джей би/ыну. (1/1)

Бояться чего-то - нормально. Страх - такая же часть нашей жизни, как радость и гнев, отчаянье, уверенность, боль. Люди всегда чего-то боялись, нет бесстрашных. Не важно боишься ты за себя, за семью, за любимого человека, за город, дома, страну или мир в целом. Страх есть всегда.Ыну тоже много чего боялась. Страшно было выходить в туалет одной, потому что воображение подкидывает ужасы из фильмов. Страшно идти на экзамен, потому что боишься что-то забыть и провалиться. Страшно думать о будущем, потому что не знаешь, что с тобой произойдет. В наше время именно последнее стало для нее страшнее всего. Болезнь, которая поселилась в мире, наводила ужас на миллиарды жителей. Ты становишься мертвым, твое сердце не бьется, кровь не течет по венам, ты перестаешь быть собой навсегда. Становишься ходячим мертвецом. Для таких людей были созданы карантины, и пока болезнь окончательно не разрушила тебя, нужно было уехать в карантин. Ыну не знала, что представляет из себя это место и не горела желанием узнавать. Но все изменилось после того, как на семейной прогулке ее укусили.– Твой отец сказал, что ты болеешь, – голос Джэбома звучал глухо через дверь комнаты. – Но ты умираешь, да?Ыну открыла дверь для него, впуская парня в свою комнату. Он выглядел обеспокоено, и судорожно рассматривал девушку, замечая некоторые изменения. Ее кожа стала синеватого оттенка, виднелись вены на теле, а особенно заметными они были под глазами. Она не могла смотреть на себя, поэтому все зеркала из комнаты Ыну убрали.– Ты все правильно понял, – ответила она, присаживаясь на кровать.Джэбом был ее дорогим другом, их связывало множество приятных воспоминаний. И сейчас Ыну было так жаль, что он станет свидетелем того, что с ней произойдет. – Ыну, – прошептал он, опуская голову вниз и сжимая свои губы в тонкую полоску. – Карантин... ты должна отправиться туда, да?– Отец..., – Ыну подняла голову, глядя в глаза Джэбома. – Он не хочет меня туда отдавать, и я не хочу там быть.Джэбом присел возле девушки, прижимая ее к себе и чувствуя, как намокает футболка от ее слез. Он знал, что это за место такое - карантин. Ему пришлось отвезти туда две младшие сестры и отца. Карантин - это большая территория, огорожена высоким забором и колючей проволокой, где спокойно блуждают ходячие, которые уже не осознают своих действий. Люди с прогрессирующим заболеванием находятся в большом здании, откуда их никуда не выпускают, кормят и следят, когда мозг полностью отключится. Джэбом не хотел однажды увидеть в этом месте и Ыну. Достаточно того, что там были его родные. Это место было создано для того, чтобы не убивать ходячих на случай, если врачи смогут найти вакцину.– Он прячет меня, чтобы военные не узнали и не забрали, но что дальше, Джэ? – Ыну подняла свои глаза, ища ответа во взгляде парня, но он так же мало знал, как и сама девушка.– Я не знаю, Ыну, – покачал головой Джэбом, рассматривая посеревшие глаза своей подруги.– Если я останусь, то могу укусить отца или тебя, тогда все будет еще хуже, – всхлипнула Ыну, прижимаясь к Джэбому сильнее.Терять себя и терять других – две разные, но одинаково страшные вещи. Причинять вред другим людям было для девушка невыносимо.Джэбом чувствовал, что тело Ыну больше не отдает тепло. Теперь она холодная, как льдинка, но он знал, что ее сердце все еще остается горячим, как и ранее.Вдруг они услышали шум на улице, а пока подбежали к окну, чтобы посмотреть, что происходит, было уже поздно. К дому подъехала машина с известной для всех эмблемой. Там были военные, которые забирают людей и увозят в карантин. Джэбом сжал плечи Ыну, пока она пыталась совладать с собой, когда дверь распахнулась и мужчины в военной форме вошли внутрь.Ыну стало страшно, потому что они были поистине огромными. Представить то, что они уведут ее, такую маленькую, словно дюймовочку, в страшное место, было нереально.– Молодой человек, отойдите в сторону, – произнес один из них, шагая к Джэбому и Ыну.Парень все еще держал ее крепко за плечи, не собираясь отпускать, и злостно смотрел в сторону военных. – Пожалуйста, не забирайте ее! – воскликнул он, прикрывая девушку собой, когда военный потянулся к ней, чтобы взять за руку. – Пусть она останется здесь!– Она может быть опасной для общества, нам очень жаль, – покачал головой мужчина, отодвигая Джэбома в сторону, но он вырывался и снова закрыл Ыну.К ним подключились другими военные, и общими усилиями они смогли оттянуть Джэбома от Ыну, которая не могла ничего поделать. Ее грудь разрывало от боли, когда она наблюдала за тем, как Джэбом вырывается из захвата военных, все пытаясь ухватиться рукой за ее плечи, но ему ничего не удавалось. Он кричал и молил отпустить ее, но военные были непоколебимы. – Ыну! Пожалуйста, не забирайте ее! Ыну!С ее глаз хлынули слезы, скатываясь по холодным щекам. Оставлять Джэбом не хотелось до боли, но и быть с ним тоже было бы невыносимо. Ыну не могла позволить ему стать таким же, как она. Поэтому девушка улыбнулась сквозь слезы, в последний раз глядя на Джэбома.– Все в порядке, Джэ. Береги себя, и вспоминай обо мне иногда.Ее увели, а Джэбом продолжал звать ее по имени, пока военные держали его, чтобы он не кинулся за девушкой. Только когда Ыну усадили в машину, военные покинули дом, Джэбом упал на колени и ударил кулаками в пол, заливаясь слезами. Терять дорогого человека страшнее всего. – Простите меня, господин Чон, – прошептал он в пустоту. – Простите, что не смог уберечь вашу дочь.Ыну смотрела в окно на пролетающие пейзажи ее города, размышляя о том, чего ей больше не нужно будет бояться. Ходить в туалет одной ночью, сдавать экзамены и... думать о будущем. Потому что всего этого у нее уже нет и, увы, не будет. А жаль.