рави/хемин. (1/1)

Когда твоя земля сгорает, будешь ли ты просто смотреть? Воншик оказался тем, кто не смог этого делать. Поэтому сейчас он в камуфляже, ботинках и c оружием в руках возвращается с очередного рейда в тылу врага. В воздухе витает запах гари, а вокруг сожженная трава и пустошь. Когда война начинается осенью, тебе кажется, что она не закончится никогда. Вокруг тихо, гражданских давно нет. Это зона подконтрольная им, поэтому дышать можно спокойно, а не так, как полночи, когда его отряд возвращался к границе по территории, подконтрольной врагу. Один слишком громкий вздох и ты останешься на той земле навеки. Его ранили в плечо, но пуля прошла насквозь, поэтому жить будет. Но все же в медпункт сходить нужно. И Воншик думает, что никто из товарищей так не радуется походу в медпункт, как он. Все потому что еще один раз сможет увидеть молодую медсестру, которая стала единственным светом в этой черноте. – В этот раз Вам повезло больше, – произнесла она, осматривая ранение мужчины. Медсестра размотала наспех сделанную Воншиком перевязку и стала промывать рану перекисью, чтобы убрать возможность заражение. Воншик же в это время спокойно сидел на койке и наслаждался моментом близости с этой прекрасной леди, что уже не первый раз спасала жизни его товарищей. – В прошлый раз Вы еле выжили, – добавила девушка, касаясь обнаженного участка кожи на плече Воншика, от чего он вздрогнул. – Больно?– Нет, – покачал головой мужчина, боясь признаться, что вздрогнул он от радости, что может чувствовать ее прикосновения. – Вы запомнили, как я был ранен в прошлый раз?Теперь пришла очередь девушки вздрагивать. Она почувствовала смущение, когда мужчина внимательно посмотрел на ее лицо, поэтому ей пришлось отвести взгляд.– Я помню каждого солдата, рядовой Ким.Эти слова не обрадовали Воншика, потому что он надеялся, что хотя бы немного симпатичен этой девушке. Они на войне, каждый день видят смерти и сами могут погибнуть в любой миг, поэтому строить отношения в таких условиях уму непостижимо. Воншик прокашлялся, поднимая руку, когда медсестра делала ему новую перевязку. – Выпейте вот эти таблетки, чтобы рана зажила быстрее, – она достала из тумбочки планшетку и выдавила 2 таблетки в руку Воншика. – Нужно подождать, пока она затянется окончательно. До тех пор на передовую вам нельзя. Так же приходить на перевязку нужно вечером и утром, рядовой Ким. Девушка выбросила в ведро использованные материалы, пока Воншик надевал свежую футболку. Он никогда не слышал ее имени и не знал ее истории. Возможно, дома ее ждет семья, любимый человек и спокойная жизнь, стоит ей лишь отработать в госпитале какой-то период времени. И она уж наверняка никогда не вспомнит кого-то, вроде него самого. – Скажите... - проговорил Воншик чуть тише, но отчетливо и твердо, – могу я узнать Ваше имя?– Меня зовут Сонён, – ответила ему медсестра, заправляя за ухо прядь золотистых волос. – Но зачем оно Вам?– Даже не знаю на что я рассчитывал, – ситуация показалась Воншику абсурдной, поэтому он слабо улыбнулся. – Просто Вы... вроде как нравитесь мне. Прошу прощения.Он поднялся со своего места, оставляя ошарашенную Сонен стоять на том же месте. Воншику хотелось поскорее убраться отсюда. Из-за своей минутной слабости он больше не сможет приходить к ней с мыслью, что все хорошо. Напряжение между ними будет обязательно.– Рядовой Ким, подождите, – услышал он, когда почти вышел из комнаты.Слова Сонен заставили его замереть в предвкушении. – Я соврала Вам, – сказала она, комкая в руках полы белой рубашки. – На самом деле я не помню никого, кроме Вас.Воншик ушел не проронив ни слова, потому что ему было слишком стыдно и приятно одновременно. Осознавать, что на выжженной земле его сердца прорастает тонкий стебелек небесно-голубого василька, теплые чувства, – слишком необычно. Мужчина едва дожил до вечера, чтобы пойти на перевязку к Сонен. – Могу я задать Вам вопрос? – осторожно начал Воншик, смотря на то, как Сонен распаковывает новый бинт. – Конечно, можете, – улыбнулась в ответ девушка, не глядя на лицо рядового.– Вы... долго еще будете тут?– Почему Вас это интересует? – Сонен осторожно размотала старый бинт и убрала пластырь с раны мужчины. – Я пришла сюда добровольцем, поэтому собираюсь быть до конца войны. Либо до конца своей жизни.Воншик уже успел обрадоваться, но его настроение резко изменилось, когда девушка произнесла последнее предложение. Нужно оставаться реалистами, Сонен была права. – А Вы... доброволец?– Да, – ответил мужчина, чувствуя, как низ живота наполняется приятным теплом, когда Сонен осторожно касалась его плеча. – Война отобрала все. – И у меня, – Сонен закрепила бинт и позволила мужчине надеть свою одежду. – Значит... мы будем видеться с Вам еще... долго?– А Вам нравится такая перспектива? Воншик улыбнулся, глядя на то, как щеки девушки розовеют от его слов. Она так же улыбнулся, опуская глаза вниз, от чего сердце мужчины затрепетало, как загнанная в клетку птица.//Воншик сразу заметил, что сегодня Сонен была опечалена, так как ее глаза выдавали все и без слов. Она отлепила пластырь с плеча мужчины, отмечая то, что рана почти полностью затянулась. А это означало, что Воншик должен был отправляться в бой.– Могли бы Вы улыбнуться мне? Если я уйду на передовую, так и не взглянув на Вашу улыбку в последний раз, то не знаю, как справлюсь, – произнес Воншик, привлекая внимание девушки. – Не говорите про последний раз, – тихо попросила Сонен, когда Воншик уже оделся, но все так же продолжал сидеть на койке и смотреть на нее снизу вверх. – Спасибо за все, что Вы делали для меня за это время, – улыбнулся Воншик, поднимаясь на ноги.Голова Сонен все еще была опущена, а мысли никак не могли собраться в предложения. Воншик чувствовал тревогу и боль из-за их расставания, потому что за период его лечения они слишком сильно сблизились. – Могу ли я спросить у вас кое-что? – сказал он, находясь в опасной близости к девушке. – Могу я поцеловать Вас?Медсестра не успела ничего ответить, лишь подняла голову, когда мужчина коснулся ее губ своими, разжигая внутренний огонь в Сонен. Ее губы были мягкими, как лепестки цветка, и сладкими, словно карамель, по сравнению с терпкими и слегка обветренными губами Воншика. Его руки боязливо коснулись ее талии, чтобы хотя бы не мгновение поверить в то, что Сонен – его. Она в ответ прикоснулась горячими ладошками к его торсу, совсем невесомо, словно это крылья бабочки, а не руки.– Берегите себя, Ким Воншик, – прошептала Сонен в его шею, когда мужчина после поцелуя прижал девушку к себе и вдохнул манящий запах ее волос. – Я буду ждать Вас.Воншик не сказал ничего в ответ, и Сонен понимала почему. Война – место, где ты не можешь знать, наступит ли твое завтра. Он уходил на передовую с тревожными мыслями, потому что впервые ему было что терять. Хорошо это или нет, покажет время. Воншик, чувствуя под ногами твердую землю, думал о том, сможет ли он еще раз увидеть Сонен и коснуться ее волос. А может завтра вражеские воздушные силы бросят снаряды прямо в медпункт, где осталась Сонен, и они разнесут все вдребезги, а она будет лежать под обломками, не ощущая собственных ног и рук, а легкие будут гореть, как трава под жгучим осенним солнцем. Тогда она увидит Воншика снова, прося у него прощения за то, что не дождалась. А может завтра Воншик получит пулю точно в голову, упадет на спину и глаза его моментально покраснеют от обиды. Над головой будут слышаться взрывы, а высоко в небе удастся увидеть последую в его жизни птицу. И в предсмертной агонии придет его Сонен и будет пытаться всеми силами поднять его на ноги, плакать и просить вернуться, ведь она ждет его. Воншик все думал и думал, пока вокруг потихоньку рассеивался туман, а далеко впереди небо заливалось розовым цветом и показывались первые лучи солнца. Наступал рассвет.