1 (1/1)

V: Ты тут?V: Я видела тебя в сети ещё несколько минут назад.V: Подними свой тощий зад с пола.V: Я уверена, что ты опять там. Да-да. Я знаю тебя слишком хорошо.V: А ещё я знаю, как сильно ты ненавидишь, когда я пишу столько сообщений подряд, что твой телефон в кармане не прекращает вибрировать.V: Но это единственный способ позвать тебя к компьютеру.V: Мне продолжать?V: Или ты всё же придёшь?DIA: Прекрати. Я тут.V: Наконец-то! Хвала моим стараниям! Хвала мне!DIA: Из-за тебя у меня чешется нога, эта постоянная вибрация чуть не убила меня.V: Надо было сразу ответить.DIA: Я отдыхала.V: На полу?DIA: Какая разница где именно?V: Я слышу твое раздражение.DIA: Очень смешная шутка. Ха-ха.V: Я мастер в этом! Всё шуточки, которые ты могла бы услышать,?— мои!DIA: Завязывай с этим, юмористка. Почему ты пишешь с аккаунта брата?V: Потому что кто-то заблокировал меня в приступе негодования вчера и, видимо, забыл об этом.DIA: Черт.V: Именно!DIA: Погоди мгновение.V: Жду!DIA: Тут?NC.A: А где мне ещё быть, когда я сама тебя звала?DIA: Не знаю. В прошлый раз ты меня позвала, но не отвечала на мои сообщения, показывая обиду. Поэтому я и уточняю.NC.A: Кто старое помянет, тому глаз вон!DIA: Ещё и глаз лишиться? Не многовато ли?NC.A: Ты всё равно всё свободное время проводишь в темноте, я не уверена, что ты сильно расстроишься.DIA: Слушай, карманный психолог, ты чего хотела?NC.A: Не злись. Я просто хотела узнать, как ты… сегодня.DIA: В остальные дни тебе не интересно?NC.A: Прекрати быть такой злюкой! Ты же знаешь, что я просто беспокоюсь.DIA: Не надо беспокоиться. Уже год прошёл, я жива, я в порядке, ничего не угрожает моему желанию жить, я не думаю ни о каких способах, чтобы эту жизнь прекратить. Ты это хотела услышать?NC.A: …NC.A: Ну ты и стерва.NC.A: Порой я не понимаю, почему продолжаю с тобой дружить.DIA: Такая же ерунда.NC.A: ???DIA: Я тоже не понимаю, как ты умудряешься до сих пор со мной дружить.NC.A: Дура.DIA: Сама такая.NC.A: Завтра увидимся?DIA: Как всегда.NC.A. Люблю тебя, дурында.DIA: И я. До завтра.Я закрыла окошко диалога и следом глаза, погружаясь в абсолютный мрак комнаты, шторы в которой и без того были плотно прикрыты. Соын была права, я лежала на полу, пока она меня не вытянула на диалог. На полу было хорошо. Ниже него сложно было упасть, ты лежал как бы на дне, там, где и ощущал себя. Я открыла глаза, намереваясь спуститься со стула обратно вниз, и наткнулась взглядом на стоявшую на столе рамку с фотографией, на которой смеющиеся девчонка и парень обнимали друг друга и улыбающимися глазами смотрели прямо в объектив. Нас тогда как раз и сфотографировала Соын. Странно, что она, понимая, какие чувства у нас с её братом, не ревновала. И даже сейчас, несмотря на то, что это и её потеря, она беспокоилась за меня гораздо сильнее. Прошёл год, да, целый год. Я тяжело вздохнула, перевернула рамку фотографией вниз и соскользнула на пол со стула, ударившись коленкой об угол стола. Опять. Тяжело сопя от боли, проползла в центр комнаты и легла на спину, закрыв глаза и снова растворившись в поглощающей всё в себя темноте. Мы были одни с ней. Темнота, я и лишь биение упрямого сердца. Бум-бум, бум-бум… И больше никаких звуков в моей вселенной. Никогда.Я не знала, сколько времени так провела. Дверь была закрыта, никого рядом не было, никто не мог неожиданно появиться, напугать меня или застать врасплох. В такие моменты, когда я сливалась со своими мыслями, игнорируя весь реальный мир, я чувствовала себя защищённой, как никогда не чувствовала бы себя в другом месте, в другой обстановке.Я открыла глаза и в первое мгновение ужасно перепугалась, вокруг меня творилось какое-то чудовищное светопреставление: в буквальном смысле свет в комнате просто сошёл с ума, через разные промежутки времени то зажигаясь, то потухая. Я опустила веки и накрыла лицо ладошками?— я уже была не рада тому, что мы установили выключатель света с обеих сторон комнаты, брат слишком часто пользовался таким способом дозваться меня, игнорируя классическое телефонное сообщение. Хотя его нельзя было винить, это самое сообщение от него я легко позволяла себе проигнорировать. Я снова открыла глаза: дикое мигание света сводило с ума, Чимин не сдавался, упрямства ему было не занимать, это была наша семейная черта. Отвязаться от него у меня совершенно точно не было никакой возможности, как не было и возможности красочными эпитетами послать братца подальше, не открывая ему. Пришлось подняться и дойти, словно на танцполе под мерцанием стробоскопов, до двери, открыв назойливому родственнику.?Пойдём пить чай.??— Чимин жестами быстро позвал меня на кухню и развернулся ко мне спиной, чтобы я не смогла ему что-либо ответить. Я просто ненавидела, когда он так делал, но он словно никогда не замечал этого.Брат быстро добежал по длинному коридору до кухни, и только там я смогла его догнать и шлёпнуть ладошкой по спине, отомстив за его бессовестное поведение. Он наигранно подогнул колени, словно бы падая от силы моего удара, но мне было не смешно, поэтому, когда он развернулся с обиженным выражением лица, но смеющимися озорными глазами, я встретила его взгляд холодно, а потом несколькими жестами дала понять, что я думаю о нём как о человеке. Он надул губы, но дальше комедию ломать не стал, подтолкнув меня к столу, на котором уже всё было накрыто. Я села, но на Чимина не смотрела, хоть и видела, что он пытается привлечь моё внимание,?— полезно иногда быть не только глухой, но и выборочно слепой, на своё усмотрение.Чимин, не выдержав моего показного игнора, наклонился ко мне, взял за подбородок и поднял моё лицо так, чтобы я смотрела ему в глаза. Он хмурился, что бывало с ним исключительно редко, видимо, у него ко мне действительно серьезный разговор, раз он не выдержал, пока я сама обращу на него внимание, решив уже привлечь его. Пальцы его аккуратно сжали мой подбородок, а сам он, тяжело вздохнув, отрицательно покачал головой из стороны в сторону, словно просил чуть повременить с этой нашей вечной игрой в недовольство. Чимин не отпускал меня, ища в моих глазах понимание, а я думала лишь о том, что только двое могли так нахально, так собственнически хватать меня за подбородок и удерживать, пока я не увижу всего, что мне хотят сказать. Сейчас так поступал лишь брат. Сердце сжалось на мгновение, но в следующий же миг моё лицо, отпуская, чуть тряхнули пальцы брата, слегка погладившие меня по щеке, — Чимин хорошо знал, как я не люблю все эти нежности,?— а потом взъерошившие мои волосы. Теперь я точно была вся внимание, немного отвлекаясь на лёгкий гнев на нахальство брата.?Почему ты опять без вкладыша???— Моя подруга всегда повторяет мне, что его пальцы созданы для того, чтобы ими говорить. Наверное, так и есть.?Я в нём всё равно ничего не слышу.??— Эти пререкания были длиною в жизнь.?Но это хотя бы что-то.??Это абсолютно бессмысленно.??— Я закончила жест хлопком по столу, ко мне такие меры применять было бы бессмысленно, но брат слышал такие мои эмоции хорошо.?Не кипятись. Я же просто забочусь о тебе.??— Чимин подвинул поближе ко мне вазочку с печеньем и налил ароматный чай. Вот обоняние я бы не хотела потерять, мир оказался бы совершенно пустым без него.?Мы уже обсуждали это миллион раз. Я устала.??— Я закрыла глаза, отгородившись ото всего разом, и, вдыхая насыщенные цветочные ноты чая, начала уходить вглубь себя?— рефлекс, выработавшийся с годами. Но бесцеремонные пальцы Чимина опять ухватились за мой подбородок, вернув меня к реальности на нашу кухню.?Не уходи.??Не буду. Извини.?Чимин хмурился, а мне это не нравилось. Я привыкла видеть его весёлым, вечно улыбающимся, когда глаза его словно светились и заражали душевным теплом и спокойствием. Я протянула руку к его лицу и положила ладошку ему на щёку, захотела ущипнуть его, чтобы растормошить, но не успела, и его рука аккуратно накрыла мою, а он сам чуть сжал мои пальцы, сильнее прижав их к лицу, а потом отнял их и быстрым движением поцеловал меня в ладошку?— совсем как когда-то давно в детстве. Я улыбнулась, он наконец-то тоже.?Как ты сегодня???— Я нахмурилась и руку свою высвободила.?Если ты за этим меня позвал, то я пойду.??— Я действительно привстала со стула, но брат надавил мне на плечо, заставив плюхнуться обратно.?Сядь. В оскорблённую невинность потом сыграем, сейчас не верю.??— Я хотела было отвернуться, но передумала, уже поняв, что брат всё равно заставит меня с ним поговорить.?Я в порядке.??— Если не вдаваться в подробности.?Хочешь, мы съездим?… —?я почти отвернулась на этом моменте, но Чимин почти зло наклонился ко мне, продолжив:?— ?к нему.??Какой в этом смысл? С таким же успехом мы можем поехать навестить какой-нибудь канализационный люк. В обоих случаях никого под ним не будет.??— Я фыркнула почти с ненавистью.?Это нормально, когда тебе больно, Йебин.??— Брат крайне редко называл меня не ?мелкая?, а по имени, это всё время меня приводило в чувства, словно меня окатывали ледяной водой из ведра. —??Когда людям больно, они ездят на кладбище, чтобы?…?Когда людям больно, они эту боль душат в зародыше.??— Я ударила Чимина по рукам, не дав ему возможности договорить эту ересь из очередной книжки по психологии.А потом встала и, не оборачиваясь, ушла в свою комнату. Брат за мной не пошёл, за что я была ему благодарна, иначе я разревелась бы как ребёнок у него на груди, я была уже близка к этому, потому и сбежала так быстро. Почти забежав в свою комнату, я выключила свет и бросилась на пол, уткнувшись носом в мягкий ворс ковра, душа рыдания и ту самую боль, что невозможно было унять ни одной поездкой на кладбище. Я врала брату, я врала подруге?— я была не в порядке, я была далеко не в порядке. Вот уже год моя жизнь напоминала ад.Выплакав всё, что было возможно, я перевернулась на спину и вытерла уже абсолютно сухие глаза. Мои слёзы очень быстро сушил гнев, который кипел внутри меня весь этот год. Я полежала ещё немного, уставившись в черноту тёмной комнаты, пытаясь угадывать очертания всего, что меня окружало, а потом незаметно для себя уснула, погрузившись в очередной несбыточный кошмар.Тэхён смотрел на включенный монитор, на котором был подсвечен его диалог с Йебин. Сестра бы его простила за это, наверняка. Сейчас она спала, совершенно ни о чём не подозревая, Тэхён был даже рад, что она не может его услышать. Что бы ни случилось, сегодня не её день, она бы поняла, обязательно поняла, она всегда очень тонко всё чувствовала и знала, что он уделял ей меньше внимания не из-за того, что стал любить меньше, совсем не из-за этого. Просто он научился любить иначе. И он бы многое отдал за то, чтобы вернуть всё, что потерял. Да только ему нечего было предложить за такой обмен. Он бессильно зарычал, игнорируя срывающиеся из глаз слёзы,?— единственное, что у него осталось.