Часть 1 (1/1)

Бескрайние российские земли, сколько жизней потеряно на ваших просторах, сколько тех неизвестных пропавших без вести, тех, кого так и не дождались домой? По прошествии многих веков, когда технологии существенно шагнули вперед, позволив осуществлять межзвездные перелеты, лечить самые страшные болезни, они так и остались неизменными.Редкий перелесок, перемежающийся с болотными топями, огромное пустынное пространство, без каких-либо признаков присутствия людей на многие,многие километры. Монотонную тишину нарушают лишь звуки естественные и неотъемлемые для биоценоза: стрёкот кузнечиков, пение птиц, шуршание по траве и опаду мелких, не видимых глазу букашек.Всю монолитность природы нарушает лишь одно. Поднявшись на высоту птичьего полёта, можно увидеть, что на границе перелеска с болотными топями неестественно выделяетсянеподвижное пятно. Если уподобиться орлу и покружить над пятном некоторое время, будет понятно, что оно всё же движется. Медленно и тяжело, с большими перерывами.Это ползет человек, цепляясь тонкими, бледными, почти безжизненными пальцами за траву и мелкий кустарник. Одет он в военную форму звездной гвардии, хотя это уже достаточно трудно определить, поскольку одежда очень грязная, покрыта бурыми кровяными и зелёными от травы пятнами. Он ранен. На боку зияет рваная рана, правда уже не свежая, а кое-где затянувшаяся коркой запекшейся крови. Видны следы явного воспалительного процесса, который через один-два дня грозит вылиться в заражение крови, если не будет оказана медицинская помощь.Если не брать в расчёт грязь, кровь и пот, покрывающие его измученное тело, то, пожалуй, можно даже сказать, что внешностью он обладал весьма заурядной. Тонкие черты лица с ещё по-детски припухлыми губами, пшенично-светлые волосы, поджарое тренированное тело. Пока он лежит, отдыхая после очередного броска, глаза закрыты и трудно угадать какого они цвета.Но вот, собравшись с силами для дальнейшего пути, он открывает их, устремляя в небо взгляд карих глаз, в которых читается жажда жить, замешанная на лютойненависти. Жажда выжить, во что бы это ни стало в этой чёртовой глуши. И снова миллиметр за миллиметром, цепляясь за редкие кустарники, иногда врываясь ногтями в голую землю, он следует к достижению этой цели. Казалось бы, куда проще закрыть глаза и навсегда избавить себя от мучений. Но не для него. Он жаждет выжить, чтобы отомстить. Отомстить страшно и жестоко за свою поруганную честь.В достаточно продолжительные моменты отдыха, он вспоминает, раз за разом прокручивает в голове, подпитывая этими воспоминаниями свою ненависть, толкающую его вперед, дающуюему эту не объяснимуюникакими законами логики силу.Воспоминания накатывают эпизодами, рисуя зыбкие картины недавнего прошлого, как ребёнок, собирающий паззлы, непо порядку, а выхватывая куски из разных мест панно.Юность.Залитый солнцем луг, утопающий в душистом летнем разнотравье и они вдвоём. Подставляя бока уже далеко не ласковому июльскому солнцу, мечтают о том, как следующим летом, по окончании школы, пойдут подмастерьями в местнуюслесарку, в которойремонтировались списанные на Землю для, так сказать, ?домашнего пользования? межгалактические вельботы, и будут по-первой с двойным усердием крутить гайки, домкратить и выполнять другую мелкую работу типа ?принеси-подай?, постепенно повышая свой уровень. В этих радужных планах нет места женщине, но пока эта часть вопроса мало их заботит. Вопросы придут потом, гораздо позднее. А сейчас цветущая юность, голый энтузиазм и планы-планы-планы,которым, увы, не суждено сбыться.Он щелкает друга по носу и, громко хохоча, срывается с места, устремляясь по направлению к реке. Тот, возмущенно фыркнув на подобное отношение к своей персоне, кидается следом и догоняет у самой кромки воды. Подхватив его за талию, затаскивает в воду прямо в одежде и тоже громко хохочет над возмущенными воплями оного. Вода, так до конца и не прогретая солнцем, приятно холодит кожу.Потом они долго молча лежат на теплом песке, наблюдая, как солнцепостепенно скрывается за горизонтом, растекаясь жидким огнем по линии воды. И, кажется, что не будет конца этому эфемерному счастью.?Когда же все перестало быть таким простым и понятным? — Думает солдат, до боли зажмуривая глаза.Собирает волю в кулак и снова тянет своё, почти потерявшее чувствительность тело вперёд, цепляясь пальцами за очередную кочку. Иногда трава пучком остается в пальцах, и усилие пропадает впустую, но он не позволяет отчаянию захватить свой разум. И снова вспоминает, отгоняя ненужную сейчас эмоцию. Ещё рывок. Каждый последующий миллиметр даётся всё труднее и труднее. Душу заполняет липкий панический страх от понимания того, что он не сможет, так и останется лежать среди болотно-древесной растительности выбеленными дождями, ветрами и солнцем костями. И, возможно, когда-нибудь его случайно найденные останки будут захоронены в братской могиле за надписью ?неизвестный солдат?.

Пакет с неприкосновенным запасом и аптечка с самым необходимыми медикаментами практически пусты. Весь нехитрый скарб состоял из последней дозы обезболивающе-обеззараживающего средства, пяти сухарей и полбутылки воды, из средств защиты лишь старый, почти исчерпавший свой энергетический заряд личный пистолет.Подбитый корабль остался далеко позади, связь с Землёй была утеряна еще в самом начале сражения, когда серией залпов вражеского корабля была выведена из строя система связи и видеонаблюдения.Зыбкая надежда на спасение таяла с каждым пройденным днём. Он снова закрывает глаза, и сознание услужливо рисует портрет того, кто стал причиной подобного положения дел, того кто когда-то был дорог, того, кто жестоко предал.Ночами к нему подбираются всё ближе и ближе падальщики, ждущие, когда столь упертое, но почти мёртвое создание испустит последний дух, дабы насладиться лакомым куском. Слышно, как они рыкают друг на друга, отстаивая своё право на долю от ?пирога?. Ещё рывок и сознание покидает его.?Я не смог…!? — Мелькнула последняя мысль в погружающемся в темноту сознании.