hello (1/1)

Наверное, это его призвание или талант — проигрывать, обладая лучшими способностями. Всегда оставаться на втором месте — и это в лучшем случае. Ким Джехо, 23 года. Призвание — неудачник. Быть неудачником не всегда сложно. Особенно если смириться с тем, что место, обласканное солнышком, ему совсем не светит, и понять, что в тени иногда бывает хорошо и прохладно. И обзор лучше, и в глаза не бьет.И когда Иджон распускает свой длинный язык и говорит всякое, на что любой нормальный хен должен встать и дать по вспотевшей шее, Джехо только улыбается и склоняется кому-то на плечо — Докюну или кто там рядом сидит. А Иджон выглядывает из-за широкой лидерской спины, и глазенки у него так и бегают туда-сюда, выдавая с потрохами: прикидывает, можно ли еще надавить или уже перешел черту? прикроет ли Кениль своим железным авторитетом или уже разозлится? И Джехо спокойно выслушивает обидные вообще-то слова и даже смеется с остальными, и прикрывает глаза выбеленной челкой. А Кениль следит за маннэ с таким тупым обожанием в глазах, что его красивую равнодушную физиономию хочется... приложить хорошенечко. Об стол. Или стул. Или идеально блестящий студийный пол.Иджон воровато осматривается на Джехо, улыбается своим лягушачьим ртом — а глазенки бегают, бегают, бегают. Типа сомневается, простит ли ему Джехо. Типа боится. Хреновый актер, Чан Иджон, очень плохой. И никто, ни одна даже самая паршивая шавка не скажет, что Джехо лучше. Может быть, иногда, в шутку или временно, чтобы потом с высоты временного величия — да об землю-матушку, обратно, обратно, насмешками и колкыми улыбками лягушачьих губ возвращать с небес в серую невзрачную пыль. А Джехо что? Улыбнется, отряхнется и пойдет дальше. Ничего, привыкли. Быть неудачником не самое страшное в этом мире. Можно просто улыбнуться и сказать себе так, чтобы никто не услышал: завидовать этому трусливому лягушонку Иджону, у которого паршивости во взгляде больше, чем осмысленности, — ниже своего достоинства.А хоть бы капля этого достоинства осталась. Если бы можно было с ним поменяться — Джехо отдал бы все. Чтобы приебываться к Кенилю со всякими глупостями, отрывая того от важных дел, толкать под бок острым локтем, прятаться при малейшей угрозе за лидерскую спину и пакостить, пакостить втихую, пользуясь положением — все это ниже его, Джехо, достоинства, но как же хочется. Быть неудачником не так уж и сложно, если не обладать даром выбирать не тех людей. Ким Джехо — чертов профи. Иджон бодро вещает на камеру:— Во время промоушена с Psycho лидер держал меня за волосы — вот так — чтобы показать силу мужчины, который... — все сказанное тотчас визуализируется, широкая ладонь Кениля прихватывает темные волосы маннэ, притворно-смущенные предложения которого продолжают литься нестройным потоком. Джехо прикрывается рукавом, изображая стыд, который и положено изображать, когда Иджон пытается шутить. Ему не обязательно видеть лицо Иджона, чтобы понять, как тот бессовестно кайфует — эту тему маннэ с удовольствием мусолит при каждом удобном и не очень случае. Кениль дергает Иджона за волосы, оттягивая, тот ойкает — слишком сильно, и Кениль извиняется. Все смеются как по сценарию, хотя запланированно не было — Джехо почти падает на сидящего рядом Докюна, хлопает себя по коленкам.А Кениль, отпустив маннэ, шлепает ладонью по бедру Джехо. Проводит с нажимом, надавливая на мышцы, и похлопывает у самого паха. И так и оставляет. Джехо выдыхает ртом и чуть поворачивает голову. Лицо у Кениля — пустое, все внимание — на вещающего Иджона. Джехо задыхается.Ему очень хочется свести ноги, но Кениль руку все равно не уберет, и тогда Джехо окажется вдвойне в невыгодном положении. Не только выходки Иджона приходится не замечать с улыбкой. Джехо выдыхает еще раз и опирается на Докюна. Докюн почему-то понимает его лучше остальных. Докюн, наверное, единственный, кому не впадлу делать попытки понять и кто хоть иногда обращает внимание, что вот он, Джехо, он тут, он есть, он не пустое место... Лицо Докюна нечитаемо; он внимательно слушает Иджона, и Джехо уже собирается отвалить в свое тихое место без солнца, потому что сегодня очередной не его день, —когда Докюн ненавязчиво гладит его по бедру. Джехо дергается и сводит ноги. Кениль убирает руку совершенно бездумно, почесывает шею и обнимает за плечи Иджона. Ладонь Докюна так и остается на внутренней стороне бедра Джехо, надавливая пальцами на шов джинс. Джехо закрывает ладонями лицо; свою реплику он пропускает и эфирное время на себя с удовольствием перетягивает Иджон. Кениль смотрит на него с нескрываемой гордостью.