Решение (1/1)

Этой зимой я много гуляла. У меня появилось много друзей, мы шатались по городу, не боясь заблудиться. Я подрабатывала тем, что писала доклады, рефераты, творческие работы... и, кстати, неплохо подрабатывала. Первую половину дня я была занята делом, а во вторую половину дня я гуляла. Мы бродили по улицам, играли в снежки, а один парень из нашей компании, пытаясь обратить на себя мое внимание, лизнул металлические качели... дурачок. В общем, было весело. Но иногда, я всматривалась вдаль, будто надеясь увидеть его. Я вглядывалась в лица людей, пытаясь найти там его... как же всё сложно. Я смотрела на снег,не моргала, смотрела, выступали слезы... огни, детали расплывались... и я видела его лицо. Я невидяще смотрела на него и улыбалась. Я поднимала голову и ловила на себе тревожные взгляды. Все всё знали и поэтому ничего не спрашивали. А тех, кто не знали, затыкали другие, которые знали, чтобы те, которые не знали, не задавали глупых вопросов. [Да... вот так всё сложно]Моя близкая подруга - Катя Михайлова. Она очень милая, добрая, простая и светлая девчонка. Внешне, она, казалось, была совершенством. Её губы с плавными изгибами, насыщенного цвета. Глаза... ну обычные зеленые глаза... На меня они не произвели огромного впечатления. У нее ромбовидное лицо... широкие скулы не портили её... она всегда весела и лучилась счастьем... К любым ситуациям относилась с юмором. А когда слов не хватало, она просто смешно так фыркала и сдувала со лба непослушную челку.Единственное, что меня смутно тревожило - маленькие, с пол-ладони крылышки, висевшие на еёшее, на шнурке.

Такая классная девчонка теперь смеялась вместе со всеми, иногда искоса поглядывая на меня. Она знает, что я не люблю, когда меня жалеют, и поэтому не лезет. И я была ей очень благодарна за это. А когда окончательно стемнело, мы стали все потихоньку разбредаться по домам. Катя жила несколькими кварталами дальше, чем я и поэтому когда все разошлись мы с ней шли домой одни.

- Ты его любишь? – Михайлова первая нарушила молчание. Пар изо рта завивался с холодным воздухом, постепенно растворяясь в нем. Было не очень холодно- м-м-м... – я не знала, как ответить. Ведь я не могла разобраться, люблю его или нет. Вместо этого я решила немного сменить тему. – Уже почти месяц, как он ушел... разве это много? Я до сих пор не определилась. Он был тогда такой жестокий... мне до сих пор не вериться, что он может быть таким.- Послушайте! Ведь если звезды зажигают, значит - это кому-нибудь нужно! Значит – кто-то хочет, чтобы они были... Значит – кто-то называет эти плевочки жемчужиной. И, надрываясь, в метелях полуденной пыли, врывается к Богу... Боится, что опоздал. Плачет, целует ему жилистую руку, Клянется! Не перенесет эту беззвёздную муку. А после ходит тревожный, но спокойный наружно, и говорит кому-то: ?Ведь теперь тебе ничего? Не страшно, да?? Послушайте! Ведь если звезды зажигают, значит это кому-нибудь нужно! Значит это необходимо. Чтобы каждый вечер, над крышами, загоралась хоть одна звезда? - прочитала она по памяти.-Маяковский... это ты к чему? -спросила я. Я ведь знала, что Катя ничего не говорит или не делает просто так, без цели. Даже в случайном её, казалось бы, движении есть скрытый смысл.- Да к тому, что ничего не напрасно. К тому, что то, что ты увидела - было необходимо! Тебе нельзя было оставаться в неведение... Некромаг не может быть не опасным. Это как (прости за банальность) бомба замедленного действия. Если ты любишь опасности... то это для тебя. А если ты собираешься и дальше унывать...

Пожалуйста! У тебя есть выбор... выбери правильно. Если хочешь сделать правильный выбор... вот возьми. Это цветок многоглазки... пожалуйста, не спрашивай что и как это... Если тебе нужны ответы – перед сном разжуй его и запей молоком.- Хорошо, я рискну... ох... вот и мой подъезд... пока Кать... – и я зашла в дом.

- Бабань! Я пришла!

- Тебе тут телефон звонил, я не отвечала... приходи на кухню кушать, хотя... я пойду, приберусь, а ты и сама разберешься, ведь так?- Да, конечно, - я набрала молока в стакан и пошла к себе в комнату. Есть мне не хотелось.Было еще рано, чтобы укладываться и я села за курсовые и доклады... а когда закончила, за окном уже бледно мерцал новый месяц.Так, ну пора... Переодевшись, я села на кровать. Взяла молоко и горошину. Последнее положила себе в рот. Так... разжевать... на вкус ничего... банан, ваниль....м-м-м мята! Какая свежая. Жуем... так, теперь запить молоком. Оно казалось обжигающе холодным после мяты, ноя, пересилив себя, выпила весь стакан.

Комната перевернулась. Мозг отключился.***Когда я проснулась, все было очень... ярко. Каждое движение было таким... четким и быстрым, но в тоже время размеренным и неторопливым. Как такое может быть? Я не знала. Да и, по правде, не хотела знать. Я встала и отдернула занавеску.Яркий свет, как это бывало раньше,не слепил меня. Я не зажмурилась, не прикрыла глаза рукой. Теперь свет, льющийся откуда-то из облаков, свет, отражающийся от слепительного в своей красоте и белизне снега, больше НЕ СЛЕПИЛ глаза. Более того, белый свет теперь для меня не был белым. Прищурившись, я могла рассмотреть каждый цвет спектра.

***Катя повернула мою голову немного вправо, там, в тумане, медленно брела высокая фигура. Чем ближе она подходила, тем яснее я её видела. Тем, кажется, она казалась мне более знакомой...

Когда фигурка прошла еще пару метров я кинулась вперед, навстречу Матвею.Он смотрел на меня яснымиглазами. Я бежала быстро, но вот, уверенность покинула меня и я остановилась в метре от возлюбленного.- ?Да? или ?да-да??– Матвей смотрел мне в глаза, и, казалось, он уже знает ответ.

- Да-да-да-да!- как просто... ведь он действительно знал ответ. Почему я не сказала ?нет?? представляю...?Да???Нет...? А он обнял бы меня, заглянул бы мне в глаза и сказал бы: ?А придется?Мои друзья, казалось, не заметив отделения человека, прошли дальше. Я осталась с моим некромагом одна.

- Я боялась... – начала я. Но он, начал отходить от меня... что-то, видимо надежда, сломалась в его глазах. Я подошла, обняла его и закончила свою мысль– я боялась тебя потерять.