Часть 8 (1/2)
- Вот когда я был завучем в Фукуоке, как сейчас помню, 93-й год… был один забавный случай... приходит ко мне старшеклассник и говорит...Директор разглагольствовал вовсю, покачиваясь из стороны в сторону. Пиво из пластикового стаканчика, который он держал в руке, уже щедро окропило и его старомодный костюм, и лысину сидящего рядом учителя математики. Тот, на удивление, происходящим не интересовался и только дремотно клевал носом, периодически вздрагивая от очередных капель благословления.Может, у японцев действительно не хватает каких-то там ферментов для нормальной переработки алкоголя? Пьянеют они факт быстрее, чем европейцы. С одной стороны, практично, экономия же. А с другой – чтобы гарантированно не перепить, нужно не пить вовсе.
В такой-то день это было не вариантом. За без малого час все успели радостно наклюкаться. Кроме меня, естественно. Мне оставалось сидеть и тихо мечтать о внезапном наступлении совершеннолетия. Без анестезии наблюдать за пьяным поведением окружающих было больно.Единственный нормальный человек, Мори-сенсей, давно уже ушла, сославшись на голодающих в скорбном одиночестве дома детей, внучатую племянницу, собаку, мужа и соседей. Я угрюмо ей завидовала.Юкико, хихикая, угрожающе кренилась в мою сторону. Преподаватель, кажется, биологии увлеченно рассказывал ей о чем-то, через слово кивая как китайский болванчик. Юкико даже отвечала, но кроме взвизгиваний ?нани?!? я в ее бормотании ничего вычленить не могла. Хорошо бы до вечера она протрезвела. Все-таки не пушинка – допереть ее до дома на собственном горбу будет тяжко.Учитель литературы, Ичикава-сенсей сидел, прислонившись спиной к стволу и ссутулив хилые плечи. Помечтательно-отсутствующему выражению обращенного вверх лица создавалось впечатление, что ему впервые за жизнь удалось выйти на улицу весной, и цветение сакуры он до этого наблюдал исключительно по каналу "National Geographic". Тоже мне, японец!Остальные тоже интересовались чем угодно, кроме пустившего сентиментальную слезу директора, так что ему волей-неволей приходилось вещать на меня. От неудобной позы ноги начали затекать, но я сидела с прямой спиной, чинно сложив руки на коленях, давила предательскую зевоту и вежливо улыбалась. Хорошее отношение директора лишним не будет. Хотя и так понятно, что в школе он не главный.Я придушила эту мысль на корню, но господин директор вдруг запнулся и закашлялся. Я торопливо натянула вежливую улыбку обратно. Не думать о белой обезьяне. Только не это.День не заладился с самого начала.Сначала пришлось вставать в полшестого утра, чтобы помогать Юкико готовить. Выходной, в который не удается отоспаться... можно ли придумать что-то хуже?Если бы историки далекого будущего в качестве материала для исследований по Японии имели бы только количество приготовленной нами еды и сам факт того, что все это было предназначено для ?небольшой посиделки с милыми коллегами по школе?, - во всех исследованиях за аксиому было бы признано, что рост японцев составлял около пяти метров. При этом большую часть тела занимал желудок – метра четыре минимум.
Когда мы закончили суетить на кухне, уже наступил полдень. Руки и спина ныли, словно я под страхом смертной казни пыталась отжаться раз этак 100.
Хорошо. Мы живем, чтобы помогать своим близким, уговаривала я себя, дрожащими руками пытаясь открыть шкаф с одеждой.Весь предыдущий вечер я тайно мечтала, что Юкико предложит мне надеть кимоно. Да, я примеряла их раньше и прекрасно знала, что на европейской фигуре вообще и на мне в частности знаменитая национальная одежда выглядит как банальный халат модели "радость домохозяйки".
Но, блин, так хотелось правильной, аутентичной атмосферы. Сакура, кимоно, зеленый чай, взбиваемый чем-то напоминающим старинную кисточку для бритья в что-то напоминающее мыльную пену… и гейша на сямисэне играет самураю c тёммагэ, который сочиняет рэнга и, преисполненный грусти от преходящей красоты мира, делает себе харакири осколком дорогого фарфора под жалобные крики журавлей. Люблю национальные стереотипы, готова быть их потребителем круглые сутки. Увы, за отсутствием иностранцев в Намимори индустрия капитализации культурного достояния была не развита.Ввиду отчетливого привкуса корпоративности еще и пришлось надеть опротивевшую школьную форму: блузку, юбку, пиджак. Ладно хоть, на улице очень тепло.
Я взглянула в зеркало. Сочетание шейного платка с формой смотрелось нелепо. И мне точно будет жарко, и придется мерзко потеть шеей. Но без него я сейчас не пошла бы даже на пляж. Сдвинув ткань в сторону, я зло скрежетнула зубами. По всей шее расплывались шикарные, иссиня-багровые синяки. Кое-где они начинали желтеть, что выглядело еще страхолюднее.
Нет, мое отражение в зеркале мне решительно не нравилось. Бледная как призрак, под глазами залегли тени. Еще и...
Я аккуратно, кончиками пальцев, дотронулась до распухшей скулы. Поморщилась.
Очень жаль, что шлемы больше не в моде. За последние три дня я извела полтюбика тональника на попытки замаскировать немаскируемое. Японцы с присущим им чувством такта делали вид, что ничего не замечают, кроме проевшей мне плешь Юкико. Но она легко поверила в историю про строптивую дверь. И я ведь даже не лгала. Всего лишь умалчивала про то, что дверь действовала по чужой воле.Ах да, в дверь не верил Хаято, конечно. Но на то он и не японец, чтобы назойливо зудеть над ухом и задавать кучу неудобных вопросов. И на это – совсем уже другая песня.Я подтянула гольфы и показала унылому отражению язык. Вперед.Уже издали было слышно, что городской парк гудит как всемирный слет шмелей. Я немного пофантазировала на тему шмелей, дружным флэшмобом опыляющих сакуру. Какие прекрасные хокку светят в перспективе!Весны кровь пролилась цветами.Шмель столь мохнат в вышине.Если бы нашлась табуретка, можно было бы взгромоздиться и декламировать. Людям - потеха ("эти странные гайдзины"), жалким ошметкам моей репутации - смерть.Конечно, вместо шмелей парк был плотно нашпигован людьми. Между расстеленными пластиковыми ковриками почти не проглядывало живой земли. Везде, соприкасаясь локтями, сидели бесчисленные тела - ели, пили, гомонили. Неподалеку орал недовольный объективной реальностью младенец. Никто не обращал на него внимания, так что чем дальше, тем больше вопли художественно разукрашивались проникновенными руладами. Звезда j-pop'а растет, умилилась я сквозь зубы.Но деревья… деревья были даже прекрасней, чем на видео или фото. Укутанные розовым вихрем цветения, они равнодушно осыпали лепестки на беспокойное море людских голов. Это казалось такой… напрасной тратой красоты, что на глаза навернулись слезы. Слава богу, я не поэт. А то действительно что-нибудь выродила бы.Через полчаса слушания директора мое терпение пришло к закономерному концу. Перерыв я честно заслужила, поэтому, многократно извинившись и раскланявшись, отправилась гулять.
Засунув руки в карманы, я медленно шла по усыпанной гравием и лепестками дорожке парка. Ветви сакуры кое-где склонялись над дорожкой низко-низко. Каждый раз я не могла удержаться и нюхала их. От тонкого, нежного аромата сердце сжималось в клубочек и странно ныло. Еще я периодически чихала от попадающей в нос пыльцы, но тяга к прекрасному была сильней.
Надежда найти какое-нибудь безлюдное место постепенно угасала. Тут, блин, в туалет захочешь сходить – и то будет семеро на сиденье.
Не по себе было и от того, что даже во всем этом людском изобилии я привлекала повышенное внимание. Каждый второй считал своим долгом проводить меня взглядом, а то и отметиться приветствием. В таких маленьких городках, как Намимори, все знают всех, а к приметным иностранцам это тем более относится.
Конечно, я улыбалась и махала в ответ на это снисходительное дружелюбие. Я была единственной русской, которую они когда-либо встречали или встретят. Всем было любопытно получить личный опыт.
А я чувствовала себя передвижным зоопарком, ага.Время от времени я замечала тех, кого знала по школе. Они, так же как и все, ели и пили в компаниях родителей и друзей. Кто-то предлагал присоединиться к ним. Конечно, вот оно, бесплатное развлечение…