Глава 65 (1/1)

Тсуна открыл глаза. Странно, он даже не помнил, как заснул. Парень осторожно убрал с груди лапу серебряного льва. Интересно, когда Натс решил навестить своего хозяина? Впрочем… Тсуна потянулся.Восток был окрашен в кроваво-красный цвет. Красиво. Наверное, не стоит будить Мукуро и остальных в такую рань. Можно бы было погулять по городу, но Тсуна боялся заблудиться. Да и одежда у него приметная. Вряд ли нормальный человек стал бы ходить в длинном черном плаще на голое тело и в маске, скрывающей пол лица. Он бы не стал, только вот никто об этом его не спрашивал. Да и можно ли теперь назвать его нормальным?Он всего лишь хотел, чтобы больше не было больно. Прошло время. Теперь у него есть друзья, семья… Но ничего не изменилось. Он по-прежнему один и ему по-прежнему больно. Но если из-за школьных хулиганов болело только тело, то эта боль была другая. Хаято… он причина этой боли. Ему больно из-за него. Боль приходит вместе с привязанностью. Значит, нужно от нее избавиться. Хаято пострадал из-за него. Возможно, он… Нет, с Гокудерой все в порядке. В это надо просто верить.

В камере было время подумать, даже слишком много времени. Он – никто, за свои шестнадцать лет он ничего не добился. Даже учиться нормально не получалось. Но появился Хаято и… и он поверил, что сможет стать кем-то. Гокудера заставил его поверить в сказку. И не важно, что закончилась эта сказка в колбе под присмотром стражницы Виндечи.Он особой эмоциональностью никогда не отличался. Да, были тихие истерики по ночам, чтобы мама не волновалась, но это было тогда. Он открыл глаза и увидел перед собой стекло… Если бы не успокоительное, заботливо добавленное в рацион заключенных в качестве основного блюда, он наверняка бы сорвался.А потом… потом пришло осознание. Пожизненное заключение. Он больше никогда его не увидит. Его… Хаято… Именно в камере он окончательно осознал, что любит своего хранителя. Что ему есть, для чего жить и за что бороться. Но Тсуна бороться не умел. Поэтому ему пришлось стать Князем.Потребовалось не так уж и много времени, чтобы осознать, что ему совсем не обязательно произносить приказы. Стражнице пришлось стать подопытной. Впрочем, ей жаловаться было не на что. Тсуна практически устроил ее личную жизнь. Для того, чтобы открыть колбу, необходимо два человека, поэтому Тсуна - нет, Князь - решил воспользоваться самым сильным и нелогичным чувством. Он приказал Стражнице полюбить его. Так просто. Да, это была не любовь, просто зависимость, но этого хватило.Если бы не Мукуро, то Князь бы все равно вышел из Виндечи… чуть позже. Но отказываться от помощи хранителя он не собирался, хотя и не до конца верил, что это не было всего лишь сном.Мукуро… мечтателю нужен именно Князь. Тогда, во сне, он почувствовал, что перед ним не его фантазия, но не остановился. Он чувствовал эмоции гостя, чувствовал желание мечтателя принадлежать… Принадлежать ему… Это пьянило лучше старого вина. Если бы это произошло снова, он бы не смог остановиться…Но сейчас... Сейчас он на свободе. Хотя можно ли назвать это свободой? Серебряное пламя отравило его. Тсуна чувствовал себя марионеткой. Смешно, ему достаточно пожелать, чтобы этот мир упал перед ним на колени, а он мечтает просто стать прежним. Но это уже невозможно.Хаято… От этого имени внутри разливается тепло. Он давно признался себе, что любит своего хранителя. Но если в камере Тсуна оправдывал свои мысли тем, что больше никогда не увидит его, то сейчас… Он босс, он не должен думать о своих подчиненных так.Да и Хаято… Хаято нужен Тсуна. А может ли он дальше себя так называть? Он боялся того, чем стал. Что-то в нем сломалось. Он больше не чувствовал себя человеком. Пройдет совсем немного времени, и это заметят другие. А пока… Пока он будет играть себя прежнего. Получается, вроде, неплохо.-Ааашшш…!Резкая боль вырвала Тсуну из собственных мыслей. Тсуна с ужасом смотрел на свою руку. Серебряное сияние охватило ее, восстанавливая опаленную плоть. Всего за секунду от руки остались одни кости. Кожа, мышцы… все просто сгорело.Парень посмотрел на небо. Солнце было уже достаточно высоко. Он находился в тени печной трубы. Нет. Да это просто смешно! Тсуна осторожно поднес восстановившуюся ладонь к освещенному участку. Кожа моментально вспыхнула. Тсуна сдавленно зашипел. Нет, это не должно быть прихотью куба. Он… он ведь был на солнце, когда потерял зрение.Тсуна сорвал с себя маску и поднес руку туда, где должен был быть свет. На этот раз боли не было, хотя неприятное жжение осталось. Парень тихо хмыкнул. Значит дело в самом пламени. Придется скрывать эту особенность. Позагорать теперь точно не удастся. Тсуна надел маску и, закутавшись в плащ настолько, насколько мог, ушел с крыши.