Часть 3 (1/1)

***—?Все условия будут выполнены. Отпустите заложника и сложите оружие.Звенящую ночную тишину в ответ нарушают только порывы ветра в деревьях.—?Повторяем, ваши требования выполнены. Вам будет предоставлена полная неприкосновенность на время военного суда и лучшие адвокаты. Отпустите нашего агента, и мы снимем осаду. Никому сегодня не нужно умирать.И снова тишина, и ровным счетом ничего не происходит.—?Я не понимаю, почему они не реагируют? Он уже должен был выйти.—?Не паникуй, Стоун. —?отвечает шепотом агент Фишер. В дальнем свете фонаря видно только ее силуэт рядом, с автоматом наизготовке. —?Может он… Не может идти. Или…—?Нет! Никаких или. Он жив, ясно? У нас были условия.—?Хорошо, хорошо, как скажешь. Но ты же видишь, Гаррет уже дважды дал понять, что мы не перебьем их, как только они сдадутся. Раз они до сих пор не здесь, значит что-то не так…—?Стоун, Фишер! Заткнулись оба.—?Так точно, сэр.Еще двадцать минут напряженного ожидания проходят в полной тишине.—?Это последнее предупреждение! Мы выполнили свою часть сделки. Выдайте нам агента, и никто не пострадает.—?Условия изменились! —?голос с сильным акцентом вдруг раздается со стороны заброшенного завода. —?Сначала снимите осаду! Дайте нам уйти, тогда получите своего агента.—?Нет, на такие условия мы не пойдем. Последний раз, приведите агента Фрейзер, или мы атакуем.—?Нет! Агент Гаррет, мы не можем, они убьют его!—?Тихо, Стоун! Хватит, мы и так торчим здесь слишком долго. Переговоры ни к чему не привели, я не могу рисковать всей операцией из-за одного агента. Если его не приведут сейчас же, мы начинаем штурм.—?Но сэр, если позволите, я мог бы…—?Отставить! Надо было слушать, когда я велел тебе научиться разделять работу и личную жизнь. Ничем хорошим это кончиться не могло. А сейчас, агент Стоун, вы будете придерживаться приказа, и никакой импровизации! Это ясно?—?Так точно, сэр.—?Сэр, смотрите! —?перебивает Фишер. —?Они ведут его!В дверном проеме появляются две фигуры. Один из мужчин буквально волочет на себе другого, тот едва передвигает ноги. Террорист швыряет его на колени перед собой, оттягивает его голову за волосы назад и приставляет к горлу нож.—?Сложите оружие! Дайте нам уйти, или ваш человек умрет здесь и сейчас!—?Эдриан… —?тихим шепетом на выдохе произносит Стоун, не в силах оторвать глаз от мужчины на коленях.Тот почти без сознания, висит на руке у преступника, руки связаны сзади, все лицо в крови…Фишер в темноте находит руку Алана и сжимает.—?Твою мать… Агенты, оружие на землю!Агент Гаррет медленно встает из укрытия, показывая пустые ладони, и выходит вперед. За ним также медленно и осторожно следуют остальные.—?Хорошо. Мы уходим. Видите? Мы сложили оружие, вам ничего не угрожает. Отпустите агента Фрейзер.Террорист криво усмехается и убирает нож. Вытаскивает рацию и говорит что-то, агентам не слышно, что именно. Получает ответ и кивает.—?Слишком поздно, вы, лживые ублюдки! Наша разведка засекла ваш истребитель. Может, вы не убьете нас здесь, зато расстреляете с воздуха. Так сдохните вместе с нами!Стоуну кажется, что кто-то поставил мир на паузу и заставил его бесконечно наблюдать, как лезвие нереально медленно рассекает слои кожи и мышц, как алые потоки фонтанами брызжут на землю и заливают грязные лохмотья, бывшие раньше черным агентским костюмом. Как тело заваливается на бок, содрогаясь в предсмертных конвульсиях и затихает. Как синие глаза стекленеют, смотря в ночное небо затянутое тучами.Его собственные крики заглушают раскаты грома, звуки начавшегося ливня, выстрелов и всеобщего хаоса.Шею террориста, убившего Эдриана, он сворачивает голыми руками. Выражение животного ужаса в его глазах, когда Стоун налетает на него с рычанием раненного зверя, агент запомнит на всю оставшуюся жизнь.Выхватив ножи из креплений на ногах, Стоун атакует приближающихся к нему двоих мужчин, не обращая никакого внимания на автоматные очереди и жгучую резкую боль в боку. Один умирает медленно, истекая кровью от пяти ранений в живот, другой падает внезапно и так и остается лежать с ножом, торчащим из глазницы.Подняв один из автоматов, Стоун вбегает внутрь бывшего завода. И начинается настоящая бойня. Он выходит прямо в центр обстрела внизу здания, становясь идеальной мишенью, что ни капли его не заботит. Он не слышит ничего вокруг, не реагирует на выстрелы со всех сторон, даже те, что попадают в цель, на приказы своего начальника и крики других агентов, не пытаясь спрятаться, или увернуться. Под очередями его автомата люди сыпятся, как переспевшие гроздья винограда. Многие просто бросают оружие, охваченные суеверным ужасом от зрелища перед ними, и пытаются сбежать. Им это не удается.Под конец, Алан уже не разбирает, где свои, а где враг, им движет одна неконтролируемая ярость и желание убивать.Когда кончаются патроны, он просто крушит все на своем пути без разбора, размахивая кулаками, продолжая кричать и звать по имени снова и снова…—?Стоун! Все, слышишь? Все закончилось! Алан, прекрати, успокойся, все кончено…Голос Фишер доносится, как сквозь толстую стену. Она единственная, кто решается подойти к нему близко. Другие смотрят со смесью страха и жалости, многие поднимают автоматы, прицеливаясь, на всякий случай. Он с силой вырывает руки, которые Алисия пытается прижать к его бокам, чтобы остановить, и отпихивает ее прочь. Она снова пытается его схватить, но он бьет кулаком наотмашь. Кажется, попадает.—?Стоун, хватит, очнись! Все кончилось, все хорошо, ты в безопасности! Это просто кошмар, ну же, Алан, проснись…Кошмар? Это просто сон, он спит? Ну конечно, все это не могло произойти, Эдриан не мог…—?Алан, проснись, проснись пожалуйста, ты меня слышишь? Давай, очнись, ЭТО ПРИКАЗ!!!Странно, это не голос агента Фишер. Это мужской голос, знакомый до боли… Стоун устремляется ему навстречу и вскакивает на кровати, резко и судорожно втягивая воздух.Напротив него с расширенными от удивления и страха глазами сидит доктор Роботник, продолжая сжимать его запястья.—?Наконец-то. Какого хрена это было, Стоун?Он тяжело дышит, волосы растрепаны, на лбу капли пота, а на скуле, даже при тусклом освещении спальни, уже заметен наливающийся синяк.—?Нет… —?Стоун высвобождает одну руку и медленно и осторожно касается его лица кончиками пальцев и тут же отдергивает руку. —?Нет, я же не мог… Я ударил тебя?!В голосе агента неприкрытая паника и отчаяние. Он вскакивает с кровати и пятится к стене.—?Я… Айво, прости, я… Господи…—?Эй, эй, успокойся. Алан, все нормально. Я собирался идти спать и уже выходил из лаборатории, когда услышал крики… Я почти двадцать минут не мог тебя разбудить. И часто такое бывает? Почему ты не сказал, что у тебя ПТСР? В твоем деле этого нет.—?Нет, потому что… Неважно. Бывало раньше, но с тех пор много лет прошло. Я думал, это не повторится. Прости, мне так жаль, Айво, я не хотел…Доктор быстро обходит кровать и приближается к агенту. Берет его за плечи и встряхивает, заставляя посмотреть себе в глаза. Стоуна трясет, по лицу текут слезы, которые он не в состоянии сдержать. Он еще не отошел от пережитого кошмара, как попал в реальность, которую просто не мог принять.—?Слушай меня внимательно, Стоун. Ты был не в себе и был не способен контролировать свои действия. В этом нет твоей вины. Ты меня понял?Тот всхлипывает и едва заметно кивает.—?Да, доктор. Но я…—?Этот разговор окончен, и не спорь со мной, агент. И перестань извиняться, я больше не хочу это слышать.—?Да, сэр. —?тихо выдыхает агент Роботнику в шею, когда тот осторожно прижимает его к себе и гладит по спине, успокаивая. Его действия совершенно не вяжутся с наигранно приказным тоном, за которым слышится настоящий испуг.Стоун закрывает глаза, окончательно приходя в себя, вдыхая родной запах его лабораторного халата, растворяясь в ощущении его рук на своей спине. Они стоят так, пока дыхание агента полностью не выравнивается. Потом доктор медленно отстраняется и подводит Стоуна к кровати.—?Ложись.Агент следует приказу и забирается в постель, с замирающим сердцем наблюдая, как доктор снимает одежду и аккуратно складывает на прикроватной тумбочке. Последними на сложенной стопке оказываются перчатки.Доктор остается в черной нижней майке без рукавов и таких же черных боксерах. Это не первый раз, когда Стоун видит его почти раздетым, но каждый раз не может не пялиться. Роботник ложится к нему, и Алан, без дальнейших раздумий, оказывается в его объятиях, кладя голову на плечо, пряча лицо в сгибе шеи и обнимая одной рукой за талию. Чувствует, как тело доктора слегка цепенеет. Так всегда бывает, ему нужно время, чтобы привыкнуть. Пару минут они лежат молча, не двигаясь. Потом Айво медленно обнимает агента за плечи, притягивая ближе. И Алан выдыхает умиротворенно, закрывая глаза и слегка улыбаясь.Они часто засыпают так, в объятьях друг друга, но просыпается Стоун всегда один. Он знает, что ближе к середине ночи доктор устанет от такого тесного контакта, осторожно уберет от себя руки агента, чтобы не разбудить, и уйдет в свой жилой отсек, или в лабораторию, если не сможет уснуть, что бывало часто. А Стоун будет делать вид, что осторожные движения доктора не нарушили его чуткого агентского сна, чтобы лишний раз не смущать Айво.Сейчас, он не знает, сколько прошло времени, и сколько они уже так лежат. Он слушает убаюкивающий стук сердца любимого человека, чувствуя, как его руки медленно описывают круги на его спине, наслаждаясь теплым прикосновением его голых ладоней, почти полностью проваливаясь в сон.—?Кто такой Эдриан? —?тихий вопрос заставляет Стоуна моментально вернуться в реальность.Доктор чувствует, как резко напряглись мышцы агента, и возобновляет круговые движения руками на его спине, чтобы успокоить.—?Можешь не отвечать, если не хочешь. Просто, ты кричал его имя во сне, и я подумал… Если захочешь поговорить…Стоун слушает его тихий, такой непривычно ласковый голос. Такого тона от доктора не слышал никто и никогда. Кроме него. К тому же, агент улавливает едва различимую, но все же присутствующую нотку ревности.—?Он… —?Алан пытается подобрать слова, он правда очень хочет поделиться, рассказать все доктору, он верит, что тому правда не все равно, и он именно тот, кто смог бы понять. Но почему-то ком застревает в горле, и он едва может выдавить пару слов. —?Он мертв.—?Ясно. —?коротко отвечает Роботник, прижимая агента сильнее, зарываясь лицом в его волосы.Больше они не произносят ни слова. Это первая ночь, когда доктор не сбегает и остается до утра, и далеко не последняя.***Алан осторожно ловит руку Роботника, подносит к губам и медленно целует кончики пальцев, закрыв глаза. Потом покрывает невесомыми поцелуями ладонь, запястье и костяшки.Они лежат рядом на кровати в жилом отсеке доктора, где они живут вместе уже два с половиной месяца.—?Люблю твои руки. —?шепотом говорит он, выпуская ладонь Айво и становясь над ним на вытянутых руках. —?Люблю тебя.Он медлит, прежде, чем наклониться ниже для поцелуя, выискивает малейший намек на неуверенность или неприятие в карих глазах напротив. Но доктор просто улыбается, и Алан целует его прямо в эту улыбку, чувствуя, как мягкие губы раскрываются навстречу, когда Роботник отвечает на поцелуй.Стоун оставляет его губы, целует кожу за ухом, слыша тихий стон, прокладывает дорожку поцелуев, все более страстных и требовательных, от шеи к груди и животу. Резко останавливается, когда тело под ним непроизвольно дергается.—?Хочешь притормозить? —?тихо спрашивает он, нежно целуя белую кожу возле пупка.Доктор отрицательно мотает головой.—?Остановиться совсем?Роботник привстает на локтях и смотрит на агента снизу вверх, улыбаясь похотливо, без капли смущения.—?Даже не вздумай.Стоун улыбается и продолжает начатое ранее.Им понадобилось много времени, чтобы достигнуть такого уровня доверия, но Стоун был не против. Он готов был ждать сколько угодно, повторять и доказывать сколько угодно раз, чтобы доктор поверил, действительно поверил в то, что его любят, что он нужен. Что он достоин этого. Алан вспоминает, как Айво привыкал в первое время, когда их отношения перешли на новый уровень.Когда он постепенно перестал шарахаться от случайных прикосновений. Когда его тело перестало напрягаться и вытягиваться в струну каждый раз, когда Стоун обнимал его, а доктор просто пытался это вытерпеть, каждый раз все дольше. Когда, наконец, он сам начал искать физического контакта, привыкнув настолько, что это уже стало жизненно необходимо.Агент вспоминает, как чуть не потерял сознание от нахлынувших эмоций, когда доктор впервые поцеловал его сам, грубо и жестко, но немного неуверенно и неумело, прижимая агента к стене после наигранного разноса за какую-то мелочь. Это был лучший поцелуй в жизни Стоуна.Удивительным, но весьма приятным для обоих стало открытие, что, чем больше доктор доверяет Стоуну, чем больше он привыкает и расслабляется, тем больше боязнь прикосновений превращается в жажду прикосновений. Особенно заметно это стало после их первой близости.После немного сумбурного, осторожного, неуверенного, но безумно приятного эксперимента, в Роботнике, разумеется, включается жажда исследования. Он начинает сам выступать инициатором их сближения, начиная от более частых мимолетных касаний, до грубых и страстных прижиманий к стене, или замены обеденного перерыва обеденным сексом в жилом отсеке, или прямо в лаборатории, если они находятся в фургоне. В стационарной лаборатории все же есть риск, что кто-то войдет, приходится быть бдительнее. Хотя порывы Роботника, что в работе, что в гневе, что в страсти, сдержать почти невозможно. Но Алан и не возражает. Почти каждый день они открывают для себя что-то новое, и доктор часто подходит к вопросу слишком с научной точки зрения. Стоун в шутку благодарит его, что тот хотя бы не ведет дневник наблюдений. Хотя не факт, что такого действительно не существует…Зато теперь у агента появилось верное средство оттащить доктора от экранов, если он засиживается за работой слишком долго.Стоун не перестает удивляться, насколько иначе, чем другие, доктор видит этот мир, и каким особенным стал для него самого этот опыт, ничего подобного он никогда не испытывал ранее, ни в одних отношениях.Конечно, все это происходит не слишком быстро, прочные стены самозащиты, воздененные за столько лет, не желают разрушаться так просто. Бывают хорошие дни и плохие. В плохие дни возвращаются старые привычки и страхи, это реакция организма на внешние обстоятельства, события, или просто усталость и стресс, никто в этом не виноват. Но Стоун видит, как сильно такие моменты расстраивают доктора, выводят из себя, хоть он сам и пытается всеми силами показать, что это нормально.Алан уже умеет различать малейшие нюансы, едва заметные сигналы тела Роботника, и реагирует моментально. Он всегда знает, когда нужно остановиться, а когда действовать. Хотя ему бывает трудно сдерживать себя, не поддаваться дикому животному возбуждению, которое иногда накатывает с такой силой, что в глазах темнеет…Особенно тяжело было в самом начале, когда ему мучительно хотелось большего. Но он не позволял себе сорваться, хотя иногда очень хотелось. Хотелось просто смять хрупкое тело под собой, прижать руки над головой, обхватив одной рукой оба запястья, и, не слушая ничего, просто поддаться порыву и снять такое острое, жгучее напряжение… Но он никогда, ни за что в жизни так бы не поступил.Стоун понимает, что одно его неверное движение, один слишком резкий непродуманный шаг, и все доверие, выстроенное такими усилиями, будет разрушено. В его памяти еще свежо воспоминание об ошибке, когда все чуть было не пошло прахом.Однажды, когда они только узнавали и изучали друг друга, Стоун не сразу замечает напряжения мышц и пальцев, судорожно сжавшихся на его плече. А может, не хочет замечать. Желание, затопляющее сознание, слишком сильное, он не хочет останавливаться, просто не может. Не реагирует он и на мягкую попытку отстраниться, и на тихий шепот: ?Алан… Подожди…?Перед глазами словно стоит пелена, он потерял контроль. И это чуть было не стоило ему всего.Стоун приходит в себя только, когда чужие руки с силой отпихивают его, так, что он падает с кровати от неожиданности. Доктор со скоростью пули вылетает из комнаты и закрывается в ванной. От осознания того, что он только что сделал, Стоуна накрывает ледяная волна ужаса и раскаяния. Он больше часа проводит под дверью в ванную, постоянно извиняясь и умоляя, пока дверь, наконец, ни открывается.Роботник окидывает его, сидящего на полу перед дверью в одних трусах, с выражением высшей степени отчаяния на лице, безэмоциональным взглядом, за которым Стоун с ужасом снова видит стену, которую ломал с таким трудом все это время. Доктор отводит глаза и выдает такую фразу, которая заставляет Алана побледнеть и почувствовать подступающую тошноту.—?Я требую от тебя слишком многого, агент. Кажется, пора заканчивать все это…—?Нет… Нет, Айво, прошу… —?подступающие слезы душат и не дают сформулировать фразу, заставляя голос ломаться и звучать тихо и жалко. —?Пожалуйста… Дай мне шанс, я все исправлю. Это моя ошибка, я виноват… Я так виноват… Пожалуйста, прости меня…—?Все это я слышу уже в двадцать третий раз за последний час. Но ты действительно думаешь, что дело в тебе, Стоун? Брось, ты же не настолько глуп. Это я могу сказать точно, узнав тебя поближе. Ты просто не можешь исправить то, что нельзя исправить, Алан.Последнюю фразу он говорит очень тихо и отворачивается. А Стоуна словно током прошивает. Так значит, он не винит его в том, что случилось, он винит… Себя?.. Боже…Агент медленно встает и подходит к доктору сзади. Осторожно обхватывает плечи в белом халате, в который Роботник завернулся в ванной. Чувствует его напряжение, но не отпускает, наоборот, ласково притягивает ближе и обнимает со спины, утыкаясь лицом в его плечо и закрывая глаза.—?Нечего исправлять, Док. —?тихо, но уверенно говорит он. —?Ни за что на свете, ни за какие деньги, я бы не захотел хоть что-либо изменить в тебе. Ты прекрасен и идеален во всем, что ты делаешь. Ты абсолютно гениальный, потрясающий, удивительный человек, уникальный во всех отношениях, и это факт, ты сам это знаешь. Ты полностью перевернул мою жизнь, дал мне смысл и цель, ты действительно спас меня, Айво. Каждый твой жест, каждое слово, каждый взгляд вызывают во мне настоящий восторг. Я буквально готов поклоняться тебе, понимаешь?Он прерывается, приподнимает голову, убеждаясь, что доктор слушает и не пытается его прервать, или разорвать объятия, и продолжает.—?В том, что произошло сегодня, виноват только я. Я позволил эмоциям поглотить меня, но такого больше не повторится, клянусь тебе. Я могу себя контролировать. И буду это делать столько, сколько нужно, пока тебе не станет комфортно. Даже, если этого никогда не случится, это неважно. Я все равно буду любить тебя, Айво. И, если ты когда-нибудь захочешь избавиться от меня, то тебе придется меня убить. Потому, что иначе я уже не смогу…Роботник разворачивается к нему резко и порывисто, впивается в его губы страстным, благодарным поцелуем, и Алан чувствует, как у него ноги подкашиваются от нахлынувшего облегчения. Он отвечает на поцелуй с не меньшей страстью, делая вид, что не замечает солоноватого привкуса…***У доктора Роботника всегда были проблемы с доверием. Да и откуда ему взяться, если абсолютно все человеческие существа, которым он когда-либо имел глупость доверять, его предавали.Поэтому, привыкнуть к чужому теплу, заботе и неравнодушию так сложно.Поэтому, принять тот факт, что теперь он действительно не один против всего мира, что теперь у него есть тот, для кого он сам?— целый мир, почти невозможно.Поэтому, на постоянно возникающий вопрос ?почему??, каждый раз слышать в ответ ?потому, что я люблю тебя? так нереально странно.Поэтому, Айво ждет. Каждый день ждет, что это закончится. Что этому, непонятно откуда свалившемуся на него счастью, придет конец. Что Алан, наконец, устанет от всего этого. Устанет от его выходок, загонов, вспышек ярости и пренебрежение. Или просто устанет возиться с его фобией, продвигаясь в их, и так странных и абсурдных отношениях подчиненного и работодателя, миллиметровыми шагами, борясь с его упрямством, упираясь в выстроенные за всю жизнь стены, срываясь, возвращаясь обратно, начиная все заново… Однажды, ему все это надоест, и он уйдет. Это только вопрос времени.А еще он прекрасно понимает, что, когда это все-таки случится, он этого не переживет. Просто физически и морально не вынесет. Потому, что привязанность, как наркотик. А он, отрицать бессмысленно, привязался к Стоуну. И вернуться из этого уютного теплого мирка самообмана в холодный и серый мир одиночества он больше не сможет. Так, что, если он прав, и все это однажды исчезнет, он будет сломан. Окончательно и бесповоротно, без возможности восстановления.А, может быть, все это?— всего лишь часть чьего-то хитроумного плана, кто-то подослал к нему Стоуна специально, чтобы в конце выдать все тайны доктора, все его слабости, или просто унизить, высмеять, поиздеваться…Ведь не может быть, совершенно никак не может быть, чтобы все это было правдой. Так не бывает, не в этой жизни, не с ним. Разве он достоин этого?..Каждый раз, выходя из лаборатории и проходя мимо других людей, агентов, военных, начальства, Айво думает о том, что все они знают. Все знают об их связи, все они в сговоре и держат его за дурака. Все они смотрят на него, и смеются у него за спиной.И однажды, нервы не выдерживают, и он решается на крайние меры. Он дает Стоуну выходной.—?Выходной? В смысле… Эм… Зачем?—?Зачем нужны выходные, агент? Не будь идиотом. Сходи куда-нибудь, куда вы все ходите. Не знаю, пригласи своих друзей-агентов, они же у тебя есть? Сходите в бар, напейтесь, как там еще отдыхают люди.—?Так, эм… Может, тогда… Сходим вместе?—?Что, я? Нет, ты же знаешь, я не выношу алкоголь. И людей. Тем более, людей и алкоголь.—?Ну, не обязательно же идти в бар. Мы можем пойти куда угодно…—?Нет, Стоун, так не пойдет. Сколько ты на меня работаешь? Почти три года? И за это время у тебя был хоть один выходной? Нет. Ну так вот, сегодня твой счастливый день.—?Так. Айво. Я сейчас ничего не понимаю. Что происходит? Ты пытаешься избавиться от меня?—?Нет. Конечно, нет. С чего ты взял.Стоун пару секунд пристально вглядывается в его темные глаза, сведенные брови, поджатые губы. И улыбается, слегка касаясь локтя.—?Да все в порядке. Если тебе надо побыть одному, я могу уехать. Все нормально, я понимаю.—?Правда? —?Роботник с облегчением выдыхает и улыбается в ответ. —?То есть, я хотел сказать… Ты не подумай, я не хочу, чтобы ты уходил. Ты же… Ты потом вернешься, да?—?Конечно, вернусь, Айво. —?Агент подходит ближе, осторожно кладет руку ему на затылок, зарываясь пальцами в волосы и притягивает к себе, быстро и нежно целуя в губы. —?Это всего на один день, я уважаю твое личное пространство и понимаю, что невозможно находиться рядом постоянно. Иногда нужен глоток свежего воздуха.Он отстраняется, по-прежнему улыбаясь, ловя ответную улыбку.—?Знаешь, я даже, пожалуй, воспользуюсь твоим предложением, и загляну в один бар, где собираются все наши. Уже представляю их лица, когда они меня увидят.—?Повеселись там.—?Ладно. Не скучай. Звони, если что.Отлично. Это именно то, что нужно для выполнения плана доктора.Агент покидает лабораторию, а за ним незаметно и совершенно бесшумно вылетает крохотный дрон. В следующие двадцать четыре часа он должен будет либо опровергнуть, либо подтвердить все теории доктора о том, насколько искренен с ним единственный важный для него человек.Дорога до Сан-Диего занимает все утро. Когда Стоун паркуется возле небольшого уютного на вид домика с зеленым забором, на часах уже полдень. Он выходит из машины и направляется к дому, как вдруг дверь открывается, и на порог выходит невысокая миловидная женщина с черными волосами. В руках у нее пустой кувшин из-под лимонада, который летит на землю, когда она видит подходящего к ней мужчину, но не успевает разбиться, потому что Стоун подхватывает его у самой земли.—?Привет, мам. —?говорит он, широко улыбаясь.—?Алан! —?выдыхает женщина и порывисто обнимает сына, притягивая к себе за шею, целует в щетинистую щеку множество раз. —?Как ты?.. Откуда ты?.. Даже не позвонил! Мог бы предупредить, что приедешь, я бы приготовила, позвала бы всех…—?Нет, нет, мам, не надо никого звать. Я приехал вас увидеть. Хотел сделать сюрприз. Тем более, я ненадолго. К вечеру уже надо вернуться.—?Так скоро? Ох, ну… Ну ладно, заходи, заходи… Девочки! Смотрите, кто приехал! —?кричит она вглубь дома, когда они заходят.Навстречу им выходит девушка, которой на вид года двадцать два?— двадцать три, черные волосы коротко стрижены, пирсинг в носу и брови, не считая кучи серёжек в ушах.—?Ах ты… —?она нехорошо прищуривается и внезапно налетает на Стоуна. —?Ты… Какая же ты задница, Алан Стоун!—?Ники! —?возмущенно прикрикивает на нее мать, но взбешенную девушку уже не остановить.—?Ты, мелкий военный говнюк, сначала исчезаешь на два года, ДВА СРАНЫХ ГОДА! —?Она начинает молотить кулаками, куда попало, пытаясь достать брата. Но ей это, разумеется, не удается, потому что агент закрывается, легко отбивая ее атаку, и искренне смеется, ловя ее руки за запястья. —?А потом сваливаешься вот так, как снег на голову? Заливаешь нам байки про сверхсекретные операции, шлешь смску по праздникам, и думаешь, все отлично, да?—?Ники, Ники, успокойся! —?все еще смеясь отвечает Стоун. —?Ну прости. Прости, ладно? Извини, что редко звоню, что не приезжал так долго, но ты же знаешь, моя работа… Я не вру про секретность. Но я тоже скучал.Она замирает на пару секунд, яростно вглядываясь ему в глаза, потом резко вырывает руки и импульсивно обнимает брата, повисая у него на шее. Потом так же быстро отпускает и уже беззлобно толкает кулаком в плечо.—?Лаадно… Живи пока. Но ты все равно говнюк.—?Окей, окей… А где Крис? —?с улыбкой спрашивает Стоун.—?В гостиной. —?закатывая глаза отвечает Ники. —?Наверняка опять в прямом эфире. У нее свой блог.Девушка жестом берет слово блог в кавычки.—?Снимает все подряд, постоянно в телефоне. Как будто, кому-то интересно каждые пять минут смотреть, что она ест, или как она сидит на диване.—?Ну, судя по количеству моих подписчиков, интересно. —?отвечает подошедшая девушка, лет девятнадцати, черные завитые локоны спускаются чуть ли не до пояса, красиво обрамляя сильно накрашенное милое личико, а розовый топик и короткие шортики прекрасно и довольно откровенно подчеркивают все достоинства ее фигуры. —?Привет, Алан.Она слегка приобнимает его, чмокает в щеку и притягивает к себе, держа телефон напротив их лиц, чтобы они вдвоем оказались в кадре.—?Смотрите, мои дорогие подписчики, ко мне приехал мой суперсекретный брат, то ли специальный агент, то ли наемный убийца, то ли телохранитель президента. Не знаю точно, он нам не говорит. Скажи привет, Алан.—?Привет, Алан. —?со смешком отзывается Стоун.—?Ну ладно, хватит, девочки, отстаньте от брата, он же только приехал! —?вмешивается их мама. —?Давайте лучше обедать, и поговорим заодно.За столом время проходит весело и непринужденно, они обсуждают работу Ники в автосервисе, выслушивают от нее восторженную лекцию о последнем байке, который к ним привезли, узнают все подробности преимуществ престижной работы блогера от Кристины и почти ничего не слышат от Алана, потому что он, как всегда, почти ничего не может рассказать о секретных миссиях правительства.—?Ну правда, не обижайтесь, вы же знаете, это для…—?Для нашей же безопасности, бла-бла-бла. Да-да, мы эту песню уже пятнадцать лет слышим. —?прерывает его Ники. —?Хрен с тобой, не можешь рассказать про работу, расскажи хоть про жизнь личную. Колись, подцепил кого-нибудь?Все взгляды устремляются на Стоуна, даже Крис отрывает глаза от экрана телефона, где она неустанно переписывалась с кем-то все это время.—?Нуу… Я не…—?Ого, смотрите, смотрите, он покраснел! —?кричит Ники, тыча в него пальцем, а Крис коварно хихикает. —?Все, теперь не отвертишься, агент 007. Быстро рассказывай сию же минуту, кто он?—?Ники, ну что ты на него накинулась. —?мама смущенно пытается остановить дочку. —?Он вовсе не обязан рассказывать, если не хочет.—?Но он хочет, да Алан? —?не унимается Ники. —?И мы все очень хотим услышать, кто тот загадочный незнакомец, что заставляет нашего непоколебимого спецагента так краснеть.—?Ну правда, Алан. —?поддакивает ей сестра, и это единственный раз, когда они в чем-то согласны. —?Если бы это не было серьезно, ты отмахнулся бы и отмолчался, как всегда. Но это явно что-то особенное, ты просто обязан рассказать, или мы тебя отсюда не выпустим.—?Ну ладно, ладно! —?Стоун обреченно выдыхает, поднимая ладони в сдающемся жесте, и откидывается на спинку стула. —?Он доктор.—?Ооо, как интересно. Военный доктор? Хирург?—?Нет, нет, доктор наук. В пяти областях, если быть точным.—?Ни фига… —?у Ники даже рот открывается от изумления. —?Ты захомутал ученого? Как? Где ты вообще его нашел?—?Я, эм… Помнишь, я рассказывал, что у меня теперь новая должность? Что я теперь ассистент робототехника, работающего на правительство?—?Да иди ты… Иди ты, ты что, замутил с собственным боссом? Ну ты даешь, не ожидала от тебя, братик. Да ты крут.—?А я не поняла. —?вмешивается Крис. —?А доктор тогда кто?—?Тот, до кого тебе по уровню айкью, как до Китая.—?Ники!—?Ну что, мам? Она даже не поняла, что я сказала.—?Все я поняла. Ты меня сейчас как-то оскорбила, да?—?Вот, видишь! Я об этом и…—?Девочки, хватит! —?обрывает их мать. —?Устроили тут балаган. Алан, милый, скажи, тебе за это ничего не будет? Ну то есть, если он правда твой босс…—?Мы это не афишируем, мам. И вообще, все еще… Довольно сложно. И не так давно началось, чуть больше полугода… И никому об этом знать не надо, выключи камеру, Крис.Девушка разочарованно убирает телефон.—?Хорошо, Алан, ответь мне на самый важный вопрос. —?мама улыбается и накрывает своей ладонью его руку. —?Ты счастлив?—?Да. —?он не задумывается ни на секунду, смотря в ее заботливые темно-карие глаза, такого же оттенка, как у него самого. —?Да, абсолютно. Как никогда в жизни.—?Хорошо. —?она протягивает руку и ласково ерошит его волосы. —?Тогда я рада за тебя и твоего доктора, кем бы он ни был. Я так понимаю, имени ты тоже не скажешь?Стоун только пожимает плечами и разводит в стороны руки.—?Ну ничего. —?Ласково улыбается она. —?Может, однажды, наступит подходящий момент. Я рада видеть тебя таким, Алан, правда. У тебя взгляд меняется, когда ты говоришь о нем. Я горжусь тем, что ты смог, наконец, двигаться дальше. Ну, ты понимаешь, после…—?После Эдриана. Да, я понимаю, мам. Спасибо.На пару минут устанавливается неудобная тишина, которую прерывает внезапный вопрос Крис.—?Что, даже ни одной фотки не покажешь? —?умирая от любопытства, разочарованно тянет она.—?Так, все! Закрыли тему. —?отвечает за Алана мама. —?Если ваш брат не может пока ничего рассказать, значит, так нужно. Мы ему полностью доверяем, правда, девочки?—?Ага…—?Мхгм…—?Эх, так не честно! Когда уже я найду своего доктора и свалю из этого цирка?..—?НИКИ!***—?Ну ты же меня знаешь, я?— могила. —?Ники строит самые щенячьи глазки, когда они разговаривают, сидя в джипе Стоуна. Уже вечер, и он собрался в обратный путь, попрощавшись с мамой и младшей сестрой. Но средняя вызвалась его проводить, и никто не был против. Они всегда были очень близки. —?Ну покажи, я же должна знать, кому бить морду в случае, если он разобьет твое сердце.Алан смеется и закатывает глаза.—?Ну ладно, хорошо, уговорила. Но никому ни слова. Ни маме, ни Крис. Особенно Крис.—?Да знаю, я, за кого ты меня принимаешь, за конченную идиотку?—?Знаешь, вы бы друг другу понравились. Ну ладно, смотри. —?Он протягивает ей телефон с фото на экране, где Айво стоит полубоком, не смотря в кадр, в руках в перчатках какой-то ключ и часть незаконченного дрона. На нем нет привычного черного плаща и всей зловещей экипировки, только обычные рабочие штаны и майка без рукавов, открывающая вид на старую татуировку в виде электродов на предплечье. Стоун сделал это фото очень давно исподтишка, пока доктор был увлечен работой и не замечал ничего вокруг. Это было его самое любимое фото.—?Ого… —?выдыхает Ники, отбирая у него телефон. —?Вау…—?Ну что?—?Ты не говорил, что он такой.—?Какой?—?Горячий, конечно! Огонь просто... Охренеть, у вас еще разница в возрасте приличная, да? Ты зовешь его папочкой?—?Да иди ты, извращенка. —?Стоун вырывает телефон у хохочущей сестры. —?Найди себе своего секси-доктора.—?Да я бы с удовольствием, но ты знаешь, как тяжело найти красивого парня, чтобы он был хотя бы не дебилом? Куда уж там до доктора.—?Внешность не главное.—?Ну да, ну да. Сказал тот, кто всю старшую школу бегал за качком-футболистом. Как его звали, Алекс, кажется?—?Это было очень давно. —?смеется Стоун, толкая ее плечом.—?Да, папа еще был жив. —?отвечает она другим, задумчивым голосом. —?Помнишь, как он застал вас после выпускного, целующихся у него в гараже? Как же он орал… Это был невероятно эпичный выход из шкафа. Хорошо, что мама вмешалась, и он остыл.—?Да, я помню. —?отвечает Стоун, притягивая сестру к себе за плечи и целуя в макушку. —?Я тоже по нему скучаю. По всем вам.Они сидят так некоторое время, потом Ники отстраняется, пытаясь незаметно смахнуть непрошенные слезы и снова стукая брата кулаком в плечо.—?Ладно, Джеймс Бонд, тебе пора. А то твой босс тебя накажет. Жестко и страстно.—?Пока, изращенка. —?со смешком отвечает Стоун. —?Постараюсь звонить почаще.—?Ну да, конечно. Береги себя, братик.—?Как всегда.Когда Стоун заходит в знакомый маленький бар, время близится к десяти вечера. Все разговоры и звон бокалов моментально стихают, все взгляды приковываются к нему. В воздухе явно чувствуется напряжение.—?Так, и что это тут у нас? —?вкрадчивым голосом задает вопрос Стоун, скрещивая руки на груди. —?Мне кажется, или тут бухает почти весь мой отряд?—?Так… Эм, выходной же. —?после паузы несмело отвечает один из агентов.—?Выходной? —?ещё тише, а от этого еще более устрашающе переспрашивает Стоун. —?Интересно. И кто же вам его дал?—?Ээээ… Так, всегда же последний день месяца… И коммандер…—?Да ладно, ладно, я шучу, парни, расслабьтесь! —?Стоун, больше не в состоянии ломать комедию, чуть не сгибается пополам от смеха. —?Черт, вы бы видели свои лица!—?Блять, Алан. —?Выдыхает агент, отвечавший Стоуну раньше. —?Я чуть в штаны не наделал, думал, мы опять доктора твоего просрали, и он куда-то свалил без конвоя. У тебя такое лицо было, я думал, ты сейчас нас порешишь тут всех.—?Хах, да уж, Сэмми, храбрость вообще не твоя сильная сторона. —?со смешком отвечает Стоун, хлопая агента по плечу и садясь рядом за барную стойку. —?Не, живите пока, распиздяи.—?А ты сам вообще как тут? —?спрашивает еще один агент рядом с ними.—?У меня вообще-то тоже выходной, Майк.—?Ооо, да ладно? —?удивленные возгласы раздаются сразу со всех сторон. —?А что случилось?—?Ну надо же! Дракон отпустил принцессу из замка?—?Что ты с ним сделал? Усыпил? Убил?—?Колись, он все еще жив?—?Очень смешно. —?беззлобно огрызается Стоун. —?Он жив, все нормально, просто сегодня выходной.—?Ясно. Ты настолько устал от всего этого дерьма, что даже наш Великий и Ужасный, наконец, это заметил. —?подытоживает Сэмми. —?Давай, Стоун, тебе срочно надо выпить!Следующие полтора часа проходят в разговорах, обоюдных подколах, всеобщем веселье и море алкоголя. После двух бокалов пива и пяти шотов виски, Стоун чувствует, как все его тело расслабляется, отпускает постоянное напряжение, а в голове появляется приятная легкость и туман. Но, пожалуй, ему хватит.—?Стоун! Это что, правда ты? —?к нему подходит девушка-агент, улыбаясь и протягивая руку для приветствия.—?Фишер! —?он радостно пожимает ей руку, а потом и вовсе сгребает в объятья. —?Сто лет тебя не видел. Как ты? Как Квентин?—?Он… Как обычно, ты же его знаешь. Все пытается доказать, что еще может вернуться в строй. Но без ведущей руки, с таким протезом, как ему выдали… В общем, сам понимаешь.—?Ясно. Посмотрим, что я смогу сделать.—?Брось. Ты и так сделал для нас слишком много. Да и где ты найдешь бионическую руку, функциональную настолько, чтобы можно было стрелять?—?Как, где? Попросит своего бойфренда соорудить какую-нибудь робоштуковину, да, Стоун?Все, кто слышал последнюю фразу, мгновенно устремляют взгляд на агента позади Фишер, который ее и произнес. Он вусмерть пьян, и еле держится в вертикальном положении.—?Что ты сейчас сказал? —?переспрашивает Стоун.—?Ну, а что такого? —?икая и ухмыляясь продолжает тот. —?Да лааадно, все же в курсе, что ты и этот доктор… Ну ты сам знаешь…—?Ну-ка, ну-ка, просвети меня, агент. —?Алан понижает голос, его тон не предвещает ничего хорошего и отдаленно напоминает кого-то другого.—?Ну блять, да ладно тебе. Это же очевидно. Ты так пытаешься выслужиться перед ним, да, сэр, нет, сэр, вот ваш кофе, сэр, не отсосать ли вам, сэр.—?Так, судя по всему, кому-то уже хватит. —?с ухмылкой отвечает Стоун. —?Ты пьян агент, иди домой.—?О, как мило с вашей стороны, агент. Ну конечно, это же Стоун, наш бесстрашный лидер, слава бежит впереди него, столько побед, столько успешных миссий. И кто ты теперь, а солдат? Бывший идеальный убийца теперь просто мальчик для битья, разносчик кофе. Тебе самому не противно? Или ты кайфуешь, когда тебя унижают?—?Так, все, Хиггс, лучше заткнись. —?вмешивается Фишер. —?Стоун прав, тебе уже достаточно.—?Да ладно, Алисия, забей, все нормально. —?улыбается ей Алан и встает из-за стойки. —?Уже поздно, я, пожалуй, пойду.—?Конечно, давай, беги к своему папочке. —?не унимается Хиггс. —?Видимо, ты хорошая подстилка, раз чокнутый доктор до сих пор тебя терпит и не вышвырнул, как остальных. Он наверно, знатный извращенец, да Стоун? Наверняка, так оно и есть, он же реально неадекватный, взять хотя бы его…Быстрый удар, сломанный нос и хлещущая во все стороны кровь заставляют его заткнуться. Стоун замахивается для следующего удара, потом еще и еще. Между криками боли слышен мерзкий звук ломающейся кости, когда Стоун выворачивает агенту руку, прижимая его разбитым лицом к полу, усаживаясь сверху и наклоняясь к самому его уху.—?Меня можешь оскорблять сколько угодно, мне плевать. Но если ты, убогая пародия на агента, еще хоть раз откроешь свой грязный рот и позволишь себе хоть одно неподобающее слово в сторону доктора, я клянусь тебе, твой труп будут собирать по кусочкам, как сраный паззл, чтобы похоронить. Ты понял меня, ублюдок? Моргни, если понял.К Стоуну сзади подходит Фишер и осторожно касается его плеча.—?Алан, Алан, все, хватит, успокойся. С него достаточно, он все понял. Прости, он просто новенький… И нажрался знатно, сам не понимает, что несет.—?Ну да, конечно, разумеется. —?Стоун встает с еле живого, истекающего кровью парня, и отряхивает свой костюм, улыбаясь жутковатой улыбкой на перепачканом чужой кровью лице. —?Не волнуйся, жить будет. Простите за беспорядок.Стоун кивает бармену, кладет на стойку пару крупных купюр и нетвердой походкой движется к выходу.Алан садится в свою машину, резко захлопывая дверцу, вцепляется руками в руль и пытается успокоить дыхание, бездумно смотря на собственные сбитые окровавленные костяшки. Делает глубокий вдох и медленный выдох, запуская руку в волосы, проводит ладонью по лицу и трет глаза, как будто пытаясь стереть воспоминания последних минут. Он просто не в состоянии сейчас возвращаться в свою пустую квартиру. Агент достает из кармана телефон. Черт, уже почти час ночи, но вряд ли он спит. Находит нужный номер и нажимает на кнопку вызова.—?Стоун? —?раздается из динамика через пару секунд.—?Эй, доктор, привет. —?дрожь в голосе удается скрыть. Вроде бы. —?Ты… Очень занят сейчас? Я знаю, у меня выходной, и мы договорились провести вечер раздельно, но… Можно я приеду? Я не буду мешать.—?Что-то случилось?—?Нет! Нет, конечно, нет… Я просто… Так, можно?—?Приезжай домой, Алан.Стоун не успевает даже толком войти в лабораторию, как тут же оказывается в теплых крепких объятиях Роботника. Он удивленно выдыхает и прижимается ближе, блаженно закрывая глаза, утыкаясь носом в шею мужчины.—?Соскучился? —?спрашивает он с легким смешком, отстраняясь через пару секунд.Доктор хмурит брови и протягивает руку, стирая подсохшие следы крови с лица агента. Отстраняется сильнее и обеспокоенно оглядывает его также испачканный черный костюм.—?О, прости, это не моя кровь. Все в порядке. —?быстро говорит Стоун, отводя взгляд.—?Я так понимаю, выходной не задался? —?с усмешкой спрашивает доктор.—?Ну, скажем так, наполовину. —?Стоун поднимает глаза и ловит лукавый взгляд Айво. —?А как у тебя?—?Отлично. Тестировал новое устройство прослушки. Все прекрасно работает.—?В этом я не сомневаюсь, доктор. —?Стоун устало улыбается и тянется за поцелуем, но отстраняется в последний момент. —?Черт, прости, от меня алкоголем несет, и…Его прерывают, резко притягивая к себе и впиваясь в губы страстно и жадно. Стоун отвечает с тихим смешком, чувствуя, как напряжение отпускает, все лишние мысли исчезают, и он просто растворяется в моменте.В первые минуты Айво безумно хочется рассказать, что он все знает, он был там, он все видел, слышал каждое слово. Но он не решается, боясь, что агент не поймет, что ему сильно не понравится тот факт, что за ним следили. И он пытается выразить все свои чувства, которые сейчас просто кипят в нем, переполняя до краев, всю благодарность, все восхищение и нежность, которые он сейчас испытывает впервые по отношению к другому человеку, через прикосновения. Через поцелуи, взгляды, улыбки, касания, так близко, кожа к коже. Все стены рухнули. Страха больше нет. И сомнений тоже.Позже, лежа в спальне в обнимку, наслаждаясь теплом и приятной тяжестью в мышцах после пары часов безумной страсти, Роботник рассеянно перебирает волосы Алана, засыпающего у него на груди. Он нежно целует его в лоб, привлекая внимание, и сонный агент задирает голову, улыбается и смотрит на него с обожанием.—?Расскажи мне о своей семье, Стоун. —?тихо просит доктор.