Запрещенная реальность (1/1)

По дорожке, по бульвару, бежал по жизни мальчик, спотыкаясь то и дело о какие-то сорняки, упрямо тер лоб и твердил, что ерунда. Что не больно и вообще пустое это, обращать внимание на раны. И жил себе спокойно одним днем, изредка-изредка вспоминая о том, что кроме настоящего есть еще и прошлое. И врал себе, что прошлого нет, что ?забыл и не помню?. А ты знаешь, милый-милый мальчик, что нападение – лучшая защита? Наверное, знаешь. Вот и нападаешь, с неповторимой шальной грацией коньячной кошки.Ты делаешь из себя прекрасную принцессу, ты укладываешь осветленные локоны в сложные прически, затягиваешь руки в митенки и хлопаешь накрашенными ресницами наивно и ясно, как сама весна, хотя практически забыл уже свое настоящее лицо. Знаешь, оно прежде было другим. Я клянусь тебе, что было другим, ведь знаю тебя слишком мало, чтобы не помнить, и слишком много, чтобы забыть.Ты теперь весь такой – не сунешься. На все ответы и даже в нескольких вариантах, помягче и пожестче. А еще ты любишь заканчивать все одним махом, расчеркивая годы дружбы смс-ками, пустыми, ничего не значащими. Мне говорили, что это я играю по жизни. Что заигрываюсь порой так, что света белого не вижу, что моя ложь – отражение моих комплексов. Ну и пусть. Пусть так, зато я – настоящий. А ты — никчемная фарфоровая кукла, красивая и дорогая. Но стоишь ты меньше, чем полцены от твоего наряда. А я… Я… Я просто живу так, как умею. Раскрашиваю серые будни мечтами о том, как все могло бы быть в той, другой, запрещенной реальности. В ней ты меня бы любил… Какие глупые, отвратительные мысли на ночь глядя. И я снова играю словами, складывая их в отдельные строчки, а потом пишу не нужные никому стихи, выдавая ложь за правду, год за десять, белое – черным.Очаровательный и изобретательный до жестокости в пьяном угаре, ты восхитителен. Ты тянешь за собой, заставляя отринуть мир именно в тот момент, когда я решаю покончить с ложью.— У меня появилась идея, почему бы нам не выпить…Сколько раз бывал я в твоей квартире, сколько раз ты бывал у меня, но теперь все как будто в первые. Странно так. Абсолютно ирреальный вечер, плавно перетекающий в ночь, что он принесет нам?Ничего нового.Бутылка ?Баккарди? в твоей руке, полвторого ночи и Гайдн из колонок. ?Послеполуденный отдых Фавна?, ?У вас бесстыдные губы, и вы должны любить Генри Миллера?, ?В вас есть трагический излом, давайте займемся сексом…? Какие великолепнейшие афоризмы-цитаты на все случаи жизни, не находишь?Все как всегда, и те же звуки, запахи. Те же люди, тот же ковер, усеянный мусором. Ну, нет у меня предрасположенности к уюту. Мы сидим на полу и потягиваем вино, волосы мои так неуклюже растрепаны, а ты как всегда – идеальная дрянь, шепчущая потрескавшимися губами: ?Как я прекрасен…?Да, ты прекрасен, и твои фото я могу разглядывать часами. Только почему-то на всех на них застыло одно и то же выражение лица, ты не замечал? Оно появилось не так давно, из миллиардов масок и личин ты выбрал одну – Высокомерие. Хизаки, а ты знаешь, что гордыня – смертный грех? Впрочем, уныние и ложь тоже, так что отдыхать будем вместе.У тебя странный голос – он шипит по-змеиному, так сладко, отчаянно фальшивя знакомые слова, слышимые мною сотни раз. Но от того, что это произносишь ты, пространство вдруг резко наполняется иным воздухом, а твое полупение-полушепот проникают прямо в душу. И заставляют подпевать, куда более звучно. А, черт с ним, плевать… Будь я хоть Бочелли, мне никогда не сравниться с твоим ненавязчивым астральным лепетом, которого порой так не хватает.Беседа течет, как горный ручеек, интересно, какая у тебя любимая песня, Хи-тян? Разговор ни о чем, ты смотришь в одну точку, а в глазах отражаются блики единственной свечи в комнате. — Значит, тебе нравится причинять страдания тем, кого любишь? — Да-а-а… — довольный голос, самовлюбленность изо всех щелей. Ну, ничего, я еще когда-нибудь непременно отыграюсь.— Выходит, меня ты любишь?— Ну, ты исключение.Как всегда – у меня нет ни одной весомой причины не поверить себе, ведь ты же всегда говоришь только правду. Это я королева лжи, спалившая собственные ресницы у слишком сильного костра, заигравшись. Бездумный пафос, безумный пурпур, кардинальские рясы и золоченые кареты. Неясно, чья это атрибутика – твоя или моя. Но утро для тебя начнется с двух мужчин…И это тоже правда, мы слишком давно знакомы, чтобы скрывать что-то друг от друга. У тебя две правды, сотня образом мыслей и ни одной настоящей. Знаешь, порой мне кажется, что время, столь нелестно игнорируемое тобой, сделало что-то такое, за что стоило бы его придушить. Оно лишило тебя одного весьма ценного качества, которым ты когда-то обладал в высшей мере. Ты раньше умел любить и думать о ближних. А отныне живешь только для себя. Я не знаю, правильно это или нет, но чувство, что теряю по жизни, никуда не уходит. Упущенные возможности встают перед глазами, только руку протяни и поймай, но поздно. Время упущено. — А я говорил, что все и всегда надо делать вовремя. О, да, в этом ты спец. Как мне хочется увидеть сейчас твое лицо, наполовину скрытое русыми волосами, по-королевски роскошными локонами. Порой мне хочется думать, что лучше меня тебя не знает никто, но раз за разом я жестоко ошибаюсь в этом, напоминая себе, что если я кого и знал, то прежнего Хизаки. А этот, новый, для меня – загадочный Сфинкс. Девочка с глазами из самого синего льда.Ты упрекаешь меня в том, что я показушно защищаюсь. Может это и так, а может, просто ты недопонял кое-что, упустил одну важную деталь в мозаике. Люди меняются. Если смог измениться ты, то почему бы не измениться и мне? Когда пришла эта мысль, была ночь, помню как сейчас. Тогда, кажется, все время была ночь, самые длинные двадцать дней в году, когда я одновременно и ждал и боялся твоего возвращения. Ты же теперь вечный цыган, лягушка-путешественница, бегущий по волнам, челнок, невеста без места… Люди-кошки, люди-собаки, ну а ты-то кто? Наверное, какой-нибудь неизвестный науке зверек. Забавно, все, что я о тебе знаю, ты рассказываешь сам. А чего не знаю, то придумываю. Иначе ты совсем не живой… И преклоняюсь перед силой и мужеством образа, удачно повесив его на тебя, забыв спросить разрешения. Забыв даже о том, что хорошо бы поставить тебя в известность, что я собираюсь открывать тебе душу… Впрочем, что теперь толку – ты устал, ты больше мне не веришь. Я и сам себе уже не верю, изредка только вспоминая, и думая о том, что невероятно, но факт – есть еще люди, которые нужны тебе, что ты пичкаешь меня рассказами о них так, будто мне интересно все это слушать. Ну а я молчу, тупо пялясь в темноту ночи, вдыхая запах ароматических палочек и глядя на тебя снизу вверх.— Знаешь, это МОЙ человек. Я даже подумать не мог, что он окажется настолько мой…Где-то глубоко-глубоко шевелится легкая тень досады, что вот опять – говоришь о ком-то с придыханием, и опять не обо мне. Ты же хотел, чтобы я был счастлив. Так вот, я — счастлив! У меня в жизни идет все абсолютно так, как я и хотел!Я могу врать себе, я могу врать тебе, всему миру и каждому в отдельности, но именно в этот миг убиться готов за уверенность, что ты – лжешь. Ты защищаешься, а маленький мальчик, которого в детстве все очень любили обижать, сидит где-то глубоко в тебе, и бьется ладошками, умоляя, срывая голос и крича, чтоб только ты его выпустил. Но уже поздно, он уже свое отжил. Да, Химэ? Мы ступили в новую цивилизацию, все-все. И странно, но оказалось, что в этой цивилизации даже много лет знающие друг друга люди расходятся, как в море корабли.Я иногда не знаю, что хуже – твое равнодушие, твой негатив, или же твоя расположенность ко мне, когда ты кажешься почти что ?добрым другом?. А я знаю, что это очередная маска, но все равно попадаюсь в ловушку осознанно. Просто потому что мне все еще слишком хочется жить в анреале.В те двадцать дней и ночей, когда мне казалось, что я тихо схожу с ума, когда я запирался от мира, начав общаться с людьми совершенно мне чужими… Вот тогда на выручку пришел человек, от которого меньше всего я мог бы ожидать такой помощи. Чтобы кто-то кинулся на мою боль как на амбразуру, закрывая? Ты, конечно, будешь говорить, что все не так, что я совсем его не знаю… Или знаю с другой стороны. Хизаки, тебе не приходило в голову, что Теру – умнее и взрослее нас двоих вместе взятых? Нет? А я вот все время думаю об этом. Он сказал замечательные слова, до сих пор они порой звучат у меня в ушах…— В конце-концов, это твоя жизнь! Твоя, понимаешь? Почему она должна зависеть от кого-то, кому наплевать на тебя? Плюнь тоже, и все дела!Если правду – то до донышка. Если больно – то до приступа. Да, он сделает больно, да, он выдерет наизнанку, он все выложит как есть, потому что не боится остаться один. Ему просто и так хорошо. И больше, чем кто-либо, он не выносит чужих заскоков, а мы оба, Хи-тян, ой как грешим этим. Знаешь, он как-то раз отругал меня так, что мне стало стыдно за самого себя, такого придурка… Смешно… Этот человечек всегда вызывает у меня улыбку, а еще какое-то неясное желание защитить. Просто тоже слишком давно знакомы, наверное.…Ты лежишь, смотришь хрустально-черными глазами в потолок, по которому бродят неясные тени. Создаем интим, черт побери, двери плотно закрыты, на полу пара пустых уже бутылок, а ночь в самом разгаре. Твой кот неслышно бродит по комнате, то запрыгивая на кровать, а то спрыгивая на пол. Ходит сам по себе, как ты. Забавно, ты видишь все так же, или несколько по-иному?— Ничего не изменилось. Все по-прежнему.Глупый-глупый я — предпочитаю опять трусливо спрятаться в норку и подумать, что ?все по-прежнему? это как год назад. А на самом деле, это как с недавнего времени, когда я стал просто бездушным голосом, подчиняющимся твоей воле. Просто человеком, который может что-то дать тебе, развлечь, помочь создать твой неповторимый образ. С которым можно поговорить о том, о чем больше ни с кем ты не говоришь. Но знаешь… Ты любишь эту фразу, поэтому я ее повторю: Я из тех, кто про тебя кое-что знает. Ну, опять же степень доверительности никуда не исчезла, несмотря на то, что мир мой рухнул. Что тебя в нем больше нет.Интересно, кто же я теперь для тебя? Не друг, не враг, не любовник. Кто?..Я знаю всех по пальцам, кто для тебя важен. Знаешь, иногда мне хотелось бы лишить тебя всех этих людей, медленно, по очереди, по одному забрать их у тебя. Украсть. А потом посмотреть на тебя – одинокого, в короткой рубашке с длинными рукавами, с растрепанными волосами и глазами в черных кругах. И спросить: ?Нани??Хотя, я и так знаю, что такого никогда не будет. Если я похож на цветок, который без солнца и воды просто засохнет и умрет, то ты – цветочек совсем иной. Сдается мне иногда, что пластиковый, искусственный, и твои восхитительные лепестки сшиты из тонкого зеленого бархата. Просто потому что даже если лишить тебя тех, кто тебе дорог, ты все равно останешься жить и здравствовать. Почему?... Знал бы я… Наверное, просто ты перешагнул уже тот рубеж, когда зависишь от людей. По большому счету тебе наплевать на всех, кроме себя. И тебя это спасает.Марионетка. Кукла в панцыре, в красивой оболочке, которую ты бережешь как зеницу ока. Так, может, лишить тебя этой оболочки? Полнейший бред, но я готов уже на что угодно, лишь бы увидеть тебя живым.Пока чувствуем боль – мы живем. Помнишь?— И сейчас он будет забрасывать меня письмами и смс, с вопросами, помню ли я…Хизаки, а ты жестокий. И это не открытие, это просто констатация факта. Раньше не было в тебе этой бездумной жестокости, и когда же она появилась?Вопросы можно задавать бесконечно, но ни на один я ответа не получу. В лучшем случае ты равнодушно пожмешь плечами и ответишь, что я уже сам на все ответил.Да, может быть. Странно так вышло все, странно завершается история. Тремя разными нитками связаны я и ты, ты и Теру, Теру и я. Но в итоге тебе никуда от меня не деться, пока ты по-настоящему этого не захочешь. И время тут ни при чем. И расстояние тоже. И плевать, что встречаемся мы раз в пятилетку. Если бы не твоя воля, не встретились бы и сегодня. Не лежали бы на полу, оглушенные количеством алкоголя в крови, не думали бы каждый о своем, не слушали бы музыку, которая созвучна в душе нам обоим. По горячим губам. SOS.Я думаю о тебе. О чем ты думаешь в эту минуту – загадка века. И мне не слишком хочется разгадывать ее. Плевать, все равно же не обо мне, и ладно…Странно прозвучит и непонятно, но ты же умный мальчик, я очень верю, что ты поймешь меня верно. Несмотря ни на что, в ущерб собственной гордости, самолюбию и честолюбию, в разрез тому, что Жасмин, который, в сущности, знает очень мало, всякий раз пытается вдолбить мне, чтобы я избавился от своей привязанности к тебе… Говорит, что просто послал бы ?друга? такого хорошего куда подальше. Наверное, он прав, только ты все равно мне необъяснимо дорог. И если раньше я легко мог ответить на вопрос ?почему?, сейчас, хоть убей, уже не в силах вразумительно ответить ничего.Ну да бог с ним. Ты проживешь без меня легко, я постараюсь сделать то же самое. Но если вдруг, как-нибудь ты позвонишь ночью, и опять предложишь отправиться прогуляться по закуткам запрещенной реальности, то я, конечно же, соглашусь. Просто потому что… Потому что…Потому что…