Глава 1: Комета (1/1)

Одного выступления может быть достаточно, чтобы лишиться сердца. Чтобы ощутить колоссальный масштаб, ослепительный блеск, талант столь огромный и искренний, что слепит глаза, а в душе вдруг ощущается счастливая детская радость, которая уже была давно похоронена в прошлом. Это чувство накрывало волной и манило прикоснуться к себе. И вот уже детские сказки про пленяющие разум песни сирен не кажутся такой уж выдумкой. Джон понимал, что у этого парня в нелепом блестящем комбинезоне будет невероятное, яркое будущее, что это его шанс прикоснуться к новорожденной звезде, пока он сам еще не понял, что из себя представляет. Жаль только, что у этого юного дарования уже было свое агентство, иначе бы Джон точно бы вступился в битву за право представлять его интересы. Он мог бы уйти ни с чем тем вечером. Работу он, по сути, выполнил. Но все же решил отправиться на вечеринку после, убеждая себя, что делает это ради полезных знакомств и поиска информации, а не потому, что не может перестать думать о сияющем пианисте. Но тем вечером Джон так и не смог сохранить маску самодовольного профессионала. То и дело улыбался против воли, едва заметив молодого певца в толпе. Он ненавязчиво выслеживал его на вечеринке после выступления. Но пианист непременно был в окружении свой ?группы поддержки?. Даже переодев свой сценический наряд, он оставался все таким же ярким и притягательным, и Джон начал ловить себя на мысли, что любуется пареньком, забыв обо всех своих планах. Вот только кроме него, казалось, никто не обращал особого внимания на звезду сегодняшнего вечера, все гости были поглощены друг другом и в лучшем случае косились на парня в забавной джинсовке, хотя могли бы и похвалить его за выступление.Такое невероятное преображение, словно весь тот ослепительный свет, на который люди со всего клуба слетелись на сцену, чтобы покружить вокруг музыканта, спрятали в коробочку и заперли на замок, и вот тот, кто только что владел умами и душами во всем клубе, начинает теряться в толпе. И когда его друг наконец-то ушел вслед за темнокожей красавицей, Рид торжествующе улыбнулся и, прихватив бутылку вина, которую таскал с собой добрые пятнадцать минут, направился к притихшему и понурому пареньку. Потому что у Джона всегда есть план действий, у него всегда все под контролем и в запасе есть несколько козырей. Уж он-то знал, как произвести хорошее первое впечатление. Элтон. Парень сказал это робко, а в глазах читалось удивление, словно он не ожидал, что может быть интересен хоть кому-то на этой вечеринке. Он даже отказался от выпивки, чем неслабо смог удивить Рида, но стоило лишь слегка настоять, как Элтон тут же согласился. Но пил так осторожно, что казалось, будто впервые пробовал алкоголь. Джон смотрел на него и снова хотел улыбаться, но теперь уже снисходительно. Он как будто смотрел на первые робкие шаги новорожденного ягненка. Такой чистый и светлый. Ступил на тропу, которую даже не может разглядеть во мраке. Наверняка из тех, кто просто делает свою музыку, пока менеджеры на поводке таскают его за собой, зная, что состригут с него настоящее золотое руно. Но Рид уже видел его на сцене, чувствовал ту страсть и энергию, что сейчас пряталась за робкой улыбкой и блестящим взглядом ясных глаз, скрытых за огромными очками. Он мог бы в ту же ночь увести его от семьи, друзей и продюсеров, уговорил бы его сотрудничать, и тот бы глазом моргнуть не успел. Пусть он умел завораживать со сцены, но и Рид знал, как простыми словами и вкрадчивыми обещаниями завладеть чужой душой, словно дьявол, мог заставить подписаться под любыми условиями. И Джон Рид, тот, каким он сам себя знал, вцепился бы в этот шанс в любой другой день. С любым другим перспективным певцом. Но вместо этого он мог смотреть только в глаза Элтона и снова ощущал, как что-то внутри него трепещет в предвкушении, а под кожей начинает искрить колкое возбуждение. На мгновение у него перехватило дыхание, хотя внешне он сохранил привычную маску спокойствия. Той ночью он и думать забыл о контрактах и даже о будущем. Существовал лишь текущий момент и то самое неописуемое чувство восторга, которое пьянило и переполняло его, пока в какой-то момент он не ощутил себя наивным и свободным мальчишкой. Он без конца улыбался и с трудом дышал, набрасываясь на Элтона. Этот взгляд, который плавил кожу, счастье, стирающее все мысли, робость и восторг, словно в первый раз. А может, это и был его первый раз? Джон не удосужился спросить. Он вообще не хотел говорить, любые слова были бы кощунством, ведь вынудили бы его оторваться от сладковатых мягких губ Элтона. А тот смелел с каждым поцелуем и действовал хоть неуклюже, но решительно. Даже толкнул Джона на кровать с озорной, немного шальной улыбкой, раздевался так торопливо, что Джон с трудом сдерживал смех, а от улыбок уже болели щеки. Он помог Элтону справиться с джинсами и нижним бельем, навалился на него сверху, поглаживая его по рыжим растрепанным волосам, и вдруг ощутил, как весь бурлящий, словно вулкан, напор Элтона снова затаился, сменившись нежной робостью, хотя парень был несомненно возбужден и едва ощутимо двигался под Ридом, плотно, кожа к коже, едва не постанывая сквозь поцелуй. В этот момент Джона накрыло ярким осознанием. Это и правда его первый раз. Элтон никогда не заходил так далеко, по крайней мере с мужчиной, и сейчас он стоит на краю, покорный, податливый, дрожит от предвкушения. Достаточно лишь продолжить, и тот охотно отдаст всего себя. И Джон жадно взял бы его, поглотил это светлое создание целиком. Но он шел за этим манящим голосом и сияющими глазами, его пленило то чувство, что пронзило его в зале бара во время выступления. Ощущение стихии, увлекающей его за собой. И именно это он хотел сейчас ощутить. Джон лукаво улыбнулся, снова и снова целуя разгоряченного Элтона, который задыхался от возбуждения и, кажется, уже был на грани того, чтобы молить продолжить. Но Джон не хотел слышать его мольбы и, обнимая, перекатил, позволяя Элтону оказаться сверху, прижал к себе крепче, целуя уже совсем иначе, веря, что его сладкоголосый певец и сам со всем разберется. Он услышал удивленный вздох Элтона, всей кожей ощущал его восторг и легкую растерянность. Заминка всего на мгновение, пока Джон сам не обхватил ногами талию Элтона и с улыбкой подался ему навстречу, не сводя хищного, довольного взгляда с раскрасневшегося и пораженного лица юноши. Еще раз Элтон заставил себя быть решительным, и он не отступал, хоть и начал слишком торопливо, хаотично, жадно и неумело, наваливаясь сразу же всем весом, тихо постанывая, когда все его тело сковывают новые ощущения. Джон обнял его за шею, прижимая к себе, и прикусил губу, чтобы не застонать. Он подумать не мог, что когда-нибудь так сильно захочет отдаться девственнику, но почти мгновенно понял, что это именно то, чего он жаждал уже очень давно. Такой искренней любви и обожания к себе он не чувствовал уже многие годы. Он уже забыл, что чувства могут быть такими чистыми. Что за сексом не стоит какое-то второе дно, тайный смысл или пьяная похоть. И когда тело сковала ватная истома, Джон даже не стал с ней бороться. К черту дела и собственные неписаные правила. Неважно, что его костюм где-то мятой кучей лежит на полу и до квартиры ему придется возвращаться в далеко не безупречном состоянии. Он лежал, медленно и глубоко дыша, и даже запах пота казался пьяняще пряным и кружил голову. Джон на грани сна и яви продолжал поглаживать мягкие рыжие пряди лохматого Элтона и позволил себе заснуть в объятиях юноши, который как комета пронесся у него перед глазами, переворачивая все с ног на голову. Да, наутро он приведет себя в порядок, прочистит голову от непонятных фантазий, опохмелится от воздушного чувства любви, которое начало его так некстати переполнять. Это одна вечеринка. И Джон не собирался позволять этому дню выбить его из колеи. Но тогда… Тогда он позволил себе просто не думать и уснуть на груди Элтона и даже не видел, что его юный певец не мог перестать улыбаться, даже когда полностью выбился из сил и погрузился в полудрему.