Глава шестнадцатая - Раскрытие потенциала шиноби (1/1)

На следующий день, с утра пораньше, меня разбудили ушатом ледяной воды. Я выругалась на хорошо знакомом тролльем, поминув всех родственников до пятого колена, из-за чего учитель удивленно вскинул брови.— Надо же. А что это за ругательства такие? — спрашивает он, и меня окатывает уже вторым ледяным ушатом воды, но уже морально.— Придумала, пока следила за Мото, — перевожу тему. Какаши хмыкает и предупреждает:— Через десять минут на полигоне.Я, уже совсем не сонная, киваю и встаю с кровати, а через положенные десять минут уже топтала еле мокрую от росы траву и удивленно глядела на учителя, который спокойненько уселся под разлапистым дубом. Завидев меня, он поднимает единственный открытый в данный момент глаз от книги и хлопает по месту рядом с собой. Я вскидываю брови и усаживаюсь на попу, свернув ноги кренделем, как делаю при медитациях.— Что смотришь? — спрашивает учитель. — Рассказывай, как прошло задание, — закатываю глаза, понимая, что придется в который раз уже всё пересказывать. И только хотела начать повесть об отважной мне, убежавшей от двух преступников S-класса и покорно выследившей собственную цель, как Какаши меня перебивает, замахав конечностью, обернутой в тонкую кожу перчатки. Его лицо при этом — даже скрытое под повязкой — источало такую царственную скуку, что на ум сразу же пришла императрица Астер, оглядывающая величественным взором толпу на унылом мероприятии. — Это не доклад, мне не нужны абсолютно все детали, — вновь киваю, но рассказываю ровно то же, что и в кабинете Хокаге.— Погоди, ты действительно думаешь, что я поверю в глупую сказку с этим бегом? — усмехается учитель. — Не делай из меня дурака. Я знаю твои способности — такой глупой отговоркой тебе не увильнуть. Догадываюсь, что на тренировках ты не показываешь все свои уловки, но ради Рикудо, покажи уже все свои козыри, — он закатывает глаза и впивается в меня взглядом, ожидая ответ. Я выдыхаю.— Зачем тебе это нужно? — спрашиваю у него, откидывая голову назад. И ведь своим вопросом я лишь вновь подтвердила догадку Хатаке.— Значит это правда, — качает головой Какаши. — Я твой учитель и пока остаюсь им, имею полное право знать все твои способности. Иначе ты просто не сможешь дальше развиваться, — продолжает он тяжёлым тоном.— Но как же я могу быть уверена в тебе? — задаю вполне логичный вопрос. Ведь, по сути, я не могу знать, является или не является ли он Анбу в прямом подчинении Хокаге. А если раскрою все свои карты, то стану выгодна деревне не только как сильный шиноби, но и как оружие. — Ведь даже о твоей яркой личности узнала из архивов. Не спорю, на тренировках ты из меня выжимаешь всё, но одно дело они, а другое —гражданская жизнь. Я не хочу, чтобы Саске стал тем, с помощью кого мной будут управлять и манипулировать, — выдыхаю спёртый воздух. Атмосфера вокруг сгущается свинцовыми тучами, а я пытаюсь не прогнуться под тяжестью напряжения.— Ты же понимаешь, что тебя так долго не отправляли на задания, только потому что я принижал твои способности перед Хокаге? — как-то иронично говорит Какаши. Щурю глаза, высматривая непонятно что, и махнув рукой, устанавливаю купол, не пропускающий звуки. В одиночку прорабатывать все нюансы действительно сложно: сколько времени прошло с моей реинкарнации, а я до сих пор не разобралась в собственном потенциале.— Я расскажу, но с условием, что ты не будешь требовать разъяснений, откуда же в моей голове подобные знания, — учитель неуверенно кивает, а я встаю. — Сейчас мы окружены куполом, не пропускающим звуки. Для того чтобы обеспечить нас прикрытием, вместо нас двоих, спокойно беседующих, Анбу, следящие за нами вон с той крыши, — указываю на крышу недалеко расположенного дома, — будут видеть иллюзию нашей тренировки, — Какаши впечатлился, но не подал виду. Это показал только на мгновение раскрывшийся в удивлении глаз. — Ещё не всё, — хмыкаю я, — у меня есть… скажем так, техника, которая позволяет видеть всех существ в округе, — показываю учителю иллюзию двухмерной контрольной сети и продолжаю пояснять: — Она настроена под ауры, но также её можно перенастроить под количество чакры. Ещё она может быть трёхмерной, — перевожу иллюзию в трёхмерное пространство. — Тут ты уже можешь заметить какое у меня зрение во время работы шарингана. Ауры отвечают за моральное и физическое состояние человека. Я уже вижу кейракукей, но совсем слабо. Также могу разглядеть состав любого вещества и воздействовать на него, например, продержаться в воде, меняя состав собственной крови. Это называется трансмутацией, — в спешном порядке объясняю. Учитель заинтересованно смотрит, не отрывая глаз. Кажется, ТАКОГО он точно не ожидал. — Также могу левитировать, — мои руки изгибаются в активационных жестах, и я взлетаю. — Накладывать очень сложную невидимость, — исчезаю, — и делать ещё много чего, — вновь показываюсь, упирая тупой край куная в спину Какаши. Тот резко отпрыгивает, и я как-то грустно улыбаюсь. — Так я убила Мото, — подхожу к учителю и протягиваю тому свой кунай. — Режь, — говорю я учителю, и тот с начало слабо, а потом уже увереннее проводит кунаем по руке. Из-за щита образовалась лишь царапина. — Моё тело покрыто двойным щитом, плюс щиты на внутренние важные органы, — я отбираю кунай, кладу его в подсумок и сажусь на травку. Учитель как-то сконфужено кивает, чтобы вновь заговорить уже минут через десять полного молчания:— Теперь понятно, почему ты скрываешься, — Хатаке начинает расхаживать из стороны в сторону. — Но я тебе вот что скажу — ты всё же слишком быстро раскололась. А предусмотрела ли такой вариант, что информацию про твои способности из меня вытащат Яманака? Ты не умеешь обманывать. Почему не написала ложный доклад? Старик точно подозревает, что ты сильнее, чем кажешься. А не сможет это самостоятельно объяснить — сдаст в Корень, а там ты, я знаю, жить спокойно не будешь. Мало того что пойдёшь по медикам, тебя ещё выпотрошат у Яманака, а потом пустят по кругу. Просто, потому что гены хорошие, — нервно хмурится Какаши.— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, хмурясь. Учитель застывает и с неверием смотрит на меня.— Ты действительно влезла во всё это, не понимая, что смерть не самый худший исход? — с иронией в голосе проговаривает Анбу. — Ты же последняя девушка из Учих. В Корне из тебя сделают мать будущего клана красноглазых, — чувствую, как мои глаза против воли расширяются, а я в неверии смотрю на учителя. И точно, как же я не догадалась раньше, ведь понимала — найдётся что-то похуже смерти. Мотаю головой. В глазах учителя так и стояла мысль ?…наивная…?.— В любом случае, — смахиваю дрожь со всего тела, словно крохи грязи с герцогского наряда, — давай начнём тренировку. Я хочу скорее стать сильнее, чтобы Хирузен не заставил меня дрожать на стульчике в кабинете Хокаге, — говорю и начинаю бежать свои сто кругов трусцой. Какаши хмыкает, усаживаясь под дуб.Несмотря на тяжелые мысли, тренировка шла интересно: учитель велел не держать козыря при себе и убедился, что на словах всё выглядело куда эпичнее. Для боя, то, что я знала, не пригодилось почти совсем — разве что, узнав о моих щитах, учитель начал со всей дури лупить меня по жизненно важным точкам. В какой-то момент во время спарринга я остановилась, из-за чего получила смачный удар по солнечному сплетению. Я всё думала, как сделать так, чтобы я тоже не боялась бить смертельно. И вдруг додумалась.— Что такое? — спрашивает меня учитель.— Я могу наложить щит на тебя, и тогда мне не будет страшно бить насмерть, — улыбнувшись своей догадке, говорю я.— А ты боялась? — в неверии протягивает вопрос Анбу. Получив скудный кивок, он спрашивает: — А что ты можешь? — с огоньком в глазу спрашивает учитель. Вновь киваю.— Но только на тренировке. Если говорить уже о нормальном щите, его нужно прицепить к одному материалу, но драгоценности не подходят, — я хмурюсь. — Ты знаешь, где можно купить чакропроводящий металл по приемлемой цене? — задаю давно волнующий меня вопрос.— Знаю одного мастера, но он в стране Железа, — протягивает Какаши.— Ожидаемо, — хмыкаю я.— Но сколько тебе нужно? — спрашивает Анбу, нахмурившись. Пожимаю плечами.— В этом-то и дело, я не знаю, сколько может пригодиться. Нужно экспериментировать, — качаю головой.— Ладно, ставь свои щиты, и продолжим, — говорит Какаши, и я послушно делаю взмах рукой.Дальше тай пошел ещё лучше. Я была энергичной, делая новые подсечки и уловки. Когда же активировала трёхтомойный шаринган, учитель начал объяснять мне стиль боя. Я удивилась, так как первый и второй стиль мне пришлось осваивать самой, но в итоге оказалось, что шаринган у учителя вечно активированный и на одно или даже на два томое, тот его ?переключить? не может. Соответственно — владеет только стилем трёхтомойным.В итоге, под конец тренировки я не могла двигаться совсем: всё жутко болело даже через щит — отличная мотивация прокачивать резерв, а усталость, скопившуюся на мышцах, никто не отменял. И тогда же, мы выяснили, что я буду хорошим медиком, — мои знания росли с каждым новым занятием в академии, плюс знания из прошлой жизни. Да и трансмутация была отличным преимуществом, если вы работаете в команде, и ты находишься на дальней дистанции. Ввести то же снотворное требует всего минуту-две. Но загвоздка заключается в том, что такие шиноби как те, кто выходят из-под крыла Орочимару, совсем невосприимчивы к яду, что уже о снотворных говорить. Для таких уникумов потребуется минут пятнадцать, чтобы трансмутировать тяжёлый яд прямо в крови. Или есть другой выбор — пока меня не обнаружили, я могу метать сенбоны, или надо придумать способ, с помощью которого смогу вводить яд по-другому. Когда мы дошли до этого, задумалась о драконьих нитях, а Какаши вспомнил какого-то марионеточника из Суны, практикующего яды.Вообще медикам на ближнюю дистанцию путь был заказан: те должны беречь чакру для лечения своих товарищей: любая крупица энергии сможет спасти жизнь. И тут уже я вспомнила о Цунаде Сенджу — ирьенине, который способен сражаться в ближнем бою. Какаши сказал, что, если у меня представится возможность, надо будет научиться у неё Божественной регенерации — технике силы сотни. Но я как-то скептически к этому отнеслась, потому что на ближние дистанции меня не тянуло, а с моими мыслями над созданием амулетов-накопителей, о количестве чакры можно будет не беспокоиться. Ещё учитель мне пророчил мастерство в области метания железяк, но на это мало меня привлекало.Где-то в середине разговора Какаши поймал меня в гендзюцу, но я быстро рассеяла иллюзию: пока возвращалась в Коноху, додумалась поставить себе в мозги рефлекс на вмешательство из вне. Оно ощущалось, будто невесомый зуд на периферии сознания. Тренировка закончилась часов в пять, и мне жутко захотелось есть.— Я откладывал этот момент, но мне необходимо тебя спросить, — начинает Хатаке, присев рядом с полуживой мной, распластавшейся по травке. Мои брови не двигаются: болезненно ноет каждая частичка, а иначе бы, они собрались у переносицы, придавая моему лицу нахмуренный вид. Неужели спросит о моих ощущениях после убийства Мото? — Как ты себя чувствовала, когда очнулась посреди квартиры, испачканной в фарше из человечины? — Какаши, как всегда, удивил. Он заметил-таки, что тех двоих за своё первое убийство я не признаю.— Как Учиха, пробуждающий третий томое, — хмыкаю. На это даже находятся силы. Учитель легонько ткнул меня локтем по рёбрам, отчего я всё же нахмурилась. По телу прошли электрические заряды боли: верхние щиты сейчас сняла по наставлению Хатаке. — Это было ужасно… — начинаю я, и слова застревают в горле. Мне было сложно говорить, да даже вспоминать: когда ты в работе с головой, то времени на глупые переживания нет. — Меня не стошнило, но было близко… — продолжаю. — Там пахло спёкшейся кровью и мёртвым телом. Отвратительно, — учитель кивает: ему известны эти ощущения. — Но мне кажется, что не нужно оглядываться, — ?Иначе всё падёт крахом?, — так должно было случится, мой третий томое не пробудился бы, — ?Я вру и знаю это. Потрясение можно и внушить?, — Какаши щурит глаза — сейчас на меня взирал и его шаринган — и выдыхает.— Ты раскрыла мне свои тайны. Почему до сих пор боишься быть откровенной? — молчу, недоуменно моргая. Хатаке выдыхает вновь. — Ты знаешь, что нужно для того, чтобы активировать следующую ступень шарингана? Потерять близкого тебе человека, — не ожидая ответа на свой вопрос, возмущается учитель. ?Тогда у меня уже должно быть мангекё? - проносится циничная мысль в голове, сбитая потоком других, не менее важных дум. — И когда ты убьёшь родного тебе, то тоже свалишь всё на поиск силы? — мои глаза расширились, а дыхание на мгновение остановилось. На периферии сознания стучала набатом мысль, не дававшая покоя, перед глазами пробегали воспоминания, а все естество холодело от горькой правды. А потом звуки обрушились потоком, и я почувствовала, что из моих глаз льется влага, только когда мокрые дорожки, оставленные слезами, холодели под порывами ветра.— Прости, — неожиданно говорит учитель и удаляется, сказав напоследок, что его ожидают срочные дела. А спустя мгновение, что прошли для меня в прострации из глухих звуков и цветов, я с удивлением заметила, как на полигон, где я полуживая лежу звездочкой на травке, заходят Саске и Наруто, о чём-то рьяно спорящие. Блондин активно жестикулировал — его мимике бы позавидовал любой актер, а вот обладатель тёмной шевелюры хмыкал и закатывал глаза, вставляя жёсткие фразы в бурлящий поток мыслей джинчурики. Я весело улыбаюсь, глядя на это, и встаю, кряхтя, как старая бабка. Взмахи рукой, и на меня снизошли заклинания исцеления. Увидев мою фигуру, Саске толкает Наруто локтем в рёбра, и тот выкрикивает возмущенное: ?За что??, чтобы после кивка Учихи в мою сторону, весело и широко улыбнуться. Он подбегает и наваливается всем телом, обнимая, и я слегка удивляюсь такому проявлению эмоций.— …как прошло твоё задание, сестрёнка? — вылавливаю я основную мысль из его неконтролируемого потока мыслей.— Давайте вы сейчас потренируетесь, а я как раз словлю нам ужин. И за столом я расскажу все, что тебе интересно, — Наруто хмурится, а затем вновь улыбается, кивая. Я треплю его светлую шевелюру, чтобы затем кивнуть Саске. Вокруг того витала тучка негодования, но на мой жест, он ответил тем же, скромно подняв уголки губ в полуулыбке.За столом, в уютной домашней атмосфере, из меня начали вытряхивать информацию о моём задании. Говорить не хотелось: мало того, что я уже пересказывала это минимум пять раз, так ещё и не понятно, какая реакция будет у Саске на вести о моей встречи с Итачи. А утаивать подобное не хотелось. В итоге я остановилась на том, что спокойно расскажу всё, утаив встречу с родственничком. Наруто сиял — действительно маленькое солнышко — а Саске, хоть и скрывал свои эмоции, с явными искрами интереса вслушивался в разговор.Потом я узнала причину, по которой Саске ходил не то угрюмый, не то злой. Наруто отказался от того, чтобы переехать в клановый квартал.— Я не смогу заплатить, — мотает он головой. Я хмурюсь: так быть не должно. Он ведь должен быть счастлив такой перспективе. Откуда ему знать, что за всё нужно платить?— Хорошо, — говорю, и Саске впивается в меня недоуменным взглядом. — Тогда, у меня есть к тебе предложение, — джинчурики моргнул, внимательно уставившись на меня голубыми глазами. — Я могу устроить тебе работу, — его светлые брови хмурятся. — Ты будешь выполнять несложные поручения, а платой за это станет проживание в нашем доме, — растягиваю губы в улыбке я. Конечно, это всё было придумано мною во время охоты не для того, чтобы загрузить мальчугана непосильной работой в прямом смысле этого слова. Просто за то время, что я наблюдаю за мальцом джинчурики, было несложно заметить, насколько трудно даются тому знания. И я понимала, что без четкой мониторинга, он не сможет ввести себе эту привычку обучаться чему-то новому. А Наруто имеет потенциал о-го-го — джинчурики девятихвостого, сын прошлого Хокаге и одной из сильнейших Узумаки. И я, правда, не понимала как получилось, что Наруто так… глуп. Да, это сказано жёстко, но правдиво.Минато был человеком выдающимся и выделяющимся своими знаниями. Кушина хоть и была взрывной по характеру, знала все тайны деревни Узушио. А мастерство в фуиндзюцу настолько сложно в исполнении и в технике, что подозревать Кровавую Хабанеро в глупости попросту нелогично.И все мои мысли привели меня куда? Правильно, к Хирузену. Не знаю, какие закладки стоят у Наруто, и если я хочу его уберечь от участи машины в руках аппарата Хокаге, то мне нужно влезть-таки шиноби в голову. Хоть и страшно.Надо лишь найти человека, который меня подстрахует.Или стоит попробовать убедить солнышко в том, что у него есть закладка на тупость?Но как объяснить такое ребенку?— Я согласен, — после раздумий отвечает мальчик, выдергивая меня из пучины собственных размышлений. Я искренне улыбаюсь и треплю его по волосам. Саске привычно хмыкает, но скорее добро, чем ревностно. В итоге с испорченной шевелюрой оказался и он.Наш разговор состоялся перед самым сном.— Я встретилась с Итачи на этом задании, — спокойно говорю и замечаю, как Саске вздрогнул. — И у меня есть две новости — одна хорошая, а другая плохая. С какой начать? — брюнет дёрнул плечом.— Давай с плохой, — решается он, и я киваю.