Эпилог (1/1)

***К своим двадцати шести годам Артит искренне верил, что имеет более чем устойчивое представление об идеальной для себя спутнице жизни. И пусть он признавал, что в реальности отличия от созданного им образа, безусловно, будут, ему и в голову не приходило, что он всерьёз начнёт размышлять об отношениях с парнем. И не о паре ночей страстного секса — что в его планы, если говорить честно, тоже никогда не входило — а о самых настоящих, долговременных отношениях. Конгфоб со своим сверхъестественным упрямством, бесконечным вниманием и решимостью преодолевать любые трудности, эту его убежденность смял, будто небрежно построенный карточный домик. Возможно, останься они просто соседями по комнате, Артит и нашёл бы в себе силы игнорировать мысли, постепенно, но неуклонно проникающие в его сознание, но даже это… нельзя было гарантировать. Да и какая вообще была разница?Артит не жалел, что в тот вечер, после дня рождения Найла, они с Конгом занялись любовью. Любой человек был бы счастлив, если бы получил хотя бы малую часть той нежности и ласки, что получил тогда он. Даже несмотря на крайне специфические и отчасти болезненные ощущения, что возникли у него, когда Конгфоб проник в него полностью, он с начала и до конца чувствовал, что его лелеют и обожают. Как если бы он был самой большой драгоценностью на свете, попавшей в руки истинного ценителя. Оргазм, что он тогда испытал, был настолько запредельным, что он совсем не удивился, поняв, что, когда мир вновь начал восприниматься реальным, уголки его глаз увлажнились. Он знал за собой склонность к несколько обострённой чувствительности, но прежде не забывался настолько, чтобы дать ей волю. Экстаз был не самым плохим вариантом для того, чтобы ненадолго себя отпустить. Другое дело, что он не ограничился допущением только этой слабости. Он долго и как-то удивительно нежно гладил волосы, спину и руки распластавшегося на нём младшего, а потом и вовсе без труда позволил увлечь себя новой порцией ласк.Артит не задумывался над тем, сколько времени они провели в тот вечер, изучая тела друг друга, но и в последующие дни их желание вновь получить взаимное удовольствие ничуть не утихло. Для Конгфоба, казалось, не было ничего более естественного, чем инициировать между ними очередную близость, а Артит… Артит уже не понимал, почему он не должен ощущать того счастья, что дарил ему младший. Куда больше его интересовало, достаточно ли его собственных навыков для того, чтобы подарить своему нонгу то, что он сам получал с лихвой. Спрашивать у Конгфоба напрямую было гиблым делом: тот выдавал такое количество комплиментов, что впору было сгореть со стыда, а не добыть нужную информацию. Артит избежал столь незавидной участи лишь потому, что после атаки цветистыми восхвалениями младший имел привычку приступать непосредственно к демонстрации того, как ему на самом деле всё нравится, и бывший лидер инженеров благополучно терял связь с реальностью уже совсем по иным причинам, нежели смущение.В итоге, ему потребовалось почти три недели, чтобы увериться в своей способности реально поменяться с Конгфобом позициями в постели, но результат, определённо, того стоил. Конг в процессе умудрялся смотреть на него так, что никакое вето, наложенное на чрезмерные похвалы, не могло скрыть обожание младшего. Артит и не думал, что когда-нибудь увидит чувство подобной силы, направленное на себя. Что когда-нибудь захочет сохранить его, несмотря ни на что. Что в его груди попросту не останется места ни для чего, кроме желания оберегать человека, в чьих глазах он видел искреннее стремление разделить с ним каждый момент своей жизни.Никакой пол, никакая разница в их социальных классах и личном опыте уже не ощущались настоящей помехой. Артит обдумывал и принимал свою постепенно меняющуюся картину мира шаг за шагом, а Конгфоб всё это время находился рядом. Получив неотъемлемое право касаться его в какой угодно момент, он прекратил излучать слишком агрессивную, не находящую выхода сексуальность. Теперь в младшем ощущалась несокрушимая внутренняя стабильность, и это в считанные мгновения гармонизировало самого Артита. Пусть он не сразу осознал, что присутствие или даже просто голос Конга оказывает на него мощнейшее успокаивающее воздействие, но потом он не просто это заметил, но и успешно использовал. Иногда это реально было необходимо.Например, после беседы в чате с друзьями, где они договаривались об общей встрече, но в итоге перешли на обсуждение его личной жизни. Все, кроме Нотта, уже видели Конга и не преминули хотя бы косвенно, но попробовать выяснить, что между ними происходит. Артит, несмотря на отсутствие у них с младшим конкретного статуса, отрицать само существование их отношений не стал. Пара сотен его нервных клеток в процессе этой переписки, наверняка, распрощалась с жизнью, но и об этом он ни капли не жалел.Он двигался, двигался дальше, и в какой-то момент даже прекратил выдергивать у Конгфоба свою руку, если тот, забывшись, начинал переплетать их пальцы прямо на улице. Артит учился встречать самые разные чужие взгляды и учился не отводить свой. Он перекраивал что-то внутри самого себя, но это не казалось неправильным, ведь с каждым днём он ощущал себя только более цельным, а не наоборот. Ему, наверное, вообще следовало поговорить с Конгом серьёзно, обсудить, что случится, после того, как ремонт в квартире младшего завершится — вполне реальный, кстати, ремонт, пусть и начатый по признанию Конгфоба несколько позже, чем он заверял изначально — но разговоры об отношениях не относились к тому, в чём Артит считал себя специалистом. А уж если вспомнить, насколько рьяно он пытался убедить младшего в своей полнейшей в нём незаинтересованности в первые недели их знакомства… Бывший лидер инженеров ощущал себя донельзя глупо, и не представлял, что тут можно сделать, но положение, как и во многих других случаях, спас никто иной, как сам Конгфоб. Однажды вечером, раскладывая ужин на столе, он просто спросил:— Пи, в следующем месяце у отца будет день рождения. Он приглашает тебя на праздник вместе со мной. Сможешь? Я понимаю, что это, возможно, несколько рано, но надеюсь, что ты согласишься. Там в любом случае не будет никого, кроме семьи, а она пусть и не маленькая, но не заставит тебя чувствовать себя неуютно. Обещаю, — Конг положил на стол ложки и поднял на Артита взгляд. Немного виноватый, но бесконечно искренний и открытый. — Никто не станет спрашивать лишнего. Они просто хотели увидеть человека, который дарит мне счастье. И это не мои слова, кстати, а папы. Он не перестает улыбаться каждый раз, как мы разговариваем. Наверное, я всё-таки не очень хороший конспиратор. Родители сразу читают по моему лицу.Конгфоб слегка почесал кончик носа, и это было чуть ли не ярчайшее проявление смущения, которое Артит от него когда-либо видел. Хотя было ли тут чему удивляться? Артит уже знал, что его нонг — самый младший, любимый ребенок и при упоминании семьи всегда чуть-чуть меняется, становясь более беззащитным. Доверие к родным сплеталось с самой сутью его души и являлось его неотъемлемой частью. Теперь Конг предлагал эту часть разделить вместе с ним, и Артит не мог ему отказать. Не хотел. Даже если до сих пор они не обсуждали это прямо, они встречались. Они на самом деле встречались, и их будущее зависело только от них. Не имело значения, как они познакомились, свою дальнейшую судьбу они выбирать могли. Вдвоём. А потому...— Да. Я пойду.И это, несомненно, было осознанным решением. Как будет у них теперь всегда.