Настало время гнева. (1/2)
(Вообще, если бы не Венди, я бы не стала это выкладывать. Я критично отношусь к этой главе. Не нравится она мне и всё. Это не то, чего я планировала, а вы мне карты спутали. Я убить её героиню хотела, эх... Да и скорее всего я бы ещё долго-долго бы мучила ожиданиями. Хотя кого мучить? В общем-то я не в восторге от себя. А чего вы хотели? Автор так расслабился за эти две недели :D Варринг: много букв и автор сильно болтлив чего-то стал. Никакого экшена, вообще одни сопли >>)Лира не прекращала своей прекрасной игры. И девушка была готова поклясться, что никогда ещё не слышала этой мелодии, ничего подобного. Чей-то собственный шедевр.
Роланд едвасмогла приподнять голову и подложить под щёку правую ладонь. От долгого соприкосновения с твёрдой поверхностью правая часть лица начинала неметь, хотявсе мышцы и так были словно из дерева. ?Меня явно накачали…? И подтверждением тому был неприятный привкус во рту. Будто ржавый гвоздь рассасывала словно леденец.
Действие неизвестного препарата ослабевало, о чём говорила сама возможность подвигаться. Мимические мышцы уже работали (что было проверено практически). Внезапно Шейн уловила одну немаловажную деталь: лира перестала играть.
Сердце стало бешено колотиться, она ждала, что сейчас дверь откроется и в комнату прольётся белый, ослепительный свет, и появится чёрная громадная тень. Она уже зажмурилась и выжидала, хотя и не подозревала где здесь дверь. В комнату так никто и не вошёл. Более того, единственное, что могла слышать Шинейд из этой камеры – свое сердцебиение и дыхание.
Где-то там внизу ещё капала вода из крана,каждая капля ударяласьоб что-то алюминиевое. Теперь вернулись обонятельные рецепторы. В нос сразу ударил запах гнили, плесени и влажности.
Роланд пришлось собирать всю волю в кулак, чтобы выдержать время до истечения срока действия наркотика. Звук капающей воды раздражал, а сам факт того, что она неизвестно где заперта в неподвижном состоянии, спокойствия не добавлял. Время тянулось мучительно медленно. Сомнений в том, что ТОТ САМЫЙ маньяк её сюда притащил , не оставалось уже давно, вот только ей казалось, что жертвы умерли сразу и на ?своих местах?. Так почему же она всё ещё жива и почему её не разделали в морге? Вот теперь девушка содрогнулась от мысли, что она в морге, или ещё хуже в камере для трупов. Нет, не те запахи, не те звуки и слишком много пространства вокруг, как ей казалось.
Отсчитывать время помогали падающие капли воды, Шей уже досчитывала до 100 во второй раз, как она заметила, что двигаться ей уже намного проще. Рыжеволосая поднялась на руках и попробовала пошевелить ногами. Ощущение, что с обеих ног только что сняли гипс. Решив не медлить, девушка встала, как вдруг резко упала, напряжение для ног было слишком большим и резким. Повторять попытку Шинейд не решалась ещё шестьдесят семь капель. Роланд сделала первые уверенные шаги, вот только… куда идти? Здесь так темно, что она даже руку свою не видит. Вкус ржавого гвоздя всё ещё чувствовался во рту, и когда сглатывала слюну, появлялся ещё и лёгкий привкус металла. ?Такое впечатление,что я неделю гвоздями и металлическими прутьями питалась?. И вот теперь, когда мысли пошли о времени, она содрогнулась. Сколько времени она пробыла здесь? Час? Два? День? Почему никто не пытается с ней связаться. Девушка похлопала руками по карманам. Телефона нет.Верхней одежды нет. ?Ну хоть не голая…?
В темноте, не видя ничего перед собой, ирландка смело шла вперёд с вытянутыми руками. Её пальцы нащупали стену, теперь бы найти ручку двери... или рычаг. Хоть что-нибудь! А лучше выключатель. Ладони скользили по гладкой стене, чувствовалась поверхность старых обоев. Ещё сорок три капли заложница ощупывала стену, пока не почувствовала под ладонями не обои, а дерево. Для пущей уверенности она постучала. С лёгким скрипом дверь отодвинулась меньше чем на сантиметр, и в комнату проник маленький лучик света. Этот маленький просвет всё равно, что свет маяка для сбившегося с курса корабля.Шинейд открыла дверь и вышла из своей камеры без оглядки.
Комната, слабо освещённая лампой дневного света, не напоминает логово маньяка, что пугает ещё больше. Это гостиная. Здесь диван, кофейный столик и старый телевизор. Коврик и увядающее растение.
Тихо… Слишком тихо. Лучше бы тут играл хардкор. Только звук капающей воды по алюминию. Шинейд понимала, что у неё никаких шансов даже против калеки в таком постнаркотическом состоянии.- Эй? Кто-нибудь дома? У вас уютно, правда темно и вода капает из крана. Я могу починить, честно! – голос предательски дрожал. Может, она просто была слаба после наркотика, но скорее всего, Синдбад просто не хватало сил для того, чтобы признаться самой в том, что это страшно.Это страшно до дрожи в коленях. И даже ударная доза адреналина не победит этот страх, пробирающий до мозга костей. Страх того, что сейчас в любой момент на тебя может наброситься псих с ножом, а ты даже и пискнуть не сможешь, не то, чтоб дать отпор… и найдут тебя без внутренностей.
Ещё шестьдесят восемь капель. Никого. Ничего. Только тишина. Если он и маньяк, то явно медлительный. Внезапно сзади послышался скрип, чья-то тяжелая нога ступила. Шинейд задержала дыхание и зажмурилась. Настал её смертный час…- Можно было немного потише, я же рядом, - безмятежно сказал мужской, бархатный голос. Музыка – а не голос. Рыжеволосая обернулась на голос.- Я стоял за этой шторой, - ответил тот, словно знал, что хотела спросить ирландка. Мужчина слегка наклонил голову назад. За шторой была другая комната - спальня.- И как долго? – спросила заложница. Её голос неожиданно приобрёл смелость и наглость.- Как только услышал, как вы упали, - мягко ответил мужчина.
Он был среднего роста, но на полголовы выше Шейн, среднего телосложения, бритая голова. Черты лица девушка не могла хорошо разглядеть в таком полумраке. Овальное лицо с твердым подбородком. Прямой нос и тонкие губы. Чуть за тридцать-тридцать пять, как ей казалось. Он шагнул вперёд ( нельзя не заметить, что он прихрамывает на левую ногу) и свет от лампы упал на его лицо, с правильными чертами… Его сложно назвать красавцем с обложки, но в то же время это вполне привлекательный молодой человек. Теперь при свете лампы он казался моложе первоначального примерного возраста. Теперь он больше смахивает на ровесника Роланд, быть может с разницей в два года. Ни одного шрама на лице, никакой сумасшедшей улыбки и истерического смеха. Самый обычный человек.
Маньяк ведь должен закатываться смехом ненормального, держать нож в зубах (умудряясь при этом смеяться) и бензопилу ?Дружба? в руках. Слюни из уголков рта и полный ярости взгляд. А глядя на этого маньяка, сразу возникает вопрос: где все атрибуты психопатов? Хотя бы лицо окровавленное или одежда, но даже этого нет… - Сэмюель Синнерс, - представился ?маньяк?. - Ши… - Я знаю ваше имя, мисс Роланд.- Убейте меня уже что ли! – не выдержала ирландка. Ну где это видано, чтоб маньяк так любезно с жертвой разговаривал? - SAL. Знаете, что это такое? SALIGIA! Правило жизни! Аббревиатура. Первые буквы названий смертных грехов на латыни, конечно. Superbia – гордыня. Avataritia – алчность. Luxuria – похоть. Ira – гнев. - И мой грех – гнев? - Вы - Ira.- А сказали, что знаете моё имя, - фыркнула девушка.- Шинейд Элейна Роланд, - с удовольствием озвучил Сэмюель имя.От произнесения собственного имени вслух девушка оцепенела от страха. Он не шутит. Синнерс действительно верит в Saligia. И он убил людей только потому, что они обладали тем или иным грехом души. По телу девушки побежали мурашки, как только она услышала лёгкий скрип пола. Сэм приблизился к ней чуть ли не вплотную. Он поднял руку, и желтые глаза распахнулись от ужаса. Подушечки пальцев были срезаны. Вот почему вода капает, клапан разболтался, потому что Сэм слишком часто моет руки из-за срезанных подушечек. И вот почему не осталась ни одного следа. Хирургические перчатки и отсутствие рисунка на пальцах…