Haunted (1/1)

I know if I'm haunting you, You must be haunting meС самого утра все пошло не так.Ежегодный бранч в честь открытия летнего сезона устраиваемый его отцом, не то событие на котором Чак хотел бы быть, но Барт Басс, заявившейся в его номер в половине десятого, считал иначе.И он вовсе не был доволен, тем, что сын все еще немного пьян после бессонной ночи проведенной в клубе и не собирается вставать хотя вчера ему было ясно сказано что присутствие на завтраке обязательно. Недовольно напомнив о необходимости присутствия на мероприятие, он приказал Чаку привести себя в порядок, одеться и спустится в банкетный зал Plaza через двадцать минут.Появившись там спустя сорок минут, Чак не ожидал ничего хорошего. Так и получилось. Пара ленивых комментариев отпущенных по поводу жены одного из инвесторов произнесенные в зоне слышимости Барта, было достаточно, чтобы тот разозлился и отчитал его чуть ли не при всех гостях, глядя как на величайшее разочарование в своей жизни.Покинув зал, Чак продолжил пить в лимузине, а потом и в летнем доме Арчибальдов в Хемптоне.Они с Нейтом обосновались у бассейна, изредка перебрасываясь фразами, выкурив косяк и еще выпив. Он почти забыл о утреннем происшествии. Хотя это было нелегко, учитывая, что половина его друзей и партнеров отца видели отношение Барта к своему сыну.Обида и стыд, поселившиеся внутри утром, почти начали отступать под натиском алкоголя и травы, когда заявилась Уолдорф.Идеальная девушка не менее идеального Нейта Арчибальда, дамы и господа.Вот уж кто всегда портил ему кайф.Она только приехала из города и была в белом тонком льняном платье до колен и шляпе с огромными полями. И сейчас взирала на них как богиня правосудия - строгая и непреклонная.- Надеюсь вы хоть что-нибудь сегодня ели. - брезгливо сказала она садясь в шезлонг напротив, так что прямо перед его глазами оказались ее ноги обутые в желтые босоножки - Иначе завтра недосчитаетесь большого количества мозговых клеток. И кто знает, возможно, некоторые из них вам бы пригодились, я не знаю... например, закончить колледж.- Побереги красноречие Уолдорф - скривился Чак - Здесь нет никого, кого бы следовало убедить в твоем совершенстве.Задело.Она видимо надеялась, что он не заметил, как сегодня она стелилась возле учредителя юридического факультета Йельского университета.- Я никого не убеждала - заявила Блер. - И даже если так, что в этом плохого?! В отличие от тебя, я собираюсь чего-то добиться в жизни.- Ребята - попытался остановить их Нейт. Хотя получалось не очень впечатляюще - трава всегда делала его сонным и еще более "плюшевым" чем обычно.- Мне не нужно ничего никому доказывать - парировал Чак - Самое главное со мной уже случилось - я родился Бассом.- Да. - язвительно скривилась Блер - И сегодня половина Манхеттена были свидетелями в каком восторге от этого факта прибывает твой отец.Похоже, только сказав фразу до конца она осознала, как обидно это прозвучало и теперь смотрела на него почти выжидающе.Сука.Это не то, что она говорила в коридоре Plaza, успокаивая его после того, как его отчитал отец. А сейчас видимо расстроенная фактом того, что он плохо влияет на ее голубоглазого принца включила суку. Ему можно было быть сволочью, но отдельно от них, не нарушая их гармонии и света.Эта игра в "Горячо-Холодно" его достала.- Здесь перестало быть интересно - безликим тоном заявил Чак, хотя внутренности жгла обида - Пойду приму душ, потом в Кибо. Если захочешь составить мне компанию за обедом - кивнул он другу - Выезжаем через сорок минут.Не удостоив Уолдорф даже взгляда, он пошел к дому.Прохладный полумрак дома, был словно мятная салфетка на коже, после нескольких часов на солнце. Но Чак даже не заметил этого. Внутри колотилась накопившееся за день злость.Фраза Уолдорф была последней каплей.Войдя в гостевую спальню, Чак разделся, зашел в душ и открыл воду на полную.в каком восторге от этого факта прибывает твой отец...Как она могла!Он уперся руками в стенки душа, опуская голову под потоком воды, ощущая, как вода врезается в его затылок и спину.Маленькая сука, почему он позволяет ей говорить с ним, так, как не осмеливается никто другой. Залезать себе под кожу. Почему не сказал что-нибудь настолько же обидное в ответ?!Вода словно смывала его маски. Слой за слоем. Они стекали по белой плитке и утекали в канализацию. Его нарочитая уверенность в себе, непробиваемость, наплевательское отношение к чужому мнению. Без всего это он был... Просто собой. И ему определенно сейчас не было все равно.Чак закрыл глаза, отгоняя вопросы, мысли, обиды. Чем дольше он стоял, тем тише они были. Словно замирая. Отходя. Прячась до поры до времени.Мысли о сегодняшней стычке. Отце. Идеальности друга, такой заметной на его фоне. И где-то совсем глубоко, о матери.Без мыслей легче.Ах да. Еще о Уолдорф.Стоило произнести про себя имя и вот под зарытыми веками оживает ее образ. Как она иногда смотрит, будто все про него знает, и видит его насквозь. Какой иногда бывает, когда не жалит своим ядом. Звук ее усмешки. Поворот головы. Как она его обняла утром на бранче, после того как стала свидетелем их с отцом ссоры.А он обнял ее в ответ.Двуличная сука.Глупо. Это так глупо.Прижать ее к себе. Вдыхая аромат ее волос, чувствуя ее руки. Такие маленькие. Ее тело...Губы. Глаза. Изгиб шеи.Иногда он ненавидел ее. Ненавидел за ядовитый язык и острый ум. Ненавидел за ее тело. Оно идеально. Она идеальна. Чиста. Хоть в особом, только ей присущем, извращенном смысле это слова. А значит, никогда не будет его. Она, и это тело будет подарено кому-то вроде Нейта. И Арчибальд станет трахать ее. Не он.И ведь это просто смешно. Нелепо даже. Он мог поиметь любую девчонку в школе. Да и не только в школе.Так почему она?Она. Рядом. Ее руки. Ее рот. Даже сейчас. Здесь.Ее губы, оттенка спелых вишен. Влажные. Горячие. Открывающиеся навстречу его языку.Как так получилось, что рот девственной снежной королевы, хуже - девушки его лучшего друга стал внезапно его одержимостью.Запретным. Нереальным. Желанным.Уолдорф.Если мысли до этого казались адом, то это было гораздо хуже.Он хотел ее.Ее.В теле билось желание, вытесняя все остальные эмоции. Со стоном, морщась, словно признавая свою слабость, рука, словно сама по себе, потянулась к члену.Закрыв глаза, пару секунд он не дышал, замерев.Это ведь так просто - представить кого-то другого. Не с волосами цвета отливающей медью и не с этими злющими, все понимающими глазами. Любую шлюшку из школы. Ну хоть Пенелопу.Ну же!Рука прошлась по горячей коже, и стало ясно, что это не будет Пенелопа.Потому, что все, что он мог представить сейчас, это Блер.Не честно. Дрочить и чувствовать что-то внутри одновременно это нечестно. Слишком сильно все ощущаешь. Каждым нервом. Каждой клеточкой.Рука начала двигаться. От основания прошлась по всей длине, налитой кровью плоти, разнося по телу волны нежеланного удовольствия. Вызывая желание сжить ладонь сильнее, и рисовать картинки в голове, окончательно сдаваясь, и признавая - эта битва проиграна. Даже когда он ее ненавидит, даже когда, она никогда не будет его. Это она. С некоторых пор, всегда она.Зажмурить глаза посильнее, и вот, это уже не его рука. Ее.Сердце бьется еще сильнее.Потому что она здесь. В этом душе. За его спиной. Бледная кожа, блестящие потемневшие глаза, волосы мокрыми вонами стекающие по плечам. Губы.И вот ее рука проводит по его спине, ложится на живот. Кожей спины он теперь чувствует ее маленькую упругую грудь прижатую к нему. А ладони все скользят. Ниже. Срывая еще один стон, сквозь стиснуты зубы.- Блядь!Чак убыстряет темп движения руки, представляя ее маленькие ладошки, которые добираются до его члена, сжимая, двигая верх вниз, пока ее губы и язык ласкали кожу на его затылке вызывая дрожь.Так нельзя.Он же Чак, чертов, Басс. Лишь один звонок и он будет у себя в номере, а там будет девушка. Даже две, если захочется. Дрочить в душе летнего дома Арчибальдов, как неуверенный в себе, прыщавый неудачник, это совершенно не он. Думать о девушке своего друга, когда и друг и девушка всего в нескольких метрах и паре тройке стен от него, это ненормально.Так нельзя.Но стоило закрыть глаза, как она вновь была здесь. На этот раз на коленях. Перед ним. Озорной взгляд. Тугой рот. Его рука на ее затылке и резкие движения, заставляющие ее стонать. Тоже.И именно этот стон в ушах стал пределом. Еще. Словно, желая быстрее избавится от образов в своей голове, Чак двигал рукой еще быстрее.Быстрей.Глухо матерясь он кончил, захлебываясь дыханием, дрожа, продолжая движение руки.Блер. Блер. Блер.Это словно падение в кроличью нору. Такое долгое и мимолетное одновременно. Белые стены вокруг, словно туннель. Они смыкались вокруг, при этом, несколько не замедляя этого падения.Вздрогнув в последний раз Чак застыл. Кажется, даже сквозь шум воды он слышал, как громко бьется сердце. Мыслей больше нет в голове. Оказывается, от ада можно избавится, лишь испив его до конца.Это ведь хорошо когда мыслей нет. Правда?Вот только она все еще здесь. Смотрит на него снизу вверх. Улыбается. Облизнула губы. И по ним так и хочется провести пальцем.Мягкие. Горячие.Идеальная недоступная Уолдорф? Только не здесь.Здесь она его. Здесь она испорчена, почти так же сильно, как и он сам. Запятнана. Им.А потом он открывает глаза. Ее нет. Конечно же. Да и не будет никогда.У каждого свой личный ад.Медленно, словно в замедленной сьемке, он выключает душ и выходит, в затянутую влажным паром ванну.Махнув ладонью по зеркалу видит в отражении свое лицо. В глазах что то очень похожее на страх.Так нельзя. По многим причинам.Это пройдет? Ведь так?Вопрос на секунду повисает во влажном воздухе затем оседает на холодный пол.Нет ответа.