Глава 11 — Алсинейль (1/1)

Любовь, любовь, когда ты овладеваешь нами, можно сказать: прости, благоразумие! (Жан де Лафонтен)Вечером я бродил сам не свой по пустой палате, где днем приходила в себя моя девочка, и мне чудилось, я слышу Ее голос. Она пела тот самый романс. Дети отправились в Ларран, а я проверил сигнальные заклятия на случай, если самочувствие раненых вдруг резко ухудшится, и лег, не раздеваясь, готовый вскочить в любой момент.Поначалу сон не шел. Я ворочался, пытаясь уловить такой родной запах земляничного утра, но он причудливо смешался с запахом летнего дождя и химикатов – ?спасибо? вездесущему Шону, коротавшему остаток прошлой ночи на этой самой подушке.Серебряный Ветер тихо заржал в ответ на путаные мысли безумного эльфа. Он всегда знал, что мне надо, и всегда рецепт единорога был один и тот же. Я уходил в Сон, чувствуя, как теплый вечерний ветерок теребит гриву, игривой волной окатывает бока. Теперь я воспринимал мир его глазами, его ушами, и чуткие ноздри вздрагивали, вдыхая аромат ночного луга. Мне всегда нравилась его безумная скачка - мощная грудь на полном скаку рассекает луговое высокотравье, а душа полнится сумасшедшим восторгом, и, неудержимый, он рвется в небо счастливым ржанием. Золотистые сполохи пробегают по рогу, когда бьющая через край жажда жизни ищет выхода слиться с окружающим миром, напоить его своей радостью, причаститься этого вечного бытия и замереть в благоговении перед величием Жизни.В какой момент я позвал Ее? Не знаю. Пожалуй, это случилось само собой, когда сдерживать восторг уже не было сил, и моя душа обратилась к самому заветному в себе самой… Девушка в полупрозрачной батистовой сорочке восхищенно оглядывала закатное небо, и первые звезды, и спящий луг. А я не мог оторвать глаз от Нее. И тут Серебряный Ветер, должно быть, всхрапнул от избытка чувств - Тирнариэль оглянулась. Не испугалась, но зажмурилась, забавно помотав головой. Нет, любимая, я не растаю в вечернем тумане. Ну же, не бойся… Шаг вперед… Вот так… Здравствуй, любовь моя!Она и впрямь не боялась – наоборот, в глазах вспыхнуло восхищение. Да, милая, Серебряный – он такой.- Доброй ночи. А… вы… мне снитесь, да?Девочка моя, ну что тебе сказать… Она подалась вперед, доверчиво коснулась основания рога. Потом ладошка скользнула по лбу, щеке, нежно погладила шею. О-о-о-о, что же ты творишь, Тирнариэль, шалунья! Я замер, из последних сил пытаясь сохранить видимость спокойствия, пока тонкие пальчики задумчиво перебирали гриву. А когда сил сдерживаться не осталось, подался вперед, блаженно ткнулся губами повыше ключиц. Задыхаясь от восторга, пробежал вверх по шее, тронул щеку и висок, ощутив, как пульсирует жилка. Девушка запрокинула голову, прикрыв глаза, и чуть слышно застонала.Кажется, из последних сил обуздываю порыв обернуться эльфом, сжать Ее в объятиях, сорвать наконец эту троллеву сорочку, увлечь в луговые травы и ласкать и… Стоп! Что Она увидела в глазах единорога, что вдруг застыдилась, словно и впрямь стояла перед влюбленным в Нее мужчиной? И почему я больше не в силах не касаться Ее? Да… да… Обними меня… Твоя близость сводит с ума… Не надо, не плачь… Я люблю тебя!.. Да что же ты делаешь со мной... Ну же, девочка, прижмись ко мне крепче… Да, так… Так… И ничего не бойся, жаворонок мой, моя желанная... Боги, что я творю, безумец!.. Я успел выбить Ее из Сна буквально за мгновение до того, как обнаружил себя сидящим на пятой точке, упираясь ладонями в упрямые стебли ромашек и васильков, примятых седалищем не в меру разгоряченного эльфа. Ага, штаны мокры, жмут самым непотребным образом, и Серебряный недовольно ржет где-то внутри. Приплыли…- Прости, дружище, но иначе мы б с тобой натворили бед.?Жениться тебе пора?, - буркнул в ответ единорог и вздохнул о чем-то своем…Поднявшись с кушетки, я оглядел себя. Ну-ну, ?с кем ты, парень, в поле кувыркался?, называется. Сказал бы иначе, но, к счастью, нет у меня ни седины, ни бороды, и рёбра не притон для троллей. Да, идея познакомить Тирнариэль с Серебряным оказалась довольно опасной. В теле единорога контролировать свои инстинкты и желания было слишком трудно, практически невозможно. ?Эх ты, жеребец!?В ответ виновато всхрапнули.Я вздохнул, приводя в порядок одежду. Мысленно потянулся к раненым. Все нормально, надо лишь поменять положение тел.Тиану связался со мной, когда птичий щебет уже наполнил предрассветный сумрак. Мне показалось, он чем-то неприятно озадачен, но расспрашивать я не стал. Обдумает, решит – сам скажет. Договорились, что он прибудет один, предоставив Ардену и Астер разбираться с текущими делами. В Ларране ждали посольство Тер-Шэрранта во главе с Шангарром, представителей гномьих общин Восточных гор, ну, и меня с Конклавом. Происшествия минувшего года, последним звеном в цепи которых стало покушение на юного дракона во время дружественного визита в Арнегастхольм, равно как и уничтожение этого поселения подданными Шангарра по просьбе Императрицы и в назидание викингам, сверх всякой меры накалили ситуацию. Рабы Хашурга предпринимали одну за другой попытки переломить исход векового противостояния в свою пользу, и делали это умело, слаженно, со всех сторон. Прекрасно подготовленные диверсионные группы внедрялись и продолжают внедряться в общины людей и гномов. События минувшей весны в Ларране говорят о том, что даже столичный Храм беззащитен перед этой скверной. Мы же до сих пор лишь ?бьем по хвостам?, как любит говаривать Властитель Небес. А ведь еще лет тридцать-сорок назад было ясно: даже имперская глубинка далеко не так уж недосягаема для слуг Пожирающего. Уже тогда черные проповедники мутили воду в северном густолесье. В крупных же городах Империи, где незнакомцу так легко затеряться в толпе, где никто не обращает внимания на странности окружающих, поставить черные алтари оказалось делом и вовсе нехитрым. Увы, данные эльфийской разведки, которая работала в землях Империи по прямому тайному приказу Астер вот уже несколько лет, были еще менее утешительны, чем сведения, предоставляемые драконьими патрулями.Чем дольше я думал над сводками, приходившими с Севера, тем больше склонялся к мысли, что самое время вспомнить боевую юность – эльфийские дозоры времен Императрицы Рамин. Едва ли за полтысячелетия на карте тамошних мест что-то кардинально изменилось – для этого северяне слишком бедны. Строить новые поселения, прокладывать дороги чересчур затратно, да и не в их характере. Оно и к лучшему. Старые свитки с картами ждут в Библиотечной башне - только сдуть пыль веков. Воины тех первых дозоров, организованных на Севере еще моим отцом и Лиунириннелем, вновь готовы топтать заросшие тропы, и подмога им подросла достойная. Добро, рабы Пожирающего, вы хотели войны, кровавой бани на алтарях вашего повелителя? Вы получите войну – за алтари и очаги союзных государств, за право жить свободными и быть собой. И вы еще проклянете тот час, когда затеяли эту бойню. Во всяком случае, те немногие из вас, кто пока не лишен разума и свободен в своей злой воле.Закатная луна уже окрасилась розовым светом грядущей зари, когда я сошел со ступеней в мягкую траву и направился к дому – не к тому, где в моей постели сладко спала единственная и долгожданная. Я шел к Старому дому, ныне дому Ардена. Серебряный сообщил, что Шон умудрился-таки перетащить на конюшню лошадок наших пациентов. Ну что ж, к завтраку ему запекут молодого оленя. Пускай набирается сил. Мне тоже нужно поспать хотя бы часа два перед встречей с магами Конклава. К визиту в Ларран надо многое обсудить.