На том берегу (1/1)

Кетвелин уютно свернулась в библиотечном кресле и рыскала в интернете в поисках музыкальных новинок. Она очень любила эти ночные часы, когда Поместье погружалось в сон. За прослушиванием время летело незаметно. Внезапно вдалеке скрипнула дверь, и девушка удивлённо подняла голову: кому там не спится?Где-то в конце коридора слышались негромкие, осторожные шаги. Кетвелин отставила ноутбук и вышла в длинный тёмный коридор.В самом конце, где была кухня, виделся слабый свет. Интересно, кого же это мучают голодные сны?.. Она с любопытством заглянула и уже приготовилась отпустить остроту, но её ждало разочарование: никто не рылся в холодильнике, только чья-то неясная фигура со свечой в руке маячила у окна.Кетвелин негромко кашлянула, и фигура испуганно обернулась. Она узнала Рикку.— Ты чего не спишь? Кого высматриваешь? Каторжника Сэлдена? — неуверенно пошутила Кетвелин.— Иди сюда. — Рикка явно была чем-то очень сильно взволнована, и Кетвелин расхотелось шутить дальше. Она подошла к окну и некоторое время внимательно всматривалась в темноту.— Ты ничего не видишь? — прошептала Рикка.— Нет… Темно, хоть глаз выколи.— И огонёк по ту сторону пруда тоже не видишь?— Огонёк? Откуда? Туда и днём-то никто не ходит. Там же парк давно превратился в лес непроходимый! Вот не сбежал бы Коллинсон на Перекрёсток, поручили бы ему с тазбеками расчистить и облагородить… А вообще — это уже не наша территория…— Да погоди ты с тазбеками! — Рикка нетерпеливо отмахнулась и уселась на подоконник. — Ты вот здесь уже давно. Скажи, у тебя было так, что ты видишь такое, чего другие не видят?— Ну… — Кетвелин замялась. — Теоретически здесь возможно всё. Но мы привыкли считать, что если не все видят одно и то же, это уже парадокс, — смешение воображаемых реальностей, либо же реальности и фантазии. Нарушение всяческих законов, одним словом.Рикка испуганно смотрела на неё.— Ой, получается, я нарушила какие-то законы? Постой, а какие законы могут быть в воображаемом мире? Это же фантазия, — как захотим, так и будет…— Ну, не совсем так. — Кетвелин на минуту задумалась. — У фантазии ведь есть сюжет? Значит, есть логика. Мы же приходим сюда не только потому, чтобы увидеть желаемое, но и с мыслями, что другие разделяют наши желания, вкусы и чувства и понимают нас. Иначе фантазии были бы пустой тратой времени.— А если кто-то чего-то не видит, значит, не разделяет наши вкусы?— Ну да, или ещё не знает о них. Да расскажи, что ты видишь-то?Рикка снова повернулась к окну и немного помолчала.— Это ещё летом началось. Мы с Ариатой как-то лежали на пляжике, и тут вдруг я смотрю — на противоположном берегу как будто особняк среди деревьев! Большой такой, прямо огромный и очень мрачный. Видно было не очень хорошо, пруд-то не маленький, но мне показалось, он был какой-то заброшенный, нежилой, и камень такой весь почерневший… Я Ариату растолкала, а она всматривалась долго, но ничего не увидела. Говорит, я перегрелась, нет там ничего… А я потом одна пришла на берег, а он совсем как реальный, — чёткий весь, до малейшего камешка. Я многих расспрашивала, но никто ничего не видел. Элена сказала, что на том берегу сначала была пустошь, потом стала деревьями потихоньку зарастать, а домов никаких не было, да ещё таких больших.— А вчера ночью, — Рикка опять перешла на шёпот, — не спалось что-то, а моя комната как раз над кухней и на пруд выходит. Я окно открыла, и вдруг смотрю — дом виден совершенно чётко, луна его освещает, а в окне на верхнем этаже — свет!Кетвелин слегка вздрогнула и придвинулась к Рикке.— И… что?— Ничего. Смотрела я туда, смотрела… А свет горел, пока утро не настало. А потом потух. А теперь — смотри!Рикка взяла свечу и слегка поводила ею в разные стороны. Кетвелин напряжённо всматривалась в темноту, но по-прежнему ничего не видела.— Ну, что там?— Движется. Огонёк движется! — Рикка ошарашено посмотрела на подругу. — Ну, почему ты не видишь, а?!Кетвелин опять села на подоконник и на этот раз была совершенно серьёзна.— Потому что это — твоё. Только для тебя, понимаешь? Твоя грёза. Потому и не здесь. За пределами Поместья. Ты сама должна туда прийти. И прямо сейчас. Тебя зовут.— Ты с ума сошла! — Рикка попятилась назад. — В такое время?Кетвелин рассмеялась.— А у нас здесь всегда одно время! Нет здесь никакой опасности, поверь мне. А пойти с тобой всё равно никто не сможет, — только ты увидишь то, что должна увидеть. И только тебе потом решать, стоит ли это видеть всем остальным.Кетвелин говорила таким непререкаемым тоном, что Рикка понемногу успокоилась.Вдвоём они спустились вниз, по пути прихватив фонари. У самого берега обе остановились в нерешительности: лодки не было, значит, нужно идти вдоль берега. В какую же сторону?— Иди вправо, так короче. К утру как раз дойдёшь.Рикке совсем не улыбалось топать всю ночь по зарослям камыша в одиночку, но любопытство уже взяло верх.То ли путь на противоположный берег оказался не таким длинным, то ли рассвет был совсем близко, но довольно скоро небо стало сереть, и звёзды погасли, а перед ней неожиданно вырос громадный силуэт особняка… Рикка остановилась и некоторое время изучающее рассматривала его. Она заметила невдалеке какие-то развалины, которые при внимательном рассмотрении оказались остатками парадных ворот, а над ними разглядела частично сохранившуюся надпись. Но буквы были настолько искорёжены, что прочесть её она не смогла. Подойдя к самому входу, она с удивлением поняла, что не испытывает ни малейшего страха, напротив — в ней росло предчувствие, что её не только здесь ждут, но что и она давно ждёт встречи с кем-то, кто сейчас внутри… С некоторым усилием она потянула дверь, и та тяжело, но совершенно бесшумно открылась.Рикка оказалась в просторном тёмном холле с двумя полукруглыми лестницами, ведущими на второй этаж. Внутри всё было очень старым и пыльным — ковёр на полу почти потерял первоначальный цвет, старинные подсвечники почти скрылись под восковым нагаром, выгоревшие шпалеры на стенах… Но всё это было живым и нисколько не выглядело заброшенным, — скорее, давно неубранным. И при этом — ни единого звука, ни шороха, какими обычно наполнены старые деревенские особняки.Рикка подошла к лестнице и уже занесла ногу на ступеньку, когда сзади прошелестело:— Добро пожаловать…***— Ты куда её отпустила?! — Ариата грозно сверкала очами, но всё было без толку: Кетвелин была холодна, как Остап Бендер при первой встрече с Кисой Воробьяниновым. — Ты же не знаешь, что там… кто там… Ты вообще ничего не видела, только на слово поверила…— Знаю достаточно. — Кетвелин решительно встала, собираясь закрыть дискуссию. — Её позвали, так что ничего страшного.— Кто позвал?? — голос Ариаты достиг заоблачных частот. Сзади раздался шорох.— Девочки, вы чего, а?Обе громко вскрикнули от неожиданности и обернулись. На пороге гостиной стояла Рикка. Живая и здоровая.— Мне бы кофе покрепче… Умираю, спать хочу! — не дожидаясь ответа, она прошла к буфету и начала рыться на полках. Кетвелин только хмыкнула и уселась в своё любимое кресло. Но Ариата решительно подошла к Рикке, которая как ни в чём не бывало возилась с кофейником.— Что, не спалось? — нехорошим голосом спросила Ариата.Рикка подняла покрасневшие глаза, внимательно посмотрела на Ариату и вздохнула:— Потерпи. Сейчас расскажу.***— Добро пожаловать…Рикка продолжала стоять не шелохнувшись, боясь, что, если обернётся, позади никого не окажется.— Не нужно бояться. Я здесь, потому что Вы хотели меня видеть.Всё ещё не оборачиваясь, она медленно протянула назад руку и ощутила крепкое рукопожатие неожиданно тёплой ладони.— Вы так и будете стоять спиной ко мне?— А что прикажете делать? Я только что пожала руку исча…— Не совсем так, и Вы прекрасно это знаете. Мне тоже кое-что известно. Правда, непонятно, откуда. Я не знаю, что это за место, но могу находиться здесь, потому что меня желают видеть, но то, каким я здесь буду, зависит уже не от меня. Но самое удивительное, — я всё равно остаюсь прежним, хотя какая-то часть меня как будто откалывается…— Вы здесь такой, каким могли бы стать, если бы жизнь сложилась иначе. — Рикка наконец повернулась. — Здесь реализуются несбывшиеся надежды.— Мои? Или только Ваши?— Всякие. — Рикка смотрела в светлые прозрачные и очень глубокие глаза, и одновременно замечала множество мелочей, — ползущие по вороту и рукавам тёмной куртки солнечные пятна, капельку пота над верхней травмированной губой…— Тогда почему я здесь, а не там? — он махнул рукой в сторону Поместья.Рикка вздохнула и слегка виновато улыбнулась:— Не все думают как я и не все хотят видеть Вас там.Прозрачные глаза прищурились.— А точнее?Рикка покраснела.— Точнее — никто не хочет видеть. Только я.Травмированная губа искривилась.— Значит, у Вас… как это говорится… порочные наклонности?Она рассмеялась:— Скорее слишком наивные представления о жизни. Хотя я где-то читала, что порок — это и есть наивность, потерявшая меру.Широкие плечи дрогнули, и солнечные пятна пошли волнами.— Как просто. И жестоко. Но думаю, это не совсем так. Я бы сказал, это смелость. Вы очень смелы, раз думаете обо мне. Раз пришли сюда. И знаете, — меня совсем не тянет на тот берег. Достаточно, если Вы будете время от времени меня навещать. Я столько всего о себе не знаю…***— И это всё? Тогда почему так долго? — Ариата подозрительно смотрела на Рикку. Та устало улыбнулась.— Не знаю. Может, время течёт по-другому… Он показал мне сад, сказал, что хочет его восстановить, но не таким, как в той жизни. Чтобы я приходила и не видела запустения. Потом проводил до берега. Всё…— А знаешь, это здорово! — Кетвелин улыбалась так, как будто сама всё это устроила.— Что здорово? — не поняла Ариата.— Что кроме этого места есть что-то ещё. Поместье — большая, уютная колыбель мечтаний и грёз. Здесь всё начиналось и много чего ещё произойдёт. Но ведь нельзя же всё время жить в колыбели. Будем осваивать близлежащие территории. Обязательно! Ты только держи нас в курсе, ладно? А то мы любопытные…