Часть 5 (1/1)

***—?Тише, тише… Все. Все закончилось…В ответ только сдавленные всхлипы и судорожные вздохи, глаза плотно зажмурены, из-под век неудержимо текут слезы, пальцы так сильно сжимают футболку Стоуна, что ткань трещит. Как будто, если он хоть на секунду ослабит хватку, агент непременно исчезнет. Растворится в утреннем неясном тумане, испарится вместе с ночным кошмаром, который возвращается снова и снова, даже спустя почти два года, заставляет доктора снова чувствовать себя слабым, беспомощным, опустошенным и одиноким.—?Ты здесь… Здесь. —?надломленный шепот заставляет сердце Стоуна ухнуть вниз и пропустить удар. Горло сжимает щемящее чувство нежности пополам с горечью от того, что даже спустя столько времени, ему так и не удалось полностью изгнать из доктора этот страх. Даже, когда ничего не происходит, и все хорошо днем, он все равно возвращается ночью, проникая через подсознание, отравляя его сны.Стоун убирает мокрую от холодного пота прядь волос с побледневшего лица доктора, осторожно вытирает его лоб, стирает мокрые дорожки от слез. Улыбается, прижимая его голову ближе к своему плечу, продолжая успокаивающе гладить по спине.—?Я здесь, Айво. Все хорошо. Я никуда не денусь. Видишь, мы дома.Роботник ничего не видит, предпочитая прятать лицо на плече агента, вжимаясь в него изо всех сил, как будто хочет раствориться в нем полностью, еще сильнее сжимая хватку на его футболке, слез уже нет, но все его тело дрожит мелкой дрожью. Алан терпеливо ждет, когда паника отступит окончательно, и доктор сможет снова адекватно воспринимать реальность. Он продолжает гладить его по спине, крепко сжимая объятья, слегка покачиваясь взад-вперед, будто баюкая. Когда дрожь почти полностью уходит, а дыхание восстанавливается, агент пытается аккуратно отстраниться, чтобы они оба могли принять более удобное положение и доспать остаток ночи. Но Айво дергается, будто выходя из транса, снова сжимает руку в мертвой хватке.—?Тихо, тихо… Все хорошо, я не ухожу. Давай просто приляжем, ладно?После секундной паузы, пока он, как будто колеблется, не доверяя, доктор все-таки едва заметно кивает. Стоун ложится на спину, потягиваясь и разминая затекшие мышцы, а Роботник тут же прижимается к его боку, переплетая их ноги, обнимая рукой поперек груди, зарываясь лицом в его плечо. Вдыхает родной запах, слышит такой знакомый, успокаивающий звук его сердца и расслабленно выдыхает. Алан улыбается, продолжая поглаживать доктора по спине и предплечью, и закрывает глаза. Они лежат так довольно долго, и Стоун уже начинает засыпать, слушая, наконец, спокойное дыхание доктора. Как вдруг, тихий голос заставляет его вернуться в реальность.—?Ты все еще любишь меня?..—?Что? —?вопрос звучит так тихо и неуверенно, что на секунду агент даже сомневается, не приснилось ли это ему. Он слегка приподнимает голову, чтобы увидеть выражение лица доктора. НоРоботник не отвечает, его глаза закрыты, но он явно не спит. Стоуну кажется, что он уже сам пожалел о собственной слабости, и теперь делает вид, что ничего не было. Алан улыбается, зарываясь рукой в его волосы и целуя в лоб.—?Посмотри на меня.Доктор нехотя, но все-таки открывает глаза и приподнимается на локте, чтобы лучше видеть лицо агента.—?Конечно, я люблю тебя. Люблю больше жизни и всегда буду. И ты знаешь это.Роботник долго молча смотрит красными опухшими глазами в спокойные и уверенные глаза своего партнера, как будто пытаясь найти там что-то, что подтвердит его слова, потом кивает и снова ложится, утыкаясь лицом агенту в шею.—?Почему ты спросил? —?Стоун не думает, что Айво ответит, но все же решает попробовать. —?Я думал, мы давно покончили с недоверием. Это из-за сна?К удивлению Алана, доктор едва заметно кивает.—?Может, расскажешь?Он медлит, ерзает смущенно, но все же отвечает, не смотря на агента.—?Ты… Ты будешь смеяться.—?Нет. —?уверенно отвечает Стоун. —?Ты знаешь, что нет. Ты можешь рассказать мне, что угодно. Ну же, чего ты, это же я…Он слегка отстраняется, так, чтобы их лица находились напротив друг друга, проводит ладонью по его лицу, улыбаясь.—?Ну ладно… —?выдыхает доктор, сдаваясь. —?В общем… Я опять был в этом идиотском грибном измерении, только на этот раз, ты тоже там был. Только это был не совсем ты, а скорее... Ну, вроде как, камень.—?Камень? —?удивленно выгибает бровь Стоун.—?Да, камень. С человеческим лицом, ну, с твоим. С мхом вместо бороды. Ты обещал, не смеяться!Алан невероятным усилием воли подавляет рвущийся наружу смех и изо всех сил сжимает губы, сдерживая улыбку. —?Продолжай, я слушаю. —?почти спокойно отвечает он.—?В общем, он сказал, что…—?Кто, камень? —?перебивает Стоун.—?Да, он самый. То есть, ты. То есть… Черт, ну это же сон, там это казалось нормальным! Ты будешь слушать, или нет?—?Прости, прости… —?Стоун все-таки упускает смешок, но тут же берет себя в руки, снова становясь серьезным. —?Прости, больше не повторится. Рассказывай дальше.—?Ты сказал, что устал от меня, от всего этого. Что с тебя хватит. Мы ругались, кричали, и ты сказал, что больше не хочешь меня видеть. Что все, чего я заслуживаю, это сдохнуть там, в полном одиночестве, забытый всеми…—?Айво… —?Стоун сжимает его руку, смотрит в глаза с сочувствием, в его голосе больше ни капли веселья.—?Что я не достоин тебя, не достоин быть любимым, и ты устал меня любить. Потому что, в ответ ты не получаешь ничего. Потому что, я сам любить не способен. А раз так, то ты не будешь тратить своё время на мое спасение. Зачем спасать такого, как я? Разве я заслуживаю спасения? Я могу только разрушать, и рано, или поздно, я все равно останусь один…Стоун прерывает его, притягивая к себе и порывисто целуя. Доктор пытается отстраниться, но Алан не дает ему этого сделать, и он сдается, постепенно расслабляясь и отвечая на поцелуй. Когда они отрываются друг от друга, тяжело дыша, агент снова ложится на спину, притягивая Роботника ближе к себе.—?Это всего лишь сон, Айво. Ты же знаешь, что я никогда бы так не сказал. Все это полная чушь, даже не смей думать об этом всерьез. К тому же, ты знаешь, что я нуждаюсь в тебе ничуть не меньше, чем ты во мне. Мы с тобой столько всего прошли вместе. И за все это время ты доказывал не один раз, что ты умеешь любить, что у тебя есть чувства. Ты делаешь меня невероятно счастливым. Ничто на свете не сможет заставить меня захотеть от этого отказаться.Доктор молчит некоторое время, только сильнее прижимаясь лицом к его груди.—?Ты уверен?..—?Док, мы женаты почти два года, забыл? —?со смешком отвечает Стоун. —?Если бы я не был уверен, я сказал бы еще тогда.Доктор выдыхает сонно, устраиваясь поудобнее и закрывая глаза. Алан понимает, что, возможно, ему так и не удастся убедить его до конца никогда. Но он не собирается прекращать пытаться.В отличие от доктора, который отключается на удивление быстро, Стоун лежит без сна почти до утра. Он слушает спокойное дыхание Айво, радуясь тому, что тот, наконец, смог спокойно уснуть, и снова думая о событиях, которые в действительности имели место быть на странной планете грибов.***—?Вы вообще хоть что-нибудь делаете? Только не говорите, что не понимаете, о чем я. Вы были там, вы должны что-то знать!—?Я не обязан отчитываться перед вами, агент.—?Ну, конечно. Тебе, должно быть, это все дико нравится, так Беннингтон? Злорадствуешь?—?Ну, может, немного. А тебе, видимо, сильно неприятна такая смена ролей, а, Стоун? Еще пару дней назад ты ухмылялся, стоя передо мной, наслаждаясь моим унижением. И посмотрите, кто превратился в жалкое ничтожество сейчас? Не нравится быть цепным псом без хозяина? О, или брошенной подстилкой?..Терпение агента резко стремится к нулю, он хватает майора за грудки и припечатывает его спиной к стене с такой силой, что у того на миг перебивает дыхание.—?Потише, солдат. Тут везде мои люди.—?Я тебе не солдат. —?Стоун неуловимым движением выхватывает нож, будто из воздуха и прижимает лезвие к его горлу. —?Ты что-то знаешь. Говори, или твоим людям понадобится новый начальник.—?Думаешь, я боюсь тебя, ассасин? —?глаза майора прищуриваются, голос превращается в шипящий шепот. —?Ты ничего мне не сделаешь. Ты не настолько туп, чтобы прикончить меня прямо здесь, на глазах у всех. Нет, ты изо всех сил стремишься удержаться здесь, рыскаешь, вынюхиваешь, в жалких попытках узнать хоть что-то о своем любовничке…Лезвие прижимается сильнее, и майор медленно сглатывает, но усмехается и продолжает.—?Я знаю. Конечно, я знаю. Знаю то же, что и все остальные, включая тебя. Такого человека не существует и никогда не существовало. И знаешь, что… —?Он наклоняется ниже, к самому уху агента. —?Всем плевать…Стоун резко отстраняется, убирая нож и тяжело дыша от дикого гнева, распирающего его изнутри. Со всех сторон к ним начинают подходить солдаты, кто-то кладет руку на оружие, с опаской переводя взгляд со Стоуна на майора.—?Вольно, отряд! Агент Стоун уже уходит.Стоун бросает последний, полный безысходной ярости взгляд на майора Беннингтона, резко разворачивается и устремляется в сторону выхода из казармы.***—?Дай мне хоть что-нибудь, пожалуйста…—?Прости, Алан. —?в голосе Алисии в динамике мобильного слышится усталость и сожаление. —?Все засекречено, мне не дают доступ ни к камерам, ни к хроникам, даже через подставные лица. Копать дальше нам с Кью уже опасно, прости…—?Нет, я… Я понимаю. Ничего, спасибо, Фишер. Ты сделала все, что могла.—?В любом случае, все концы сводятся к Грин Хиллс. Это все, что мне удалось узнать. Но это ты и так знаешь. Они действительно очень хорошо постарались, чтобы стереть все данные. Начальство, судя по всему, правда, очень хотело бы, чтобы его никогда не существовало…—?Но он существовал… Он был, и я это знаю! Может, и сейчас есть. Он не мог умереть вот так, не мог просто исчезнуть насовсем, он же… Когда я упоминаю о нем, или о наших старых миссиях даже вскользь, только намеками, все смотрят на меня, как на сумасшедшего. Ты тоже думаешь, я спятил?—?Нет, нет, Стоун, конечно, я так не думаю. Просто… Уже почти три месяца прошло. И везде тупик. Тебя сильно понизили, практически отстранили, еще один неверный шаг, Алан, и тебя уволят. Или того хуже… Начальству не нравится твое копание в давно забытом деле, они ждут, когда ты оступишься, поверь мне. Может, пора просто… Начать двигаться дальше?—?Я не… —?агент проводит рукой по лицу, пытаясь отогнать снова подступаюшую пелену и жжение в уголках глаз. —?Ты знаешь, я не могу. Пока, Фишер. Спасибо за помощь.—?Будь осторожнее, Алан.***Дверь в квартиру открывается с тихим щелчком, он заходит, скидывая ботинки, дорогой пиджак от черного костюма падает прямо на пол рядом с ними, он идет на кухню, не включая свет, погружаясь в звенящую тишину и темноту полупустого жилища. Он никогда не заморачивался с обстановкой, приходя сюда в основном только поесть и поспать, восстанавливая силы для работы. Так было почти год назад. До того, как они…Агент трясет головой, прогоняя ненужные мысли, подходит к холодильнику и достает начатую бутылку вина. Даже не удосужившись взять бокал, медленно двигается в сторону спальни. Тяжело опускается на кровать и делает несколько глотков прямо из горла, закашливается. Почти пустая бутылка отправляется еще к четырем возле кровати, которые отзываются звоном стекла, кажущимся слишком громким в полной тишине.Стоун откидывается на подушки, стягивая с себя брюки и рубашку, швыряя их куда-то, не глядя.Он закрывает глаза тыльной стороной ладони, чувствуя себя полным ничтожеством. Это все, на что он способен. Лежать здесь в темноте, в пустой грязной квартире, накачиваясь алкоголем до беспамятства, пялясь в пространство ночь напролет, жалея себя и кусая губы до крови. Никчемный и жалкий. Бесполезный.?Когда тебя не станет, я не буду скучать. Люди глупы и ненадежны, а вот машины усердны, безжалостны. Они значат для меня все…?Совершенно оправданно. Сейчас эта фраза, брошенная с досады и злости, ранившая тогда гораздо глубже, чем он ожидал, не кажется такой уж несправедливой.Он действительно ни на что не годится. Три месяца, целых три гребаных месяца он топчется на одном месте и не продвинулся в своем расследовании ни на шаг. Он не знает даже просто, жив ли доктор. Что они сделали с ним? Что произошло? Не мог же он просто взять и исчезнуть вместе с прототипом без единой зацепки, совершенно бесследно…Чем больше он пытается узнать, тем меньше вышестоящие лица доверяют ему, ограничивая идиотской, ненужной, рутинной бумажной работой, загружая настолько, что у него просто нет времени и возможности сбежать из-под их контроля. Он знает, что за ним следят. Следят за каждым действием, каждым словом или вопросом. Стоит ему надавить сильнее, стоит сорваться хоть однажды, и все будет кончено. Но так безумно хочется выплеснуть всю боль, злость и безысходность, душашие его все это время, на всех этих тупоголовых ублюдков, с такой легкостью делающих вид, что не произошло ничего особенного, и они вообще не представляют, о ком он говорит. Такого человека никогда не существовало. Это настолько жестоко и абсурдно, что даже смешно. Может, он правда сошел с ума.Может, эти три года просто привидились ему в постравматическом бреду, и на самом деле не было никакого доктора, никаких роботов, сверхсекретных миссий, темных внимательных глаз из-под нахмуренных бровей, длинных изящных пальцев, затянутых в перчатки, теплого дыхания в шею ночью и сонной улыбки от запаха кофе утром, растрепанных после сна волос, губ, с которых так приятно перехватывать сладкий вкус молока и карамели, запаха масла и пота после целого дня тяжелой работы над очередной убийственной машиной…Стоун резко садится на кровати, закрывая лицо руками и задыхаясь. Встает и быстро направляется в сторону балкона, задевая по пути отряд из пустых бутылок, не обращая внимания на звон стекла.Распахивает дверь, впуская порыв морозного декабрьского воздуха. Он не чувствует холода. Не чувствует порывов ветра и снежинок на голой коже. Он уже давно не чувствует почти ничего. Кроме тошноты, новым приступом заставляющей согнуться над перилами балкона, вызванной бесконтрольной волной болезненных воспоминаний, а может, почти полным отсутствием нормальной еды и сна. Если честно, Стоун вообще не понимает, как он до сих пор функционирует, да еще и находит в себе силы держать лицо перед начальством. Более или менее…Он вспоминает первый и последний разговор с Уолтерсом после происшествия. Он был так близок к тому, чтобы сорваться. Чтобы броситься на него, кулаками превращая эту невозмутимую рожу в кровавое месиво, а потом придушить голыми руками, с наслаждением слушая, как под пальцами ломаются позвонки… Но он сдержал себя. Каким-то нечеловеческим усилием воли, он сдержался, хладнокровно выслушав приказ забыть навсегда о последнем деле и о человеке, на которого он работал, в целом.Он сдержался, потому что ему необходимо было выяснить, что именно произошло, а сделать это, находясь под трибуналом, или вообще в целлофановом мешке на дне залива, не представлялось возможным. Никаких вопросов, подпись о неразглашении, заявление о переводе. Все, вы свободны агент.Интересно, а как ему самому спится по ночам? Должно быть, прекрасно, ведь он, наконец, избавился от обузы, мучавшей его всю жизнь. Все они, абсолютно все, вздохнули с облегчением, когда он исчез. Беннингтон прав, всем плевать. Всем, кроме него.Но, что толку? Что он может один? Как оказалось, совершенно ничего.Стоун сжимает руки, почти примерзшие к перилам балкона, невидящим взглядом смотря на мелькающие внизу огни города. Отпускает, разворачивается и заходит обратно в квартиру, закрывая за собой дверь. Вина больше не осталось, так что, снова напиться до беспамятства и отключиться не выйдет. Агент выдвигает ящик прикроватной тумбочки и достает оттуда баночку таблеток снотворного. Трясущимися от холода руками высыпает пару себе на ладонь. Замирает на мгновение, уставившись на открытую баночку. Но отбрасывает совсем уж жалкую, отвратительную мысль куда подальше и закрывает крышку. Глотает таблетки, не запивая, и снова падает на кровать. Поворачивается на бок и смотрит на падающий снег в окне. Скоро рождество.***—?Мне хоть кто-нибудь объяснит, какого хрена у вас тут происходит?—?Агент Стоун, наконец-то! —?молодой, сильно нервничающий агент вскакивает ему навстречу. —?У нас тут несанкционированный запуск джета, сэр. На шесть часов раньше приказа. Что нам делать?—?Как, запуск… Нет, не может быть, еще рано, я же не… Я должен был быть там! Это какая-то ошибка, а ну пусти меня…Стоун отпихивает агента от экрана, остальные толпятся за его спиной, с любопытством заглядывая через плечо. Многие нервничают и ожидают приказов. Нарушение предписаний сверху может выйти боком всем.—?Какого… Нет. Нет, нет, нет, доктор сказал, не хватает пары деталей, отправил меня сюда, в главную лабораторию, зачем он… Что происходит, почему локация все время скачет? Это что, Китайская Стена? Почему нет видеосвязи?Новенький агент, бледно-серого цвета от нервов, только пожимает плечами.—?Доктор, вы меня слышите?! Доктор Роботник! Это я, Стоун. Что происходит? Вы не предупреждали меня о смене планов.Никакого ответа.—?Доктор, пожалуйста, ответьте. Мне нужно знать, где вы. Здесь приборы с ума сходят, мы не можем зафиксировать ваше местоположение. Я должен быть там, с вами. Скажите, что мне нужно делать?Снова тишина в ответ, видеосвязь все также недоступна. Он отключился. Отмахнулся от агента, как от назойливой мухи, обрывая связь и трансляции с камер прототипа, чтобы никто не мешал ему закончить эту самоубийственную миссию, на которую даже не было прямого приказа. Стоун бьет кулаком по столу и снова нажимает кнопку коммуникатора.—?Доктор, я знаю, вы меня слышите! Пожалуйста, ответьте!На этот раз в ответ раздается громкий электрический треск, а за ним звук бьющегося стекла.—?Доктор, что это было? Что происходит? Ответьте, пожалуйста… Уходите оттуда, вы слышите меня?! Это слишком опасно, пожалуйста уходите…СИГНАЛ ПОТЕРЯН—?Нет! НЕТ! Твою мать, блять, какого хрена?! Кто-нибудь объясните мне, какого хера там происходит? Что это за вспышки? Где они вообще?Все присутствующие агенты могут только смотреть на него в таком же недоумении, или отводить глаза. Они знают не больше него самого. Если доктор захотел, чтобы его не нашли и не мешали, значит так оно и будет.Чувство дикого, леденящего страха за жизнь Роботника мешается с обидой и гневом на самого себя.Это ты виноват, это ты виноват, ты виноват, ты виноват…Должен был понять, распознать, заметить раньше, отговорить…Слишком расслабился, не придал значения, не осознал, насколько все серьезно…Эта миссия была не проще и незначительные, как ему казалось. Как, как же он мог так ошибаться?Все с самого начала пошло не так. Не так, как обычно. На этот раз все было иначе. Странно, абсурдно и нереально. Инопланетянин? Серьезно? И как он мог решить, что, если доктор, Доктор Роботник, не смог поймать его с первого раза, то легко сможет со второго? Они столкнулись с тем, чего никто никогда, даже самый уникальный и развитый мозг на планете, не встречал раньше. Так, как он мог не замечать того, что происходит? Разумеется, доктор сразу стал одержим идеей заполучить и изучить это новое и непонятное существо. В буквальном смысле одержим. Более раздражительный даже, чем обычно, отстраненный, холодный, сосредоточенный только на одной цели, не замечающий больше ничего вокруг. Почти перестал есть и спать, отвечая на мягкие уговоры Стоуна позаботиться о себе, только грубостью и отрицанием. Разумеется, так было и раньше, и не раз. Но последней каплей стала эта полная бессильной ярости фраза: ?Я не буду скучать по тебе, когда тебя не станет!?И это говорил человек, который столько раз исступленно цеплялся за Стоуна ночью дрожащими пальцами, как будто от него зависела его жизнь, в приступе бесконтрольного страха, умоляя не уходить…Но нет, агент предпочел упиваться собственной болью и обидой от необдуманной фразы, не желая замечать того, что было за ней. Почему он так легко поверил в это? Вместо того, чтобы хоть как-то попытаться достучаться, разобраться, понять, он позволил всему просто идти своим чередом, надеясь, что все как-нибудь разрешится само.Это закончится. Так он уговаривал себя, это идиотское дело закончится, они поймают эту странную тварь, доктор изучит ее и успокоится. Все закончится и станет, как раньше. Как можно было быть таким идиотом?! Роботник всегда был прав насчет него. Как можно было думать, что все станет, как прежде, когда стало ясно, что они не одни во вселенной? Картина мира всего человечества стала с ног на голову, каким хером все сможет вернуться обратно?Неудивительно, что он ушел один. Он знал, знал с самого начала, насколько это опасно, знал, что Стоун его не поймет и будет отговаривать. Он решил все сделать сам, один, как всегда, решил держать своего агента подальше от всего этого. Он пытался его уберечь.Разумеется, доктор продумал все до мельчайших деталей. А Стоун был просто слишком глуп и эмоционален, чтобы это заметить.И теперь все кончено. Уже слишком поздно, и ничего не исправить.Есть только черный холодный экран, преследующий его каждую ночь, с отвратительной надписью, бесконечно мигающей красным.СИГНАЛ ПОТЕРЯНЭто только твоя вина. Его больше нет. Ты больше никогда его не увидишь. Скорее всего, он мертв. Хватит себя обманывать. Он мертв, и это из-за тебя…Он просыпается резко, как от удара током, с отчаянным криком, весь в холодном поту и слезах, жалкое трясущееся ничтожество.Трет руками лицо, в тщетной попытке успокоиться, не совсем еще осознавая, что происходит. Берет с тумбочки вибрирующий телефон и пару секунд тупо смотрит в экран, на котором высвечивается одно новое сообщение от неизвестного номера. Нажимает открыть, бегло читает и резко вскакивает с кровати, в секунду оказываясь на ногах, как только смысл написанного укладывается в его измученном сознании. Еще пара минут уходит на то, чтобы кое-как одеться, привести себя в порядок и пулей вылететь из квартиры, даже не закрыв дверь, на ходу перечитывая сообщение еще раз, а затем еще.?Крыша небоскреба командного пункта, сегодня, 7:45. Убедись, что нет хвоста. Я знаю, где тот, кого ты ищешь. К. У.?Инициалы должны означать ?коммандер Уолтерс?. Возможно, это ловушка. Наверняка это ловушка. Ну и черт с ним. Других вариантов не осталось. Он просто обязан проверить, терять уже нечего.Хорошо, что командный пункт находится недалеко от его квартиры, Стоун решает, что от его ?хвоста?, неотступно следующего за ним все три месяца, наивно полагающего себя незамеченным, легче будет избавиться на своих двоих. Он заворачивает в узкий проулок между офисными зданиями и приникает к стене, почти сливаясь с ней, прячась в тени и наблюдая. Через пару минут в проулок заходит еще один агент в таком же, как у него, черном костюме. Он останавливается, чтобы осмотреться и понять, куда делся его объект слежки, но вдруг осознает, что стоит с дулом прямо у виска. Сглатывает и медленно поднимает руки. Прежде, чем он успеет применить хоть один прием из боевой подготовки агентства, чтобы попытаться перехватить руку Стоуна с пистолетом, тот быстрым движением оказывается у него за спиной и с силой бьет рукоятью оружия ему по затылку. Убивать своих людей он не намерен. Хоть они уже и далеко не его люди. Агент мгновенно вырубается и падает Стоуну прямо в руки. Тот оттаскивает его за стоящие рядом мусорные баки и быстрым шагом продолжает свой путь.Он выходит из лифта на крыше ровно в 7:45 и подходит к стоящей в отдалении сгорбленной фигуре, держа пистолет двумя руками на уровне лица. Коммандер Уолтерс поворачивается к нему и слегка кивает. Он серьезен и максимально сосредоточен, брови сведены вместе, на лице ни капли того наигранного дружелюбия и сочувствия, с которым он сообщал Стоуну о переводе. Он будто даже постарел еще сильнее за эти три месяца.—?Спасибо, что пришел, агент. Это необязательно. —?указывает он на оружие, направленное ему в лицо. —?Поверь, я тебе не враг. Это единственное непрослушиваемое место в этом здании, поэтому я устроил встречу здесь.—?Ты совсем спятил, если думаешь, что я тебе поверю. Назови хоть одну причину не выстрелить тебе в лоб прямо сейчас. —?резко отвечает Стоун, продолжая целиться коммандеру в голову. —?Я могу сделать это, мне уже нечего терять.—?Да. —?спокойно отвечает Уолтерс. —?Да, я знаю. Но я здесь не за этим. Мне нужна твоя помощь, так как, сам я действовать не могу, а тебе, как я полагаю, нужна информация.—?Где он? Что ты знаешь? Говори, ублюдок! —?Алан окончательно выходит из себя, теряя терпение. Игры и притворство закончились. Настало время действовать, даже, если это будет стоить ему жизни.Коммандер, к удивлению агента, никак не реагирует на оскорбление, а просто молча протягивает ему папку, которую Стоун выхватывает, продолжая другой рукой держать оружие.—?Что это?—?Это все данные, которые мне удалось собрать по происшествию в Грин Хиллс.—?И ты отдаешь мне это только сейчас? Спустя три месяца?—?Я должен был убедиться в твоей верности. Я наблюдал за тобой, видел, как отчаянно ты пытаешься что-то узнать. Параллельно я вел свое расследование, насколько это было возможно. Думаешь, ты единственный, за кем следят?—?Ну разумеется… Самое главное, как всегда, твоя репутация. Сколько времени ты знал, что произошло? Хотел убедиться в моей верности? Пока я выслуживался перед всеми этими лицемерами, собирая жалкие крохи информации, когда я сам разваливался на куски, не зная даже, жив он, или нет, ты все знал!—?Он жив.—?Ч-что?.. —?Стоун обрывает свою тираду, смотря на коммандера широко раскрытыми глаза, даже слегка опуская пистолет от неожиданности.—?Он жив. То есть, весьма вероятно, он все еще жив.—?Какого хрена это значит? —?Стоун задыхается, переходя на крик.—?Тихо, агент! —?прерывает его коммандер, поднимая руку в успокаивающие жесте. —?Не привлекай внимание. И у нас нет времени на истерики и выяснение отношений. Изучи бумаги, собери все необходимое и поезжай в Грин Хиллс. Но не привлекай других агентов, мы не знаем, можно ли еще кому-то доверять. И возьми машину в прокат, к своей лучше не подходи, скорее всего, она уже заминирована. Твои разговоры по закрытой линии прослушали, и тебя посчитали нестабильным. Учитывая твое прошлое… Думаю, сегодня-завтра мне придется отдать приказ об аннигиляции.—?Отлично. —?откликается Стоун. —?То есть, ты предлагаешь мне сбежать, неизвестно куда, даже без подкрепления, пока ты сам изображаешь двойного агента?—?Выбирать тебе не приходится, Стоун, как и мне. Придется довериться. Мы заключим сделку. Если все получится, вам обоим придется уйти в отставку. Сбежать, как можно дальше и, как можно незаметнее, желательно, в другую страну. Поверь мне, абсолютно никто из вышестоящих не обрадуется его возвращению, учитывая бардак, который приходится разгребать до сих пор, но и вступать в прямую конфронтацию они вряд ли осмелятся. Я смогу замять это дело, устрою все так, что вас отправят на покой без вопросов, обеспеча выплатами за молчание на всю оставшуюся жизнь. Это единственный способ гарантировать вам безопасность.—?Я понимаю. —?медленно говорит Стоун, обдумывая услышанное. —?Не представляю, как, но, допустим, я смогу уговорить его. Что мы получим взамен?—?Как насчет той адской фуры? Если ты сможешь сделать так, чтобы эти летающие штуки внутри никого больше не покалечили, то ее отгонят в засекреченный ангар. Он мой, для особенных случаев, никто о нем не знает. Я смогу убедить начальство, что это лучший выход. Если вы… —?коммандер откашливается,?— Когда вы вернетесь, сможете забрать ее.—?А что насчет всего остального оборудования? Лабораторий? Исследований?—?В стационарных пока что все опечатано. Никто не знает кодов, разумеется, начальство уверено, что и ты в том числе, они не знают, насколько вы были… Кхгм... Близки… Но получить это все обратно без жертв, боюсь, не удастся. Если повезет, самое большее, что я смогу сделать, это убедить их взорвать там все к чертовой матери из соображений безопасности. Ну так что? Ты согласен?—?Должен признать, убеждать ты умеешь. Да. Я согласен. —?Стоун кивает, пряча пистолет в кобуру и пожимает протянутую руку. —?Я в деле.—?Хорошо. Что ж, мне пора. Мое слишком долгое отсутствие могут заметить. Удачи, агент. О, и еще кое-что. Я думаю, то существо, тот пришелец, все еще на Земле. Я был в Грин Хиллз, говорил с теми людьми, я уверен, что они его прячут. Будь осторожен, ты видел, на что он способен.—?Благодарю за заботу. —?с иронией отвечает Алан, ухмыляясь и наигранно салютуя. Он тут же замечает, как в ответ на этот, совсем не его жест, по лицу коммандера пробегает тень. Его передергивает, будто призрака увидел. Уолтерс коротко кивает и отворачивается, направляясь к лифту.—?Коммандер! —?на полпути окликает его Стоун. Тот оборачивается, нажимая на кнопку вызова. —?Спасибо. Честно говоря, я был уверен, что тебе все равно. Как и всем.—?Может быть, я всю жизнь был дерьмовым отцом, о чем ты, судя по всему, уже знаешь. —?с горечью отвечает коммандер, заходя в лифт. —?Но мне никогда не было все равно.***—?Только дернись, и я нажму на курок. Каким бы быстрым ты ни был, не думаю, что ты успеешь остановить пулю, пущенную в упор.Он говорит тихо и совершенно хладнокровно, рука с пистолетом прижата к виску выдернутого из кровати копа, не успевшего даже толком проснуться, не то, что дать отпор. Его жена и мгновенно примчавшееся на шум синее существо, к которому обращается агент, смотрят на него широко открытыми от ужаса глазами. Стоун в свою очередь разглядывает пришельца, которого впервые видит вживую, со смесью отвращения и первобытного страха. Как нечто такое вообще может быть реальным? Больше похоже на странную детскую игрушку…—?Эй, чувак, спокойно… —?агент непроизвольно вздрагивает, когда оно начинает говорить. —?Что вообще происходит? Мы тебя даже не знаем. Чего ты хочешь?—?Мне нужно устройство для перемещения между мирами. Отдайте его, и никто не пострадает. —?также спокойно отвечает Стоун, сильнее заламывая руку Тома, когда тот предпринимает тщетную попытку вырваться. —?Без глупостей, шериф. На твоем месте я бы не дергался, если тебе дороги твои мозги.—?Кольца? Тебе нужны мои кольца? Зачем? —?удивленно восклицает пришелец, а миссис Вачовски шикает на него, отдергивая назад.—?Значит, вас прислало правительство? —?выступая вперед и загораживая собой существо, спрашивает она.—?Нет, я действую в своих интересах, скорее даже вопреки приказам своего начальства. —?отвечает Стоун, продолжая прижимать оружие к виску ее мужа. —?Послушайте, я не хочу жертв. Все это может разрешиться мирно. Просто отдайте мне то, с помощью чего вы три месяца назад отправили доктора Роботника в другое измерение, и я уйду. Даю слово, вы больше никогда не услышите о нас, и я не стану докладывать о вашем маленьком странном дружке правительству. Это честная сделка.—?Ты хочешь вернуть его! —?Том дергается и рычит от злости и боли. —?Ты хочешь вернуть того ненормального психопата, который пытался убить нас! И ты хочешь, чтобы мы поверили, что вы оставите нас в покое?—?Боюсь, у вас нет выбора, шериф. Если вы откажетесь сотрудничать, я прострелю голову сначала тебе, а потом твоей жене. С пришельцем будет сложнее, но я что-нибудь придумаю. Так, или иначе, я добьюсь своего, от вас зависит только число жертв.—?Ладно, ладно, мы поняли, не кипятись, Джон Уик. —?пришелец снова выступает вперед из-за спины миссис Вачовски. —?Хорошо, я отдам тебе кольца. Только не трогай мою семью, ладно?Семью? Стоун удивленно приподнимает бровь, но кивает, пристально следя за каждым движением пришельца. Тот исчезает на долю секунды и тут же появляется снова, протягивая агенту руку.—?Я не могу отдать все. —?говорит он. —?Они нужны для экстренных случаев. Но этого должно хватить.—?Клади в карман моего пиджака. Медленно и без глупостей.—?Соник, не надо! —?восклицает Том, но два кольца уже у агента в кармане.—?Теперь отпусти его! —?пытается требовать существо, но его голос дрожит, а в глазах застыли слезы.—?Сначала открой портал. —?после секундного раздумья отвечает Стоун. —?Используй еще одно это свое кольцо и открой портал туда, куда вы отправили доктора.Соник вздыхает, достает из мешочка еще одно кольцо и подбрасывает в воздух. Прямо между ними образуется проход, похожий на светящееся круглое окно, за которым виден пейзаж, совершенно непохожий на земной.—?А теперь, уходи. —?со злостью говорит Мэдди. —?И лучше тебе сдержать обещание и держаться от нас подальше. Иначе, мы отправим вас обоих в такое место, откуда уже никто не сможет вас вытащить.В ответ на ее слова, в Стоуне тоже внезапно вскипает злость. Это они виноваты во всем. Эти люди виновны в том, что его любимый человек уже три месяца вынужден выживать в чужом, враждебном измерении. А ведь он просто выполнял приказ! А он сам чуть не лишился рассудка, пытаясь выяснить, что произошло, находясь в постоянном страхе за его жизнь! Стоун медлит, сильнее сжимая хватку на пистолете, прокручивая в голове сцены из отчетов по инциденту в Грин Хиллз. Этот человек поднял руку на доктора. Дважды. Другой коп стрелял в него. Они виноваты во всем. Еще ни один человек после покушения на жизнь доктора не остался в живых. Вся ненависть, боль и горечь утраты на миг захлестывают агента, искушая наплевать на соглашения и просто нажать на курок.—?Нет! —?испуганно вскрикивает девушка, видимо почувствовав его намерение.И тут он внезапно видит всю сцену целиком. Видит панику и мольбу в ее глазах, отчаяние в руках, прижимающих к себе пришельца, как ребенка, себя самого, приставившего оружие к виску человека, стоящего перед ним на коленях… Внезапная ассоциация с собственным воспоминанием прошивает его насквозь, как удар молнии. Он с силой отталкивает от себя копа и, не оглядываясь, шагает в уже начинающий закрываться портал.***Шрамы.Их так много, по всему телу. Всего двадцать четыре.Один, два, три?— в районе правого плеча и ключицы от пуль. Четыре, пять?— на груди, один длинный, почти семь сантиметров, от охотничьего ножа, еще со времен академии, другой покороче, почти незаметный, снова пуля…Вдох-выдох, идти вперед, продолжать считать.Шесть?— глубокий под ребрами, от осколка гранаты, семь, восемь?— на левом боку, оттуда же, девять, десять, одиннадцать, двенадцать?— на спине от пуль, когда он закрывал его своим телом.Воздух не просто горячий, раскаленный, кажется, он вдыхает густой и влажный пар. Нужно дойти до реки. Нужно дойти, иначе солнце сядет, и будет поздно. Там в густой траве, можно будет, наконец, рухнуть без сил, напиться вволю, наполнить фляжки и уснуть, не думая о споровой буре наверху. Но, если он не успеет…Тринадцать, четырнадцать?— на правой ноге под коленом и чуть выше, от открытого перелома, пятнадцать?— вдоль левого бедра, почти до живота, тонкий и витиеватый, от колючей проволоки на финальном экзамене в академии. Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двадцать?— тонкие линии, разной длины на левом запястье. Алан очень неохотно рассказывал о них, называя чем-то вроде ошибки молодости, побочного эффекта от первых убийств, отводя глаза и прикрываясь улыбкой, и он не стал расспрашивать.Двадцать один, двадцать два, двадцать три?— на левом предплечье от осколков стекла после взрыва на одной из миссий. И, наконец, двадцать четыре?— совсем маленький, на шее, за ухом, еще с детства, от падения с дерева и удара о камень, доктор любил прикасаться к нему губами…Он падает на землю, журчание воды слышно совсем близко, но у него просто нет больше сил. Он только полежит немного, совсем чуть-чуть, и доберется до воды. Сейчас, всего пара минут отдыха…Он приходит в себя оттого, что к его пересохшим губам настойчиво прижимают флягу с водой. Он жадно пьет, находясь еще в полубессознательном состоянии, не осознавая до конца, что происходит. Когда ему в лицо брызгают холодной водой, Роботник, наконец, открывает глаза. Все немного размыто, голова кружится. Над собой он видит фигуру в ореоле солнечного света и пыли, лицо полностью замотано тряпкой, чтобы, как можно меньше вдыхать ядовитые споры. Видно только темные глаза под густыми бровями. Сердце доктора пропускает удар, и он резко зажмуривает глаза. Черт, он все-таки не успел, начались галлюцинации. Но тут он слышит голос, от которого внутри разливается невероятное тепло и становится плевать на то, что все это нереально. Лишь бы он не прекращал говорить. Не прекращал прикасаться.—?Держись… Давай, держись, слышишь? —?Стоун закидывает слабую руку доктора себе на плечи, подхватывает под спину и под колени и поднимает почти без усилий. —?Хрена с два я позволю тебе умереть здесь, доктор. Держись, мы почти дома.Айво пытается что-то ответить, например, о том, сколько раз он уже это слышал, в своих мыслях или видениях, что скоро буря уляжется, а с ней исчезнет и его агент. Но заходится в кашле, задыхаясь, цепляясь левой рукой за пиджак Стоуна и снова теряя сознание.?Все прошло успешно. Мы вернулись.??Рад это слышать. Как он???Не скажу, что хорошо. Было бы лучше, обратись ты ко мне раньше.??Благодарю за службу, агент. Как только ситуация улучшиться, я перешлю координаты и код доступа хранилища.?Стоун хмыкает и с раздражением отбрасывает телефон в сторону. ?Ситуация улучшится… " Если под этим он подразумевает, когда его сын перестанет выхаркивать из себя споры вместе с легкими и, наконец, сможет нормально дышать и говорить, то судя по всему, не скоро. Восстановление обещает быть долгим.Алан устало смотрит на доктора, наконец-то более-менее спокойно спящего напротив него на диване. Волосы выбриты начисто, видимо, чтобы спастись от жары, под глазами тени, впалые щеки и еще больше исхудавшая фигура заставляют сердце агента болезненно сжаться. Он протягивает руку и поправляет сползающий с острого плеча плед. Осторожно, почти невесомо, чтобы не разбудить, проводить ладонью по щеке. Доктор слегка тянется за его рукой во сне, и Алан слабо улыбается. Роботник отключился прямо на диване, пока Стоун ушел в душ, и спит уже больше семи часов подряд, а для доктора это непривычно много, но агент не рискует его будить. Учитывая то, сколько усилий ему пришлось приложить, чтобы заставить его поверить, что это не галлюцинация, когда Айво первый раз сразу после возвращения пришел в себя в его квартире, Стоун не уверен, что готов к еще одному спору.Не готов к новой волне отрицания и отчаяния, не готов к слабой надежде в безумном взгляде, рукам, цепляющимся за него, как за спасательный круг посреди открытого океана, беспощадным иглам вины, прошивающим насквозь его сердце, при жутком, выматывающем приступе кашля… Когда доктор все же признает реальность происходящего и позволяет привести себя в порядок, переодеть и напоить успокоительными и болеутоляющими, Стоун уже сам еле держится на ногах. Но, прежде, чем вырубиться от усталости и нервного напряжения, он решает тоже сходить в душ. А, когда возвращается, обнаруживает, что доктор мирно спит, а на телефоне мигает сигнал о сообщении с неизвестного номера. Мысленно возвращаясь к короткому разговору с Уолтерсом, Стоун закрывает лицо руками и трет усталые глаза. Нет, он подумает об этом позже.Алан садится прямо на пол рядом с диваном, кладя голову на бок, на согнутую в локте руку, напротив лица Роботника. Находит его руку и приникает губами к тыльной стороне ладони. Он переплетает их пальцы, прижимает руку к своему лицу и остается так, зажмуривая глаза и смаргивая слезы.—?Прости, что так долго…