Часть 3 (1/1)
Ах, музыка Вивальди растекалась на асфальтеПо всем изгибам и нимбы у собакСветились красным…Приятный женский голос доносился из небольшого здания со стеклянной дверью. Молодые люди внутри сидели за столиками и мирно о чем-то своем беседовали. Даже сквозь стеклянную дверь можно было заметить девушку в коротеньком красном платье, двигающуюся в такт своей причудливой песне.Дети рты раскрылиИ заслушались, забылисьВ этой музыке Вивальди,что летела выше телевышек.В той девушке в красном платье не было ни единого общего с больше похожей на мальчика беспризорницей из спецприемника. Была юная студентка, с удовольствием поющая на сцене маленького ресторанчика, потерянного среди длинных московских улиц.Ах, музыка Вивальди,ты свела в чудесном танце двухПовстанцев из Чечни и проституткус совершенным бюстом.Ханин улыбнулся, услышав начало нового куплета. Все же это было на неё похоже. Он вошел внутрь и устроился у бара, выбрав наименее освещенное место.Густо залепили окна бабушки-пенсионерки, им же тожеХочется услышать это совершенство!Музыканты вышли на финальный аккорд и сидящая в зале молодежь наконец оторвалась друг от друга и дружно зааплодировала. Ханин последовал их примеру и похлопал, проигнорировав вопрос бармена о выпивке. Он следил за Викой, кланяющейся и спускающейся со сцены.Какой-то мальчишка за одним из близких к сцене столиков встал и, подойдя к девушке, смущенно поцеловал её в щеку. Чума выдавила улыбку и пошла дальше, с каждым шагом приближаясь к бару и остановившись в нескольких шагах от старого знакомого, отвернувшего голову и делающего вид, что наблюдает за рыбками в жалком подобии аквариума.—?Эту песню я еще не слышал. —?бармен протянул ей стакан с соком. —?Твоя собственная?—?Нет, чужая.—?А жаль, я бы послушал твои песни.—?Жаль тебя разочаровывать, Вадик, но я песни не пишу. У меня для этого фантазии не хватает.Ханин ухмыльнулся. Вот ведь… Уж чего, а фантазии ей точно не занимать.—?Ты уже домой? —?спросил бармен и Вика положительно качнула головой. —?Может проводить?—?Нет, спасибо, на моем веку провожатых хватило.—?Значит у меня совсем шансов нет? —отозвался наконец Ханин и Вика удивленно округлила глаза.—?Ты что здесь делаешь?!—?Да так, мимо проходил, услышал твой голос, решил зайти.—?Знаешь, Ханин, отмазки придумывать ты так и не научился.—?Разве ты раньше слышала мои отмазки?—?Уверенна, что они были такими же хреновыми. Так что тебе надо, маньяк объявился? А то до среды еще далеко.—?Ну прости меня, Вик.—?За что?—?За все.Девушка только покачала головой и направилась к вешалке у выхода. Под негодующий взгляд бармена, Ханин последовал за ней.—?Давай помогу. —?он было потянулся к её пальто, но Вика оказалась быстрее и, бросив короткое ?Сама справлюсь!?, оделась и вышла на улицу. —?Послушай, я ведь действительно просто поговорить с тобой хочу.—?О чем нам с тобой говорить? Все темы для разговоров мы исчерпали еще шесть лет назад.—?Тогда зачем ты пришла к участку?—?Меня Зайцев приглашал.—?А почему убегала?Вика остановилась и повернулась к мужчине лицом.—?Во первых, я никогда не убегаю, во вторых, я ушла потому, что не хотела тебя видеть, и в третьих, я по прежнему не хочу тебя видеть.—?Я же извинился, неужели ты так на меня злишься? Согласен, я был полным идиотом, козлом, придурком, да кем угодно, но ведь только времени прошло. Почему мы не можем стать друзьями, как раньше?Вика остановилась и повернулась с выражением полнейшего возмущения на лице.—?Друзьями? Мы никогда не были друзьями, Ханин. Я тебя любила, ты меня нет. Все, конец фильма. Поэтому оставь меня, пожалуйста, в покое.Девушка вновь быстро зашагала прочь и майор, тихо ругнувшись про себя, опять поспешил за ней. Он хотел было её остановить, но вдруг что-то, вернее кто-то, дернул его за предплечье и отбросил назад. Голова тут же встретилась с кирпичной стенкой и отозвалась тупой болью.Вот только нападающий не рассчитал что перед ним не просто случайный мужик средних лет, а опытный опер, которому приходилось встречаться и с худшим. В несколько движений Ханин скрутил молодого человека и, хорошенько врезав ему по морде, уже собирался как следует проучить, но тут вмешалась наконец пришедшая в себя Вика.—?Отпусти его! —?девушка подбежала и с силой дернула занесенный кулак мужчины. —?Это же Вадим!—?Что? —?Ханин, запыхавшись отошел от скрючившегося парня и наконец рассмотрел его в свете фонаря. Это был тот самый бармен. —?Какого хрена ты полез? Я же тебя угробить мог! Идиот!—?По-моему, ты себя переоцениваешь. —?вмешалась Чума, помогая другу встать. —?Помоги мне.Ханин, негодуя и возмущаясь, подошел и взвалил неудачливого защитника Чумы на плече.—?Ну ты и бьешь! —?промямлил Вадим. —?Нос походу сломал.—?Скажи спасибо что не руку. И вообще, нападение на сотрудника правоохранительных органов это, на минуточку, уголовная ответственность.—?Ты не при исполнении. —?вставила Вика и Ханин решил с ней не спорить.—?Куда мы идем? —?только и спросил он.—?Ко мне домой. Нужно обработать ему нос,?— девушка сокрушенно вздохнула,?— и твою голову.Услышав её ответ, Ханин улыбнулся. Хоть и так, но ему удастся с ней поговорить, а это уже лучше чем ничего.Чумакова выругалась, с трудом поворачивая ключ в замке и открывая старую дверь. Ханин с пострадавшим на плече вошел в маленькую квартирку и, усадив парня на стоящий в прихожей стул, разулся.И тут же он с удивлением увидел у своих ног рыжее, мурлыкающее создание. Жирный, лохматый кот вился у его ног и покусывал джинсы.—?Помоги Вадиму раздеться и веди его на кухню. Я приготовлю вату и перекись. —?скомандовала Чума, подхватывая кота на руки и нежно поглаживая довольное создание.Когда опер с барменом уже были на кухне, рыжий довольно поедал что-то вкусно пахнущее.—?Садись. —?Кивнула Вика своему защитнику и намочила ватку перекисью.Ханин наблюдал за ней словно зачарованный. Лёгкими, аккуратными движениями она обрабатывала разбитый нос и вытирала запекшуюся кровь, не произнося ни слова. В её руках уже не было той резкости и грубости беспризорницы, они больше напоминали заботливые руки матери, ухаживающей за провинившимся ребенком. Разве могла она так измениться?—?Ну, инфекции не будет. Правда выглядишь чуть помятым, но в целом все хорошо. Завтра сходишь в больницу, тебя там подлатают и будешь как новый рубль.Вадик улыбнулся и встал, направляясь к прихожей. Ханин же остался сидеть прислушиваясь к их разговору. Вадим что-то говорил о том, что у нее странные знакомые и уверена ли она в нем, а Чума благодарила за смелость и говорила, что справится. Мужчина только улыбался, понимая, что у этого благородного рыцаря никаких шансов.Хлопнула входная дверь, и из прихожей послышался тяжелый вздох. Кот закончил трапезу и прыгнул на колени Ханину, устраиваясь для сна. Вика вернулась и увидев это, только удивленно приподняла бровь.—?Сядь под лампу. —?недовольно сказала она намочила новый кусок ваты.Повернув голову мужчины раной к свету, она отодвинула слипшиеся волосы и принялась вытирать запекшуюся кровь.Ханин закрыл глаза, наслаждаясь её аккуратными движениями и легкими касаниями. На миг все прекратилось и мужчина едва не вздохнул от разочарования, но не успел он открыть глаза, как место удара начало невыносимо жечь.—?Ай! —?вскрикнул он и едва не вскочил, но Чума опять повернула его голову и легко подула на рану.—?Что ты как маленький?—?Жжется ведь!Вика закатила глаза и снова принялась дуть на покрывшуюся белой пенкой царапину.—?Тоже мне ранение. Царапина какая-то. —?недовольно бормотала она.Ханин повернул голову, понимая, что стоит только немного податься вперед и он сможет её поцеловать. То, что еще несколько лет назад вызывало в нем бурю негодования, сейчас было самым желанным на свете.И как он мог тогда просто уйти?Но Вика, словно прочитав его мысли, повернулась лицом к раковине и, открыв дверцу под ней, выбросила покрасневшую ватку. Сполоснув руки, она опять повернулась к гостю и, криво улыбнувшись, спросила.—?До двери проводить?—?А как же хваленое русское гостеприимство?—?Я бы с радостью, но я обещала родителям навестить их в субботу. Я и так опаздываю. Так что, будь любезен.—?Я могу тебя проводить.Вика закатила глаза и ядовито спросила—?А Танечка волноваться не будет?—?Татьяна ушла еще несколько лет назад. —?ответил Ханин, наблюдая за реакцией девушки. —?Я живу один, никто за меня волноваться не будет. Так можно мне тебя проводить?Чума обреченно вздохнула.—?Ты не отстанешь, да?—?Не отстану.—?Черт бы тебя побрал, Ханин. —?недовольно пробормотала девушка уже на пути в прихожую.Она быстро обулась, а когда подняла голову, увидела, что Ханин стоит с её пальто в руках и ждет с нескрываемым ликованием.—?И чего это у тебя рожа такая довольная?—?Не знаю.Девушка покачала головой и произнесла что-то вроде ?Идиот?, но пальто все же надела.Они шли по темным улицам и просто разговаривали. Вот только разговор никак не желал складываться в единое целое. Фразы были резкими, рваными, словно каждый делал невероятное усилие чтобы продолжать беседу.Как оказалось, говорить им было особо то не о чем. Две совершенно разных, ничем не объединенных кроме единственного события в прошлом жизни. Все возможные темы они исчерпали еще на первых минутах.Вика училась, пела в баре и со всех сил старалась попасть в список учеников, которые смогут взять участие в программе обмена. Ханин продолжал работать, жил один и не делал ничего, что могло бы стать предметом особого интереса.Ничего, что могло бы нарушить давящую тишину.Поэтому когда они вышли из метро и вошли в печально знакомый им парк, когда представился повод обсудить хотя бы унылый пейзаж, оба почувствовали облегчение.—?Парк изменился. —?первым нарушил молчание Ханин, на что Вика только улыбнулась.—?Ничего здесь не изменилось. Просто ты слишком давно здесь не был.—?А по мне, так он стал совсем другим.—?Может просто ты стал другим?—?Может и я. А ты разве нет?—?Что нет?—?Разве ты не стала другой? Ты больше не Чума, ведь это сразу видно. Изменился не парк, изменились мы с тобой.Вика хмыкнула.—?Ты постарел. На философию потянуло.—?Пускай и так, но если уж мы оба так изменились, может мы сможем быть друзьями?—?Нет не сможем. Ты проводишь меня до дома, уйдешь и больше я тебя никогда не увижу. Ты понял?—?А что если я не хочу?До дома оставалось метров с двести, но Вика, подавив желание сбежать в безопасность, остановилась.—?Слушай, чего ты добиваешься? Я просто не могу тебя понять. Между нами все было решено. Ты сам тогда сбежал, я тебя не гнала. Ты сам все решил. Так какого черта ты вдруг подумал, что можешь вот так вот ворваться в мою жизнь, а я брошусь к тебе, забыв о том, что ты сделал? —?голос срывался на крик и глаза начинало противно жечь. —?Да ты хоть представляешь насколько больно мне было? За эти шесть лет ты хоть раз задумывался о том, каково мне было? Черт, Ханин, да я едва не убила только чтобы быть тебе нужной! Я человека готова была убить ради тебя! А ты отмахнулся от меня, потому что тебе, видите ли, позвонили!Все, что накопилось за долгие годы наконец вырвалось наружу. Руки дрожали, тело била мелкая дрожь и с каждым вздохом в сердце будто впивались иголки.—?Мне никто не звонил. —?тихо сказал Ханин, понимая, что за этим последует.—?Что? —?сквозь слезы переспросила девушка.—?Мне тогда никто не звонил. Я просто сбежал. Впервые за всю свою никчемную жизнь я чувствовал, что завишу от кого-то и меня это напугало. Я поступил как последний трус. —?Ханин подошел и взял Вику за плечи, крепко сжав и не давая вырваться. —?Но я клянусь тебе, что если ты позволишь мне хотя бы попытаться все исправить, я никогда больше не причиню тебе боли.—?Как, если ты даже сейчас это делаешь?—?Я…—?Просто уйди! Оставь меня, прошу.Сейчас она больше напоминала обреченную на смерть, единственном спасении для которой было бы убежать, скрыться…И он отпустил её. Разжал руки, чувствуя, как отпускает самое дорогое что у него есть.Если бы только можно было бы вернутся в тот проклятый день! Он не посмотрел бы на возраст, на то, что скажут другие и наплевал бы на свой страх.Но сейчас он просто смотрел вслед удаляющейся девушке.Она остановилась и как-то странно склонила голову. Мужчину охватило плохое предчувствие. Её рука скользнула в карман и вытащила телефон. На мгновение темноту разрезал холодный свет экрана, но он тут же полетел вниз и погас ударившись об асфальт.Не теряя больше ни мгновения, Ханин бросился к Вике, но её ноги подкосились и девушка упала, словно марионетка которой обрезали нити.Он повторял её имя, тщетно пытаясь привести в чувство. Вика вдруг стала ужасно бледной, лоб покрылся испариной и, не выжидая больше ни минуты, мужчина подхватил её на руки и понес к дому, про себя молясь чтобы все было хорошо.