98. Архив (1/1)
Дальнейшие исследования покрытия заняли весь день до самого вечера. Сначала мы поднялись на южный пик и убедились, что на нем никаких помех нет, причем с узлом Соремы тоже. Кстати, на крепостном пике достучаться до Соремы было можно, но из-за помех не стоило. Надо будет потом проверить, когда перенесем его.Там же, в середине подъема на южный пик, мы пообедали. Было долго и дорого, но, следует признать, вкусно и совершенно необходимо, ибо скоростной подъем на голодный желудок никак не способствует хорошему самочувствию. Я даже вспомнила, что такое токсикоз - очень похожие ощущения. Потом сделали круг со среднему кольцу и окончательно убедились, что никаких неожиданностей карта покрытия не принесла: горы ?отбрасывают тень?, но ?волны? их огибают совершенно классическим образом - соремскому узлу горы мешают меньше.Когда мы, наконец, начали подъем на дворцовый пик, солнце уже едва не касалось горизонта, и где-то на трети подъема закатилось. А во дворец мы входили уже при свете фонарей - наступила ночь.Сейчас, через месяц после равноденствия, день достаточно долог, чтобы с приходом темноты ложиться спать. Но Кахал просила зайти к ней в архив. Кстати, и комнаты нам выделили именно в южном крыле.- О-о-ох! - протянула я, пытаясь осторожно присесть боком. Прямые мышцы бедра подрагивали, и я рисковала не мягко состыковаться с подушкой кресла, а жёстко приземлится прямо на стёртое и только что исцеленное седалище. - Спинка моя бедная, ноженьки несчастные... О-о-ох! Если бы меня так не мутило, то уснула бы прямо в этом кресле. Говори, женщина, что ты хотела от меня?- Ты что же, даже исцелиться не удосужилась? Или, может, считаешь, что зеленый цвет лица тебе идет? - изумилась Кахал, наблюдая мои мучения.- Ну что ты... Исцелиться-то не проблема, это я по привычке берегусь. А вот снять усталость с группы мышц - это сложнее. А обычное снятие бодрит не в меру, и мутит с него еще больше.- На занятия по выездке ходить надо было.- Ай, ну ты же знаешь, я лошадей опасаюсь.Кахал только хмыкнула. Ну да, я знаю, что сама себе злобный буратино. Что я, зря фургон брала? Там-то зад не сотрешь... Отобьешь только.- Я тут одну вещь нашла, - Кахал плюхнула передо мной толстую пачку свежих копий. - Тебе понравится.А еще она подвинула мне тарелочку с пастилками.- Кахал, - я подняла на нее влюбленный взгляд, - ты же спасла меня от голодного обморока! - я положила пастилку в рот и застонала от удовольствия, прикрыв глаза. Не прошло и минуты, как организм крайне одобрительно отреагировал на дозу глюкозы. Тошнота отступила, а в животе громко забурчало и забурлило. Тем не менее, зажевав еще пастилку, я придвинула к себе стопку бумаги. - На редкость поганое качество... - Да уж, доводилось мне видеть плохие ксерокопии, но это... Впрочем, тут определенно проблема в оригинале. Я принялась разбирать слова незнакомого диалекта Древнего языка. Это явно была довольно поздняя копия, но переписчик скрупулезно повторил все выверты речи человека, творившего в конце Эпохи Разлома, когда Древний Язык местами изменился до неузнаваемости.Это была история Войны Тени и Разлома. Точнее, фрагменты книги, притом местами совершенно нечитаемые. Кроме того, если бы это были хроники с сухим изложением фактов! Нет, это был труд, в котором делались выводы глобального свойства и реконструкция событий, и что-то я сомневаюсь, что автор имел об описываемых событиях какие-то представления, отличные от теоретических. Другими словами - вода и домыслы. Но и фактов, похоже, хватало, а кое-где даже встречались цитаты из первоисточников, так что было бы неплохо это дело восстановить.- Оригиналы сохранились?- В основном, да, но кое-что буквально в руках разваливается.- Неудивительно, с Троллоковых войн лежат, наверное.- Очень похоже, что кто-то пытался хоть что-то спасти и хватал, что придется. Нашли в старых сундуках в крепости вместе с хозяйственными записями эры После Разлома. Из более-менее интересного там еще чей-то дневник с описанием начала Троллоковых войн, как они отбивались, сидя на крепостном пике.- Показывай, - я встала и застонала, напрягая перетруженные мышцы. В животе началась революция. - Возможно, удастся восстановить что-то из совсем уж нечитаемого. И сними мне усталость, пожалуйста.- Хорошо, - Кахал, конечно, не гениальная целительница, но на то, чтоб от ее снятия усталости не возникло желания скакать козой и выблевать желудок, навыков хватит. Жаль, плетения для нейтрализации горной болезни мы обе не знаем. Надо будет потом разработать...Взбодрившись и проделав аналогичную процедуру с подругой, я внезапно обнаружила в комнате двух женщин, причем если одна из них была местной и выглядела как рядовой архивариус, то вторая однозначно идентифицировалась как дворянка из Кайриэна, пусть и не из особо знатных. А я что, я в своем репертуаре... Мне уже даже не стыдно, просто невнимательна я к людям, и с этим надо как-то жить. Ничего не поделаешь.Насчет местной женщины я угадала - она действительно была придворным архивариусом. Карин Сунвэй - типичная кандорка лет сорока пяти, рослая, темно-русая, с неплохой некогда фигурой, но и сейчас она не растолстела, лишь в талии расплылась. Производит впечатление человека, находящегося на своем месте - внимательна, молчалива, компетентна. Крайне неодобрительно относится к попыткам влезть в ее зону ответственности, но с начальством в нашем лице ведет себя со всем почтением. Просто делает все необходимое и немного сверху. Идеальная дворцовая слуга - незаметная, предупредительная и с достоинством.Вторая женщина куда необычнее. Жориль Мондевин, кайриэнка, причем имя ее звучит нечетко, то ли Жориль, то ли Жорий, как это водится в Кайриэне, особенно в восточной его части, носившей некогда имя Това. Удивительное дело, но Жориль оказалась какой-то дальней родственницей Леньера. Вот уж действительно, мир тесен!Жориль оказалась придворным историком королевы Кандора, три года назад она уехала из разоряемой войной страны и сумела очень неплохо устроиться. Пронырливая дамочка - вот, уже нашла себе занятие по своей специальности, изображает занятость. Впрочем, не только изображает. Очень похоже, что всякое, пришедшее из глубины веков, ей интересно. Более того, уже через полчаса мое мнение об этой женщине изменилось. Умная, сдержанная, неторопливая, методичная. Неулыбчивая, но с тонким и едким чувством юмора, она была уверена в глубоком и концептуальном несовершенстве этого мира, из-за чего относилась к недостаткам и глупостям философски, но высмеивать не стеснялась, делая это с серьезным лицом. Я была от нее в восторге.Общий язык с ней мы нашли очень быстро. Я расчехлила свой глючный сканер и демонстрировала его работу. Надо сказать, у Кахал такого нет. Ее сканер простой, оптический. В свой же я, сверх оптики, запихала сканирование плетениями земли, воды, воздуха и духа. Причем было даже экспериментальное плетение, пытающееся снять смысловую информацию... Очень экспериментальное. Кому другому я бы и рассказывать об этой возможности не стала, но Жориль, на мой взгляд, вполне может этой фигней воспользоваться, склад ума у нее подходящий, и самого ума достаточно.Сканер глючил и исправляться не желал. Но работал! Кахал смотрела на это дело стеклянными глазами и понять, как пользоваться ?расширенным режимом сканирования?, не могла. А вот Жориль... Не сказать, что она понимала. Но я видела, что она разберется. Мозговитая тетка.В общем, ковырялись со сканером мы часов пять, и закончили уже за полночь. И даже не закончили, а прекратили. Да забавно так... Мы же так и не поели толком, сладостями перебивались, и мой организм вновь возмутился.- Да что ж такое-то! - я возмущенно уставилась на свой живот. - Пихается! - ответила я на немой вопрос Жориль, ибо в этот раз почему-то обошлось без бульканья.И тут до меня дошло, что там может пихаться.Сканер и пыльные документы были забыты. Некоторое время опытные дамы просвещали молодую мамашу, надавали по шее за несоблюдение режима и вскоре отправили кушать и баиньки. Чем они там занимались впоследствии, я не в курсе, потому что сама была под впечатлением от нового опыта, да и уснула быстро.