1 часть (1/1)
***Говорят, на почти что самой окраине нашей великой империи, в одной враждебной, ужасающими монстрами своими да ядами славящейся провинции, средь зловещих болот и полей безжизненных, затерялось поместье одно, Синаньским зовущееся. Там, внутри обветшалых, покрытых тёмным мхом зданий, меж пыльных заплесневелых комнат, — о, да не усомнись ты, простой читатель, в красочности слога слуги твоего скромного, ибо если и можно цветом каким сиё место описать, то только чёрным, — чернильным! — как души его обитателей. И от одного упоминания его громогласного даже чинов самых высокопоставленных дрожь пробирает... Ну так вот.Меж пы-ы-ыльных и заплесневелых комнат...За полупрозрачными шторами, сотканными не руками человескими, но лапами паучьими, в месте сыром да огромными крысами кишащими, — таком, что темницу больше напоминает, — располагается гарем князя Синаня.И коль осмелится сюда кто заглянуть, смерти своей ища, то, приподняв белый занавес, непременно увидит до крайности необычную картину.Покачивая пышными бёдрами, смеясь да перешёптываясь, проходят туда и сюда женщины, каких свет не видывал. В одеждах из тьмы, в одеждах из кожи змеиной — как хорошо думать, что то одежда была! — присядут они тут и там, кокетливо ножки скрестив. Улыбнутся призывно, белоснежными ручками подливая вам в чашу вина, словно кровь алого, да откинут за плечи шелковистые пряди волос, прекрасную грудь демонстрируя. Спадёт словно невзначай лямка и без того открытых их одеяний. Поманит вас тоненький пальчик, больше на кость похожий...Падёт лунный свет из оконца. Осветит эти девичьи лики... То уж слишком зелёные, то уж слишком костлявые. Не отвлечёт больше пышная грудь от пары острейших рогов, от десятка когтей крюченных. То не ножки, а кости торчат из-под клочьев одежды... Не волосы, а змеи зашипят у мертвенного, безобразного лица.Тысячи раз отнимавшие жизнь, сотни раз злодеям прислуживавшие, собрались мертвецы да демоницы в гареме князя синаньского, собрались и пропащие, бесчестные женщины.И под шелест ужасных тварей, под плач и крики давно уже умерших, войдёт и сам князь в эту комнату. Окружат его демоницы с ласками, улыбнутся коварно до ужаса; скользнут под ворот одежд его, кровью запятнанных, да поведут его на огромное ложе...Чу Юань резко захлопнул книжицу.Дворцовый евнух Сыси, как раз пришедший ко сну ему помочь приготовиться, слегка удивлённо заметил, что государь каким-то недовольным выглядит. Закончив расстилать постель, он мягко поинтересовался:— Ваше Величество, вы чем-то расстроены? Может, хотите чего-нибудь ещё?.. — но не успел он закончить, как государева тень пронеслась мимо вихрем, шустро юркнув в постель и одеялами чуть ли не до макушки укрывшись. Из глубины постели буркнули:— Нет, всё в порядке. В полнейшем. Ты можешь идти.Заметив краем глаза на столе государя книжицу, слуга многозначительно кивнул и поспешил удалиться.Погасла последняя лампа, и в комнате воцарилась полнейшая тишина. Чу Юань ещё не скоро заснул.Ему снились сильные руки с когтями, до ужаса нежно скребущими по его шее, груди, бёдрам, — и жаркие поцелуи, с чуть прикусывающими его губы клыками; с рогами, касающимися лба, скул и шеи, когда князь спускался всё ниже, оставляя за собой сладкую дрожь по всему телу... Должен ли он был сжечь эту книжицу? (=_=)