запакованными и, в общем-то, ненужными вещами. Ему отчаянно хотелось показать, что сам он изменился.Ведь от того, сможет ли Вика поверить во все это, сможет ли она поверить в него, зависит отныне его жизнь. Он еще помнил то время после её ухода.После того, как ты прогнал её, Ханин.Слишком явственно еще ощущалась странная пустота, которую не смогла заполнить ни Танечка, ни еще какая-то там… Варенька, вроде. Но в которую правильно, словно идеально подогнанная деталь, вошла Вика, едва мелькнув у участка.В его бетонной коробке стояла звенящая тишина. Мужчина сидел, напряженно сверля взглядом освещенный желтым светом лампочки коридор и черную металлическую дверь.За черной металлической дверью стояла девушка в сером пальто, неуверенно остановив палец у кнопки звонка. Два одинаково надоедливых голоса в голове никак не желали прийти к согласию и решить стоит ли звонить.Ханин нервно поглядывал на часы. До срока осталось всего жалкие две минуты. Конечно, девушкам свойственно опаздывать, но он был более чем уверен, что Вика никогда бы не стала опаздывать.Кнопка была круглой и черной. И втиснутой в корпус звонка, видимо кто-то звонил слишком долго и настойчиво. А за дверью стояла мертвая тишина, будто никого нет дома. И Вика бы с облегчением вздохнула и ушла бы, убедив себя, что он просто забыл, но желтый луч, пробивавшийся сквозь линзу глазка, говорил об обратном.Вика, понимая, что, не смотря на все доводы ?против?, сама ужасно хочет нажать на треклятую черную кнопку и еще раз оказаться в этой квартире.Ханин вскочил, когда тишину в квартире нарушил звук звонка. Стремглав несясь открывать к двери, он зацепился пальцем и ударился об тумбочку. Выдав несколько неприличных оборотов, он наконец добрался до двери и нажал на ручку.Повисла тишина.Но не та, вязкая и тягучая, что возникала между ними раньше, тишина, в которой было больше прекрасного, нежели в миллионе слов.—?Привет. —?сказала наконец Вика, когда молчать стало уже глупо.—?Я рад, что ты пришла.И снова тихо.—?Пойдем,?— встрепенулся Ханин, выходя в коридор и закрывая за собой дверь.—?Разве мы не… —?Вика явно была сбита с толку. Даже короткого взгляда на его квартиру хватило, чтобы понять, что на подготовку к её приходу у него ушло не мало времени и сил. В какой-то мере это ей даже льстило.—?Нет. —?коротко ответил мужчина, улыбаясь от того, что ему удалось её удивить.Они подымались вверх по лестнице, проигнорировав лифт (кстати, совершенно рабочий). Вика догадывалась, что скорее всего их путь закончится на крыше. И поверить в это было настолько сложно… Поверить в то, что Ханин способен на что-то подобное, на то, что делают герои сопливых мелодрам…Лестница уперлась в тяжелую чугунную дверь. Вика замерла, ожидая увидеть что-то невероятное. Раздался противный и слишком громкий скрип, который, наверное, услышали во всем доме. Дверь отворилась и Вика закрыла рот рукой, подавляя смех.—?Это… очень мило.Девушка осмотрела крышу, обведенную невысоким бетонный бортиком. Недалеко от края стоял низкий деревянный стол, а на покрытом смолой бетоне лежали несколько подушек и два пледа странного коричневого цвета. На все том же низком столике стояла коробка пиццы, бутылка вина, пара бокалов и новогодняя белая свечка с золотой снежинкой.Все и в правду выглядело как в романтическом фильме. Но было только одно отличие, которое и вызвало у Вики приступ смеха. Вся крыша была заставлена антеннами и спутниковыми тарелками, а метров за десять от облюбованного Ханиным места ветер колыхал два белоснежных ряда детских пеленок.Другой может быть и рассердился бы, приняв смех за критику своего ?творения?, но Ханин только засмеялся вместе с девушкой.—?Я старался. —?сказал он сквозь смех.—?Засчитано. —?они продолжали смеяться, и когда Ханин учтиво провел Вику к отведенного ей места, бережно укутал пледом и сел напротив, от волнения не осталось и следа.Пицца оказалась довольно вкусной, пусть и холодной, вдруг нашлось много тем для беседы, а звездное небо и тишина нарушаемая только их голосами, только усиливали нежелание уходить с крыши.—?Кто научил тебя самбо? —?спросил наконец Ханин, когда вина почти не осталось.—?У нас в школе физрук был мастер спорта по самбо. Мы с Юлей как-то конкретно на него запали и навязались на частные уроки. Вот с того времени с самозащитой все очень даже неплохо.—?А запали это в смысле…—?Да ладно тебе! —?Вика засмеялась, закидывая голову. —?Ему было тридцать два!Девушка посмотрела на мужчину и замолчала. Печаль в его взгляде, так резко сменившая веселые искорки, заставила её едва ли не провалится под землю. Чертово вино! Тридцать два… Ханин был на четыре года старше.—?Прости меня, пожалуйста, я не хотела… Я вовсе не то имела ввиду…—?Не извиняйся. —?он натянуто улыбнулся. —?В конце концов, я из-за этого сбежал тогда. Поделом мне.На глаза набегали слезы. Вспоминать было больно. Губы начинали дрожать, а в горле нарастал горький ком, но Вика понимала, что сейчас самое время.—?Скажи, Ханин, ты хоть немного… —?голос дрогнул. —?Любил меня? Тогда.Мужчина замешкался. Ответ он знал наверняка, но не хотелось говорить так, сидя за метр от нее и смотря на заплаканные глаза. Поэтому он встал, подошел и помог Вике стать напротив. Не отрываясь от её глаз, он нежно вытер слезы и, коснувшись любо её лба, почти прошептал:—?Любил. И сейчас люблю. —?он провел большим пальцем по тонкой полоске губ. —?Я не скажу, что не могу жить без тебя, потому что, как показала жизнь, я могу. Но я больше не хочу так жить.В ответ Вика притянула его ближе, наконец делая один из бесконечных снов реальностью и чувствуя сладкий привкус красного вина на его губах.***Губы болели и стоило только слегка зевнуть, как во рту появлялся металлический привкус крови.Вика поморщилась, недовольно ерзая на слишком неудобной кровати, и тут же почувствовала, как сильная, теплая рука притянула её вплотную к обнаженному торсу.—?Из-за тебя у меня губы обветрились.—?Нечего на ветру целоваться. Девушка едва ли не физически чувствовала, как Ханин улыбается и сама расплылась в улыбке.Все наконец-то было правильным, только чувство, что не хватает какой-то мелочи, но за ней не обязательно гнаться прямо сейчас, ей ведь и так хорошо.Повернувшись к мужчине лицом, Вика поудобней устроилась в объятиях, намереваясь и дальше спать. Мысли о том, что сегодня как бы будний день и ей нужно в институт, плавно отошли на задний план.Ханин рассмеялся, наблюдая за тем, как она недовольно морщит нос, ворочаясь на слишком твердой кровати.—?Не смейся, ты мешаешь мне спать.—?А знаешь, что сегодня за день?—?Мне плевать.—?Среда.—?Ну и хорошо. —?Вика затихла, наконец устроившись у него на груди и Ханин с нетерпением ждал момента, когда до нее наконец дойдет смысл сказанных им слов. Но тщетно.—?Я конечно не против, весь день проваляться в постели, но ведь ты потом меня убьешь, потому, что пропустишь пары.—?Не убью.Вика открыла глаза, встретившись с мужчиной взглядом.—?Тебе очень нужно на работу? —?Ханин отрицательно покачал головой. —?Давай останемся сегодня вместе. Я не хочу оставаться без тебя.—?Почему?—?Мне страшно, Ханин. Мне ужасно страшно.Опер тяжело вздохнув и, крепче прижав девушку к себе, ответил:—?Я буду рядом. И сегодня, и завтра, и сколько захочешь. Я ведь обещал.Вика благодарно кивнула и снова положила голову ему на грудь, наслаждаясь мужским теплом.А Ханин думал, что начальник наверняка устроит ему полный разнос за прогул, но ему уже было всеравно. Маленькая девочка, свернувшаяся калачиком в его объятиях была куда важнее всего, что когда-либо было в его жизни.