34 (1/1)

Апрель в 1951 году выдался ветреный?— и Чеен до первых цветущих слив носила зимнее пальто и платок. Выглядела она теперь, конечно, отвратительно?— тощая и бледная, словно тень от той прежней пышущей силой и здоровьем Чеен. Однако дух ее оказался крепок?— и она не сошла с ума в ту холодную весну, хотя и была готова потерять рассудок много раз.Она сама вышла встречать облезлые войска союзников?— в конце марта на первом параде. Парад проходил под канонаду и выстрелы?— китайский батальон все еще воевал на подступах к Сеулу, пытаясь вернуть столицу. Однако и сама Чеен, и все другие выжившие знали?— теперь столицу коммунистам никогда не увидеть. Это просто невозможно. Познавшие горечь поражения и потерявшие все союзники просто-напросто умрут, но не отдадут город.Чеен тоже готова была бы умереть ради этого.Теперь она сама находила правильных людей и заводила знакомства?— много, отчаянно много работала, без праздников и выходных, искала варианты и никогда не опускала руки. Словно кто-то заменил скромную испуганную милую Чеен этой железной женщиной с раздвоенным сознанием. Она не испытывала страха или сомнений?— она не выживала, она просто жила. И всякий раз готовилась дать отпор, сразиться и не проиграть.Проиграть теперь она не могла?— дома ее ждала Цзыюй.У Цзыюй были проблемы?— истощенный ее организм еле-еле справлялся с беременностью, и непривыкшая болеть Цзыюй переживала не самые лучшие времена. Ее мучал токсикоз?— она ничего не могла съесть без липкого ощущения тошноты, голова постоянно кружилась, а потом присоединилось малокровие. Работать теперь она тоже не могла?— разве что по дому, и Чеен приходилось одной тащить на себе это бремя.Бремя это не казалось Чеен тяжелым?— она сама его выбрала. С того дня, когда вернулась Цзы, Чеен приняла на себя странную вахту, и не отказывалась от нее. Отныне и впредь у нее были иные права и обязанности?— все они вертелись вокруг будущего ребенка Цзы.—?Я обещала защитить тебя и ребенка,?— говорила Чеен. —?Я все сделаю как нужно.—?Мне это не требуется… —?тихо парировала Цзыюй, скрючившись на кровати с полотенцем у рта. —?Я выдержу все сама. Думай только о себе.—?Я вроде бы не спрашивала твоего мнения… —?сердилась Чеен. —?Я не оставлю тебя и ребенка. Мы провели все это время вместе?— вместе и останемся.—?Да,?— кивала Цзыюй. —?Но я только одно знаю… Без меня тебе будет проще, Ченги. Ты сможешь вернуться к родителям, например. Или даже вступить в регулярные войска. Или…—?Или да или,?— качала головой Чеен. —?Делаю то, что хочу, и так, как хочу. Это все.Она сердилась, потому что понимала?— Цзыюй мучается не только из-за токсикоза, но и из-за темных непрошенных мыслей. Кое в чем она, конечно, права. А может, даже и во всем. Насколько проста была бы жизнь, если бы Цзыюй была сейчас в безопасности вместе с Чжан Исином… Сама по себе Чеен смогла бы пережить это время. Но оставить подругу она, конечно, тоже не могла. Их тонкие связи, их любовь сыграли с ними злую шутку?— они не могли разделиться теперь, даже если по отдельности им и было бы лучше…Чеен много работала теперь?— за двоих. Пресловутая фабрика снова принимала рабочих, и Чеен вернулась туда. Поначалу работницы пытались выгнать ее?— все знали, что Пак Чеен много крутилась в доме Чжан Исина и его сестры, но хватило только пары слов от Сон Сынван?— и Чеен оставили в покое. Странные слухи о связи противников с этой странноватой молчаливой девушкой и без того кружили в воздухе, а тот факт, что самая известная противница нового режима, Сон Сынван, защищает ее, и вовсе расставили все точки. Чеен ни с кем дружбы не водила, работала много, если что-то давали?— брала, но старалась быть неприметной и непритязательной. А едва восстановили почту и центры связи, пошла подавать прошения и заявки на всех, кого успела потерять. И утерянные связи понемногу стали восстанавливаться.Сначала нашлась Элис, а вместе с ней и родители. Сестре удалось написать письма, в которых она рассказывала?— врагу не удалось дойти до родной деревни Чеен, все ее жители остались живы и невредимы, а сама Элис успешно пережила зиму, работая в лавке родителей. Бывали, конечно, и не самые простые времена?— но зима кончилась, начались посевные, и Элис успокаивала сестренку, что вскоре дела семьи должны были поправиться. Несомненно больше всего переживаний им доставила сама Чеен, которая осталась в столице, занятой врагами?— и Чеен поспешила отправить письмо, в котором сообщала, что ее тяготы обошли стороной, она здорова и по-прежнему живет в Сеуле.Больше она, конечно, не могла ничего написать. Боялась паники и непонимания?— если мать узнает, что с ней сделал Ким Намджун, капитан коммунистической армии, она не выдержит?— сердце разорвется от такой боли.Чеен подала заявку о пропавших без вести Ким Йерим и Им Наен?— но, памятуя о том, чьими руками был взорван поезд, особо ничего не ждала. В конце апреля на ее имя пришло письмо от невестки Наен?— жены ее погибшего на войне старшего брата?— та писала, что тело Наен было найдено в самом начале зимы, она погибла при взрыве, местные жители похоронили ее в братской могиле. Несмотря на то, что в глубине души Чеен и не ждала благой вести о пропавших, весть о гибели яркой и красивой Наен-онни произвела на нее тяжелое впечатление. Она сама никогда не нравилась этой онни?— той больше по душе была веселая Йерим, но она была молода и красива, полна надежд. Чеен хорошо помнила, как та ревновала к ней Чанеля-оппу, как пыталась вызвать у нее эмоции?— какой смелой и отчаянной она была… И вот теперь ее нет, она погибла, как и многие другие, и никогда уже не вернется в университет, не поедет на учебный комбинат, не будет срывать спелые персики и шутит над глупыми шутками мальчишек.—?Никогда…Вернувшись домой, она не сразу вошла в квартиру к беременной Цзыюй?— сначала долго сидела на лавочке во дворе, пытаясь прийти в себя. Двор, некогда бывший свежим и красивым, теперь казался восставшим из мертвых?— грязный, страшный, ободранный и обворованный. Чеен он напоминал ее саму. Вот что случилось с ними. Они изнасилованы и замучены. Но все еще живы. А значит?— должны жить и дальше, как бы то не было.—?Я буду жить,?— думала Чеен. —?Несмотря ни на что, буду.В следующее воскресенье она разбудила Цзыюй пораньше. Та долго сопротивлялась, но Чеен сердилась?— Цзыюй и так постоянно спит, скоро с ума сойдет от сочетания комнаты и постели. Пора брать себя в руки?— беременность не болезнь?— а у самой Цзы сил больше, чем та думает. На вырученные деньги Чеен купила пару баночек американской краски и отбеливателя. А еще она нашла запасы того, что сумели они спрятать с Цзыюй в период былого благоденствия. Теперь Чеен хотела действовать.Сначала она стащила с окон темную ткань и грязные от коптилки шторы и сожгла их во дворе и старом котле. Потом вытащила прохудившиеся ковры на улицу и выбила их до кровавых мозолей на руках. Прокипятила одеяла и покрывала, выстирала всю одежду, которая была еще более или менее носибельной, все прохудившееся и износившееся сожгла. Вымыла окна и натерла их зубным порошком, который когда-то им щедро дарили офицеры. Вымыла и проскоблила полы, застелив их домоткаными ковриками из запасов Цзыюй. Вытащила во двор печурку, которая согревала их зимой?— теперь она была нужна тут, а чтобы ее не украли, приковала ее цепью к трубам?— потребовался бы резак, чтобы снять их. Вернула кровать Цзыюй в ее большую комнату, в которой оставила один свободный угол?— в свое время там появится детская кроватка. В освободившуюся комнату поставила кровать поменьше, на которой спала когда-то сама. Покрасила все облезлые края, вымыла и вычистила, и впервые за долгое время постелила чистое постельное белье.Потом тщательно подмела двор, покрасила калитку, почистила от мусора деревья, которые никак не могли ожить после зимы?— нижние ветки были срезаны для печки, побелила остатками извести из стволы и щедро полила. Натаскала воды и на печурке согрела несколько ведер?— искупала Цзыюй, хотя та и сопротивлялась, перестирала вещи, а потом тщательно вымылась сама?— через пару недель обещали открыть общественные бани. И наконец, приготовила горячий суп и сварила свежий чай?— и первый вечер в своей жизни встретила в полном довольствии и счастье, чистыми, сытыми и спокойными.—?Это ничего не изменит,?— тихо говорила Цзыюй. —?Ничего.—?Тебе неприятно видеть дом в чистом виде? —?спрашивала Чеен. —?Он не наш, этот дом, но он приютил нас. Надо быть благодарной.—?Мы в ловушке, Ченги,?— Цзыюй мешала сахар в чае. —?Мы в городе, полным врагов.—?Это наш город.—?Он перестал быть нашим. Теперь этот город принадлежит врагам.—?И с какого времени ты стала такой? —?возмущалась Чеен. —?Коммунисты?— наши враги, мы не могли пойти с ними, тут наш дом. Мы еще восстанем из пепла, Цзы, нам помогает половина мира.—?Но другая половина помогает им… —?резонно говорила та. —?Я должна работать. Я должна тебе помогать.—?Твоя помощь?— быть дома и беречь себя,?— просила Чеен. —?Ничего другого я не прошу.—?Считаешь меня настолько беспомощной?—?Просто беспокоюсь за тебя…Чеен тянулась к Цзыюй, обнимала за голову, убаюкивала?— напевала тихо. Так раньше успокаивала ее Элис?— теперь Чеен тоже было о ком позаботиться. Цзыюй?— последняя, кто осталась у нее, она должна сберечь Цзы. Если Чеен постарается, все у них получится.—?Что он сказал, когда ты решила остаться? —?спросила она негромко. —?Переживал? Был против?—?Он сказал, что знал это с самого начала… —?тихо отвечала Цзыюй. —?И, наверное, он был прав. Я не могла покинуть тебя. Этот город?— могла. Этих людей?— да. Но не тебя.—?Он обещал написать тебе?—?Нет,?— качала головой Цзыюй. —?Но обещал, что будет помнить всегда. И просил не избавляться от ребенка. Чувствовал, что не увидит его… Знаешь, я словно пережила это миллион лет назад, будто бы целый мир разрушился и построился заново. Я не чувствую ног, Чеен, я как будто смотрю на себя со стороны. Неужели это все со мной случилось? Неужели?—?Ты жалеешь, что не поехала с ним?—?Я жалею, что оставила тебя на ту последнюю неделю,?— искренне сказала Цзыюй. —?Вот что давит на меня изнутри. Я жалею, что упустила однажды твою руку?— теперь я уже никогда не смогу поймать ее. И ты, и я, Ченги, прежними уже не станем.—?Понятное дело…—?Ничего тебе, дурочка, не понятно… —?мягко сказала Цзыюй. —?Лед тронется. Обязательно тронется. Вот только увижу ли это я… Не знаю.Чеен слушала ее, качала головой, а по дороге на фабрику рано утром смотрела на полноводную реку Хан?— и понять не могла, о каком льде говорит ее подруга. Ведь лед давно сошел с реки?— наступила настоящая весна. Пусть пока грязная и неприглядная, но настоящая. И лед не просто тронулся?— он ушел обратно в горы.Чеен на самом деле была дурочкой. Осознание этого пришло слишком поздно.—?Хорошо выглядишь,?— сказала ей Сон Сынван, когда они встретились в следующий раз?— девушка была коротко подстрижена, на ней была новая фуфайка и красная повязка с надписью ?Дружина?.—?И ты,?— честно сказала Чеен. —?И ты, онни.—?Вступила в отряд,?— пояснила девушка. —?Без работы мне тяжело. Там не платят?— так, копейки, но зато я могу помочь восстановить общественный порядок. Ну и прикармливают нас. Я сейчас одна, позаботиться некому.—?Ты можешь жить с нами,?— мягко сказала Чеен. —?Я тебе давно предлагаю.—?Нет,?— покачала головой Сынван. —?У тебя своих забот полно. А я не пропаду?— я живучая. Выживу, так сказать. Встану на ноги. А если не смогу…—?Сможешь,?— коротко поправила ее Чеен. —?Ты написала родителям Бэ Джухен?—?Написала,?— нехотя сказала та. —?И родителям других… Моих товарищей… Всем написала. А потом переболела. Тяжело перенесла… Наверное, потому что зима выдалась голодная. У меня был тиф, Ченги. Но не бойся, я уже не заразна.—?Это оттуда? —?Чеен показала на волосы. Сон Сынван задорно рассмеялась и качнула головой?— как мальчишка.—?Ага,?— весело сказала она. —?Но я отращу новые. Не переживай.Она сбегала в небольшой киоск и принесла оттуда два поджаренных хлебца?— сладкие, вымоченные в молоке, популярное нынче лакомство. Они с Чеен выбрали лавочку в тени букового дерева?— на нем только-только появились листья. Сели под ним, постелив под себя пальто и фуфайку?— стащили платки.—?А, кстати,?— Сынван почти вся вымазалась в сахарной пудре. —?С кем ты сейчас живешь-то? Снова кого-то подобрала из жалости? Или вернулся твой оппа, Ченги? Я про того, что на войне пропал,?— уточнила она.Они обе замолчали?— призрак Ким Сокджина до сих пор стоял между ними. Врага. Коммуниста. Убийцы. И самого важного прошлой зимой человека для Чеен. Обе они были причастны к его спасению. Обе они помнили о нем.—?Нет,?— нехотя выдавила из себя Чеен. —?Оппа мой… Не вернулся он пока, онни. Но я жду. А живу я с Цзы, как раньше. Она сейчас, правда, нездорова…—?Что… —?от удивления Сынван выронила палочку от хлебца, огромные глаза смотрели на Чеен. —?С кем? Повтори-ка…—?С Чжоу Цзыюй, конечно,?— спокойно сказала Чеен. —?Ты же знаешь ее. Она моя подруга. Я и раньше жила с ней, и теперь вот…—?То есть… —?Сон Сынван выпрямила плечи, вытянула шею, глаза смотрели остро, заинтересованно. —?Эта девка не сбежала в Китай? Нет?—?Почему ты так спрашиваешь? —?возмутилась Чеен. —?Зачем ты говоришь так?—?Ответь, пожалуйста,?— Сон Сынван смотрела на Чеен, не отводя взгляда. —?Она в Сеуле? До сих пор?—?Конечно, а где ей еще быть? —?рассердилась Чеен. —?И что за тон, онни? Я, конечно, помню, что она тебе не особо нравилась, но все же…—?Ей следовало уехать,?— строго сказала Сынван. —?Она же подстилка коммуниста Чжан Исина. Его шлюха. Все видели и все знают, как она увивалась вокруг него. Почему не поехала с ним? Он, понятно, не взял ее, но если бы постаралась…—?Тут ее дом, она здесь жила,?— Чеен нахмурилась. —?А ее отношения с Исином никого не касаются. Я, по твоей логике, тоже подстилка коммуниста. И шлюха, да?—?Тебя Ким Намджун сначала избил, а потом изнасиловал,?— Сынван поменялась в лице. —?И запугивал регулярно. Об этом тоже все знают. И то, что из-за его плетки, ты чуть не умерла, тоже… Ты человек другой, Ченги. Тебе расчет неведом. Ты сердцем живешь. Поэтому я и запретила девчонкам трогать тебя. А кое-кому и рассказала, что ты двойной агент. Но это ты… А Чжоу Цзыюй.—?Она лучший человек на земле… —?Чеен не сдерживалась. —?Самая добрая и светлая. И ее личная жизнь никого не касается.—?Она эгоистка и приспособленка, так хочешь сказать? —?уточнила Сынван. —?Она всегда искала лучшего только себе. Я ведь не к тебе первой обратилась с просьбой помочь. Сначала я обратилась к ней. Намекнула, что патриотизм важен… Попросила ее помочь. Но она отказалась. Хотя у нее было больше других возможностей. Не захотела пачкаться о всех нас.—?Просто не могла… —?перебила ее Чеен. —?Не каждый возьмет на себя такое. Она не смогла. Это не ее вина.—?Она знала обо всех облавах, которых устраивали в городе,?— не успокаивалась Сон Сынван. —?Но ни разу не попыталась предупредить кого-нибудь. Арестовывали ее товарищей, ее ровесниц, но она просто жила своей жизнью. Ничего не чувствовала.—?Никто не может судить о ее чувствах,?— рассердилась Чеен. —?Не суди да не судима будешь, онни.—?Я-то не буду судить,?— коротко оборвала та. —?Я сейчас на дне, никто я и звать меня никак. Но это касательно меня. А другие молчать не станут. В Сеул еще не пришло основное руководство. Оно сейчас новое, проамериканское. Когда они разгребут дела, примутся за предателей родины. И твоя подруга?— первый кандидат.—?Она ничего не сделала плохого,?— отрезала Чеен. —?Она хороший человек и любит этот город. Помогать или нет?— ее выбор. Она сама была под подозрением постоянно. Не судите ее. Она не сделала ничего, чтобы ее могли осудить.—?Конечно, сделала… —?деловито сказала Сынван. —?Думаю, она и сама понимает это. Ты ее спрячь получше. Если не спрячешь, возможно, ее найдут. И тогда ей может угрожать опасность. Прими к сведению.—?Но ты-то никому не скажешь? Правда? —?неугомонно переспрашивала она. —?Не скажешь?—?Я не люблю сплетни или вымыслы… —?Сон Сынван встала, отряхнула фуфайку и снова надела ее. —?И не люблю распространять чужие тайны. К тому же у меня перед тобой долг, Пак Чеен. Если бы не ты, я, наверное, бы сдалась после того, как Бэчу казнили. Не думай, что я ненавижу эту идиотку… Скорее, я презираю ее слабость. Но говорить о ней я не буду.—?Спасибо,?— сказала девушка. —?Спасибо тебе.—?Но другим ты не сможешь закрыть рот,?— предупредила Сынван. —?Я промолчу, но найдутся те, кто скажет о ней. И что будет тогда?— один бог знает. Со дня на день объединенные войска войдут в столицу. Тут будет центр основных сил. И тогда кто-нибудь да вспомнит о красивой китаянке, жившей с врагом. А Чжан Исин не просто враг. Он предатель. Никто еще не забыл, что его отец раньше держал тут целые рынки, а его милая сестра называла себя кореянкой…Она быстро попрощалась с Чеен?— и слилась с толпой. Чеен сумела разглядеть новых друзей Сон Сынван?— бравые бывшие офицеры и студенты, молодая орда, как их назвала бы Цзыюй, в таких же фуфайках и неизменных красных повязках. Они шли стройной толпой?— и люди расступались навстречу им, словно в былые времена уступали дорогу коммунистам.—?Никакой разницы,?— промелькнуло в голове Чеен. —?Цзы была права?— нам с ней опасно было жить и при прежнем режиме, и при нынешнем.***В выходной день Чеен теперь ходила по городу в поисках очередных стихийных базарчиков, то тут, то там открывавшихся, чтобы быстро продать все, что есть, и скрыться в толпе. Настоящих магазином до сих пор не было?— люди боялись мародеров и грабителей?— а те немногие, у которых еще оставался товар, открывались в разных частях города, чтобы быстро продать все и спрятать вырученное от полиции и воров.Продавали все?— оставшиеся после коммунистов предметы роскоши, гуманитарную помощь из Америки, первые фрукты и овощи?— фермеры из окрестных деревень стекались в Сеул, иногда продавали и награбленное. Чеен интересовали продукты?— их рацион был скудным, а Цзыюй сейчас необходима была здоровая пища. Беременность ее развивалась, но сама Цзы напоминала тень?— никакого румянца, голос тихий и слабый, никаких сил. На фабрике платили плохо = хуже, чем при коммунистах?— но немногое вырученное все равно было некуда потратить, кроме как на этих самых базарчиках. Получая от Сон Сынван или других девушек сведения, Чеен шла в указанный район города, иногда ранним утром, и покупала то немногое, что могла найти.В то утро ей удалось купить немного капусты?— удача. Капуста была свежей, молодой, можно сварить суп или сделать жаркое без мяса?— о мясе сейчас можно только мечтать. Чеен купила один кочан, потом подумала и вернулась за вторым. И тут же столкнулась с высоким молодым человеком с неопрятной бородой?— в котором не сразу признала Чхве Минхо.—?Чеен-а,?— радостно сказал он. —?Боже… Ты жива! Ты жива!—?Доктор Чхве… —?только и смогла пробормотать девушка?— и тут же залилась слезами. —?Боже, это действительно вы.Они расстались в начале зимы?— всего четыре пять месяцев прошло?— но какими же разительными были перемены. Всегда отутюженный и выглаженный теперь доктор Чхве напоминал тень, а темные курчавые волосы навсегда пересекла полоса седых волос. Сама же Чеен тоже напоминала живого мертвеца?— и все-таки оба они были живы, вот что было важнее всего. Чеен, потеряв стыд и приличия, обнимала доктора, а тот с нежностью гладил ее волосы.Они оба прошли войну и выиграли важный бой.—?Где вы сейчас? —?спрашивала Чеен. —?Как вы?—?В госпитале,?— радостно сказал он. —?Полевом. Развернули под Сеулом. В устье реки. Скоро обещают отдать какое-нибудь здание. Но мы работаем над этим, Чеен-а. Собираемся открыть хороший военный госпиталь. А ты? Ты как?—?Работала на фабрике всю зиму… —?соврала она. —?Работаю до сих пор. Понемногу получается. Никаких изменений. Не голодаю?— и спасибо.—?Я думал, что больше никогда не увижу тебя,?— честно сказал доктор Чхве. —?Ты уходила тогда с таким лицом… Боже, страшно вспоминать. Я и жене писал?— такие вот девочки закончат войну. И гордился тобой, и боялся за тебя. Но ты жива, ты тут. Такая же… Боже…Он еще раз обнял девушку?— не Чеен он видел, а свою родину, всех своих коллег, самого себя.—?Капусту взяла вот… —?Чеен стало неловко. —?Я бы вас пригласила… Но у меня так бедно. И ничего нет.—?Нет, нет,?— протестовал доктор. —?Я и не напрашивался. Понимаю, не лучшие времена. А ты сыта? Что-то дают? Платят хорошо?—?Плохо,?— Чеен не смогла соврать. —?Но платят. Работы в городе нет, только фабрика. Работаю, пока получается.—?Так возвращайся в госпиталь,?— тут же сказал доктор Чхве. —?Ты же закончила курсы медсестер, помнишь? И ты хорошо смотришь за ранеными. Я помню, как ты работала. Пока, конечно, госпиталя нет, но как в город войдут объединенные войска, сразу порекомендую тебя. Платить будут больше. И еда?— молоко, сахар, консервы…Он незаметно сунул в карман девушке две гладкие баночки с американскими этикетками?— Чеен хотела возмутиться, но вспомнила про Цзыюй дома, и наступила на гордость. Ради подруги она была на все готова.—?Я согласна,?— тут же сказала она. —?Как откроетесь, позовите меня, пожалуйста. Я хочу работать. Мне надо вставать на ноги.—?Какая фабрика? Обувная? —?доктор Чхве черкнул что-то в блокноте деловито, а потом поднял шляпу. —?Рад был тебя видеть,?— честно сказал он. —?Надеюсь, скоро снова будем вместе работать. Горжусь тобой. Береги себя.Она поклонилась ему и пошла прочь, вне себя от радости и счастья. И лишь когда он окликнул ее, она вспомнила?— доктор Чхве не только помощь ей оказал, он дал ей надежду. Словно божий свет, словно святое предзнаменование.—?Чеен-а,?— окликнул он ее у самых ворот?— она резко обернулась, глядя на него.—?Меня вот что волнует… —?смущенно признался он. —?Ты… Когда ты тогда уходила… У тебя была цель спасти одного… Человека…. Помнишь?—?Помню,?— выдавила из себя Чеен,?— Помню, конечно.—?Получилось? —?спросил доктор Чхве?— Чеен подняла глаза?— он смотрел с надеждой и болью. И она вспомнила, что именно он первым спас жизнь Ким Сокджину, и именно он привел его в ее жизнь.Соврать ему она не могла.—?Получилось,?— сказала она, размазывая слезы по лицу. —?Он уехал. Вернулся туда, где его ждут и любят.Она молчала?— от ответа доктора Чхве многое зависело. Он мог проклясть ее за помощь врагу, мог посмеяться над ее глупостью, мог равнодушно пожать плечами.Ничего этого он не сделал, впрочем.—?Слава богу,?— искренне сказал он. —?Я молился за него и за тебя.Чеен так и осталась стоять у ворот, глядя ему вслед. Она была необыкновенно счастлива теперь и отныне.