10 (1/1)

Бывают тёмные ночи, когда действительно ничего не видно, а бывают ночи светлые — с неплохой видимостью, как сегодня.? Держа в одной руке сложенное покрывало, Уолтер вышел на пляж. По крайней мере, мысленно он всегда величал эту часть берега, подступающую к его заднему двору, пляжем. Что, возможно, было преувеличением, учитывая довольно скромные размеры — метров тридцать в длину и четыре в ширину (да и то в самом ?толстом? месте). С обеих сторон полоса песка сходила на нет, впиваясь острыми концами в море; дальше стеной стояли деревья соседских садов. Получалось, что песчаная полоса ?принадлежала? лишь двум домам — Уолтера и Таунсендов.? Почему-то Уолтер нисколько не удивился, увидев Китти. Она сидела, приподняв колени, и смотрела на море. Не придумав более тактичного способа оповестить о своём присутствии, Уолтер тихонько кашлянул. Она быстро обернулась и, наверное, первые мгновения испуганно приглядывалась (то, что ночь светлая, не значит, что всё можно рассмотреть как днём). Потом поняла, что это Уолтер, и расслабилась.? — Привет.? — Привет. — Он подошёл к ней. — Не стоит тебе здесь сидеть.? — Неужели я тебе мешаю? — В её голосе чувствовался если не вызов, то готовность к вызову. Она не собиралась безропотно уходить.? — Нет. Я имел в виду: не стоит тебе сидеть на голом песке. В нём водится разная живность, знаешь ли. Здесь не Лондон и даже не Шанхай. Запросто можно подцепить какую-нибудь букашку, которая отложит личинки в кожу или сама заберётся под кожу.? Уже на ?или? Китти вскочила, будто ошпаренная, и стала лихорадочно осматривать и ощупывать ноги.? — Уплотнения, болевые ощущения? — профессиональным тоном осведомился Уолтер.? — Вроде нет.? — Когда вернёшься домой, осмотри себя ещё раз, при хорошем освещении.? — Ты всё-таки пытаешься меня выгнать?? — Ни в коем случае. Даже если бы и хотел (а заметь, это не так), у меня нет полномочий. На этот участок вы с Чарли имеете не меньше прав, чем мы с Бэкки. Я лишь рискну предложить тебе присесть на моё покрывало. — Он приподнял-показал принесённое подобие свёртка. — Не волнуйся, оно большое, не придётся сидеть впритык друг к другу.? Ещё раз пробежавшись ладонями по своим голеням, Китти кивнула.? — Спасибо.? — Пустяки. — Уолтер развернул и постелил покрывало. Оно впрямь оказалось большим, на нём могли бы в полный рост растянуться два человека, и если б они лежали по краям, между ними поместился бы и третий. — Прошу.? — Благодарю, — немножко театрально промолвила Китти.? Она присела, Уолтер присел. Их разделяло не меньше метра.? — Нам необязательно говорить, — заверила Китти, помня, что бывший муж не любит лишних разговоров, а лишними считает все, кроме тех, что несут конкретную, чёткую информацию. — Я просто посижу немного, а потом уйду.? — Я тоже.? Они долго молчали. Слушали спокойный ритм волн, дышали солёным воздухом, влажным и тёплым, но вместе с тем свежим. Глядели на луну и звёзды в безоблачном небе. На море, тёмное, вдалеке неразличимое, кажущееся живым существом.? — Её застрелили. В Гонконге.? Вздрогнув, Китти уставилась на Уолтера.? — Кто?..? — Я не знаю. Я не видел, — вторую часть предложения он произнёс с особой расстановкой, — хотя мы были вместе. Шли по улице. По всему Китаю полыхали волнения, стычки, Гонконг не стал исключением, и мы поняли, что нам нужно уезжать. Я написал нескольким знакомым за границей, спросил, не знают ли они о вакантной должности, на которую подойдет опытный бактериолог с медицинским образованием. Помнишь Эдварда Ривера, из консульства? Мы встречались на званых вечерах.? — Помню.? — Он перебрался в Британскую Гвиану. Ответил мне, что в Джорджтауне как раз требуется хороший бактериолог, и должность для меня привычная — начальник лаборатории. Мы с Шуанг решили, что это лучший вариант.? — Из Англии предложений не было?? — Два, но мы рассудили, что с Англией лучше повременить, раз есть такая возможность.? — Почему? — поразилась Китти. Чарли бы убил за должность в Англии, да и сама Китти была бы счастлива возвратиться на Родину. — Не пойми неправильно, но здесь же… захолустье.? — Зато здесь очень многонациональное население. Здесь живут индусы, китайцы, негры, я уже не говорю об индейцах. Знаешь, по-моему, любимое занятие большинства англичан — гордиться тем, что они англичане. Здесь таких тоже полно. Да, в Британской Гвиане есть белое сообщество, но, нравится ему или нет, прямо рядом с ним есть сообщество, которое принято называть цветным. Мы с Шуанг это знали, и решили, что нашей дочери лучше расти в таких условиях. В Англии Бэкки была бы белой вороной, её заклевали бы. А тут она не слишком выделяется. Конечно, некоторые белые пытаются поглядывать свысока, но они понимают, что если чересчур пыжиться, это будет нелепым лицемерием. — Уолтер усмехнулся и затих.? Китти не торопила. Если б он не захотел возобновлять рассказ, она не стала бы настаивать. Но через пару минут Уолтер продолжил:? — Мы оформляли документы Шуанг для выезда. Как раз возвращались домой из очередной бюрократической конторы. Шли пешком, потому что не получилось нанять ни машину, ни рикшу. Впереди была орущая толпа, местные — в смысле, китайцы — митинговали, кричали, трясли кулаками. Мы сразу свернули на другую улицу, но там было не лучше. Нам пришлось пробираться через другую толпу таких же митингующих. И им, очевидно, не понравилось, что китаянка идёт рядом с белым. — Он облизнул губы. — Мне до последнего казалось, что всё более или менее нормально. Нас даже не трогали. Обзывали на все лады, но не прикасались, словно мы были прокажёнными. Я решил, что всё уже обошлось. А потом — выстрел. Кто-то обозвал Шуанг предательницей и выстрелил в неё. И я не знаю кто. Я не видел. — Снова пауза, длиннее предыдущей. — Я всё думаю: если бы мы не сворачивали и пошли первоначальным маршрутом? Если бы мы шли поодаль друг от друга? В конце концов, если бы я успел среагировать и закрыть Шуанг?? — Собой?? Вопреки неподдельной боли Уолтер ухмыльнулся.? — Ну, хотелось бы чем-нибудь другим, но чего-нибудь другого под рукой не было. Так что да. Если бы я мог, если бы я успел… Я бы не задумывался и не сомневался.? — Если я скажу: ?Это не твоя вина?, будет слишком банально?? — О да, и вдобавок довольно раздражающе.? — Тогда не скажу. Но ты ведь и правда не виноват.? — Знаю, что не виноват. Но также знаю, что мог всё изменить, и никак не перестану думать об этом. — Он спохватился. — Прости. Ты выбралась подышать свежим воздухом и явно не жаждала слушать исповедь захолустного бактериолога. Не знаю, почему и для чего тебе всё это рассказал.? — А до меня ты об этом с кем-нибудь говорил?? Уолтер покачал головой.? — Нет. Бэкки, естественно, спрашивала, что случилось с мамой, но я объяснил как можно мягче, без подробностей. Хотя, — он на несколько секунд прикусил нижнюю губу, — рано или поздно она из меня вытянет. Скорее рано, чем поздно. И ведь всё поймёт. Не знаю, хорошо это или плохо.? — Бэкки — умная девочка. — Одна из тех констатаций очевидного, которые произносятся только затем, чтобы что-нибудь произнести и не допустить неловкого молчания.? — Не то слово. — Теперь в голосе Уолтера слышались нежность и гордость, а не вина и боль. — Она пошла в мать.? — Не прибедняйся, ты и сам далеко не глуп.? — Не глуп, но таких талантов, как у Шуанг, у меня нет и в помине. У неё была невероятная память и потрясающие, фантастические способности к языкам. Бэкки это передалось. С Венлинг она почти всегда говорит по-китайски, уже неплохо знает французский и даже умудрилась нахвататься слов и фраз на хинди. Не уверен, но, по-моему, ты на меня неодобрительно смотришь. Я не заставляю её. Я не из тех родителей, которым непременно нужно воспитать гения. Для меня главное, чтобы дочка была счастлива. Если она будет счастлива, подметая улицы, я не стану мешать. Но сейчас она счастлива, когда учится другим языкам и разговаривает на них. Ей самой интересно, у неё не просто тяга, у неё страсть, голод к изучению языков. — Так, не стоит заливаться соловьём, распевая дифирамбы своему чаду.? На самом деле, Уолтер редко кому-либо нахваливал Бэкки, он предпочитал не обсуждать дочь с посторонними людьми. Но Китти была не совсем посторонней, а похвалить своего ребёнка иногда хочется нестерпимо, даже такому молчуну, как Уолтер. Однако он счёл, что уже исчерпал лимит.? Китти же сочла, что сейчас удобный момент, чтобы задать давно занимавший её вопрос:? — Как вы с Шуанг познакомились?? — Она была одной из добровольных помощниц при монастыре. Помогала в больнице. Должно быть, я видел её не раз, но не замечал, пока не… — Он усмехнулся. — Это было в день, когда ты уехала. Я был зол, растерян, чувствовал себя негодяем, ненавидел всё вокруг и пытался разглядеть что-то полезное через микроскоп, а Шуанг зашла, чтобы прибраться. Первый раз в жизни я сорвался и накричал на постороннего, ни в чём не виноватого передо мной человека. Честно говоря, я был уверен, что она меня не понимает. Просто выпускал пар, рычал, что меня нельзя отвлекать, велел ей уйти и указал на дверь.? — Хотела бы я на это посмотреть.? — Мне и самому интересно, как это выглядело со стороны. Шуанг посмотрела на меня, как на идиота, и велела не вопить из-за ерунды. Притом на весьма сносном английском, по крайней мере, я чётко понял, куда она советует мне засунуть мой микроскоп.? Китти прыснула.? — Я так опешил, что ничего не ответил. Она ушла, я оклемался и вернулся к делам. Но в течение дня расспросил о ней. Узнал, как её зовут, узнал, что она сама воспитывалась в этом монастыре, потом сбежала, вышла замуж, овдовела, сейчас живёт в деревне неподалёку и предложила свою помощь, когда началась эпидемия. Вечером я перед ней извинился. А она отмахнулась и спросила: неужели я впрямь думаю, что на фоне всех её проблем моя ругань и мои извинения хоть что-то значат? Впрочем, не успел я обидеться, как она добавила, что если я всё же хочу загладить вину, то могу помогать ей с английским, говорить с нею на нём хоть немного каждый день, можно прямо во время работы. Она хотела хорошо выучить язык. Мне это показалось таким нелепым, таким нереалистичным — деревенская девушка в китайской глуши хочет изучать иностранный язык. Но я согласился. А вскоре узнал, что устный французский она уже выучила в совершенстве, без учебников, без преподавателей, лишь общаясь с монахинями. И как она схватывала английский — потрясающе! Я никогда не встречал никого настолько одарённого. Это был не талант, это была гениальность. — Вот, опять он забывается. Никому не интересно слушать хвалебные оды в адрес чужих жён. Надо же, до чего нетипично он ведёт себя этой ночью. — В общем, сначала мы подружились, а потом влюбились друг в друга. Я сказал тебе, что она умерла четыре года назад. Но не уточнил, что ровно четыре года назад. Сегодня годовщина.