Глава 5 (1/1)

Сырость в квартире настолько зашкаливает, что даже когда я только переступила за порог, начинаю чихать. Грязные стены встречают меня. Несколько шприцов с непонятным содержимом, крушатся под моими ногами. Противный резкий запах рвоты окутывает всю квартиру, не давая нормально вздохнуть. Ничего другого от Бронкса?— самого опасного района Нью-Йорка?— ожидать не стоило. Добралась я сюда не совсем легальный способом. Пришлось угнать машину, чтобы добраться до этого, Богом забытое, место. Пришлось ехать по разным городам, менять транспорт, одежду, чтобы быть уверенной, что меня не поймают.Судя по единственной плите в комнате, я прошла на кухню. Стены все такие же, пол отличается лишь засохшей крови на нем. Кривлюсь от запаха, который полностью окутывает мои легкие, забиваясь в ноздри. Прикрываться ладонью бесполезно, а окна открывать себе дороже. Такое чувство будто стоит их только коснуться, как они свалятся на пол, а лишний шум мне не нужен. Останусь здесь пока не найду какую-нибудь сумку и больше денег. Папка неприятно сковывает мои движения, находясь под темно-синей футболкой. Воспоминания о содержании текста поясняют мое происхождение. Мои родители, похоже, не особо любили меня. Если бы они любили, не думаю, что они отправили на опыты. А новость о том, что я родилась в далеком 1935 году, немного озадачивает. Если смотреть на то, что я выгляжу довольно молодо для своих семидесяти девяти лет. Ладно, это дело не первой срочности. При мысли, в какой город лучше поехать, надо будет исходить из всех своих выживших ученых, может, так найду ответы. Ведь в моем деле далеко не все написано?— многие события утрачены, конечно, если меня не подводит память.Выхожу на улицу, мусор разбросанные по дороге, образуя кучки. Запах настолько едкий, что глаза начинают слезиться. Прищуриваюсь, осматривая обстановку. Вечереет?— самое время пойти за продуктами. На проводах уличных фонарей завязаны достаточно много пар кроссовок. Насколько знаю, это значит либо место продажи наркотиков, либо смерть человека, а может и то и то. Вдалеке слышна сирена полиции, и сине-красный цвет подсвечивается на дороге. Несколько пар мужских голосов заполняют ?мертвую? улицу.Небольшой ларёк открыт, на вывеске которого высвечивается голубым, почти зелёным, цветом ?продукты?. То, что нужно. Переступаю порог, колокольчик на двери неприятно врезается в уши, оповещая кассира о прибывшем госте. Надеваю капюшон кофты, чтобы хоть как-то скрыть лицо. Потираю кончик носа пальцами, сразу же убрав их в карманы. Пусть на мне сейчас есть перчатки, перестраховаться не мешает?— может вызвать замешательство посторонних, если увидят перчатки в тёплую погоду. Подхожу к стенду с полуфабрикатами и запихиваю их в карманы, пытаясь как можно больше взять с собой. Я могла бы спокойно взять корзину, но светиться лишний раз перед камерами не хотелось, но за мою голову, живую или нет, не важно, ведётся охота.Колокольчик оповещает о новом клиенте. Взяв еду быстрого приготовления, иду прямо и только в конце поворачиваюсь к стеллажу с водой. Взяв две пятилитровые бутылки, хочу пойти на кассу, но звук пистолета снятого с предохранителя. Делаю шаг назад, чтобы меня точно не нашли, рукой доставая пистолет с пояса. Неужели так быстро нашли? Но как? Я все сделала чисто. Машину оставила на другом конце города, а добиралась я до Бронкса, петляя и делая круги по улицам, чтобы сбить след.—?Все деньги сюда,?— пистолетом указывает на пакет,?— Живо!Ладно, он точно не по мою душу. Это должно меня расслабить, но нет. Что делать не знаю. В принципе я могу с лёгкостью вырубить, а то и убить, его. Но делать этого не спешу?— привлекут внимание. Маловероятно, что он не состоит в какой-нибудь группировке, а если убить, то немало людей обратят на это внимание. А не убить, не получится, ведь если вырубить, то значит, запомнит лицо, а этого мне ой как не надо. Тем более люди, работающие здесь, должны были привыкнуть. Поэтому решаю ничего не делать?— все равно от одного поступка меня в рай не пустят. Даже если придётся молиться, то всей жизни на это не хватит.—?Шустрее! —?тыкает в ее сторону пистолет. Только сейчас замечаю, подглядывая из уголка, что нижняя губа девушки подрагивает. Мужчина рычит, нервно свободной рукой проходится по губам, оглядываясь по сторонам. Не его территория? Может, хочет насолить соперникам, взяв у них деньги? Не знаю, думать об этом тяжело?— рана на плече все еще пульсирует, боль которой располагается дальше. Надо взять что-то, чтобы промыть рану, иначе загноится.Выхожу из укрытия только через пару минут, после того как девушка со слезами на глазах передает пакет, а парень, посмотрев на содержимое, уходит, кинув что-то напоследок. Голова все также спущена, пряди помогают, закрывая хоть чуть-чуть лицо. По пути к кассе беру все, для того чтобы обработать раны, денег должно хватить. Поднимаю все, что я взяла на кассу. Девушка, шмыгая носом, прикрывает рот рукой, пытаясь сдержать рыдания, принимается считать продукты.—?С вас три доллара шестьдесят семь центов,?— красные от слез глаза приходятся по мне. Рукой хлопаю по карманам в поисках денег. Правая пятерня находит четыре доллара, и протягиваю ей. Киваю головой в знак протеста, когда та говорит о том, что у нее нет сдачи. До сих пор дрожащие тонкие пальцы берут деньги, затаскивая их в кассу. Пакет мне не нужен, поэтому заполнив еду и лекарства по карманам, хватаю два баллона и ухожу, слыша за собой плач и звон колокольчика.Пока я была в магазине, на улице стемнело. Лишь иногда слышен лай собак. Дыхание прерывается, глаза открываются шире от пришедших воспоминаний. Мурашки ходят ходуном, ноги подкашиваются. Чтобы не упасть прямо посередине, тротуара, сворачивают в сторону безлюдной узкой улицы, освещённой только одним фонарём. Сердце сжимается в висках, как будто кто-то взял его в руку и начал медленно и мучительно сжимать в ладонях Глаза заполняются неподдельным ужасом, а картинки так и проносятся в голове…… Дыхание срывается к чертям, обжигая лёгкие. Каждый вздох приносит невыносимую боль. Глотка срывается на кашель. Прикрываю рот рукой, ускоряясь. Острая боль в левой нижнем боку живота сопровождается при каждом столкновением ногой с землей. Ноги неприятно ноют, нарываясь остановиться, но тяжёлое дыхание за спиной не позволяет это сделать. Скошенная трава дотягивает до щиколотки, немного затрудняя движения. Свист ветра окутывает уши, позволяя лишь слышать за собой быстро движущийся топот. Поле, без преград, освещается солнцем. Маленькое худое тело двенадцатилетней девочки несётся по полю от собак. Слезы непроизвольно катятся по щекам, коря себя за совершенную слабость?— не надо было останавливаться во время пробежки всей группы. Знала ведь, что за это будет наказание, но не думала, что будет именно таким. Две собаки грозно рыча, клацают зубами так, что слюны сползают, теряясь в скорости. Они бы давно догнали ее, но воспитывали их ужасно. Овчарки специально дотягивают момент смерти своей жертвы, чтобы полностью насладиться страхом жертвы. Собаки будут загонять тебя в угол, наслаждаясь воздухом, который пропитан смертельным ужасом. И только потом убьют, но крайне мучительно. Цепляясь зубами сначала в ноги, руки, живот, и только потом в шею.Сердце совсем маленькой девочки бешено колотится, отдаваясь стуком в висках. Каждое движение проносится болью сразу в нескольких частях тела. Лишь небольшая палочка портит все. Нога, не успев подняться на достаточную высоту, чтобы не зацепиться за что-то, просовывается в отверстие, оставляя ее там. Тело непроизвольно падает на траву, в кровь, сдирая коленки. Руки, пытаясь предотвратить падение в землю, вытягиваются вперёд. Царапины выступают на ладонях, чуть ли не показывая мясо. Девочка валится на бок и прикрывает голову руками, вжимаясь в комок. Собаки цепляются за ноги, оставляя укусы, чтобы жертва больше не смогла убежать. Боль располагается по всему телу, рыдания уже не остановить. Собаки так бы и продолжили бы мять девочку, но грозный свист свистка и голос обрывается их:—?Стоять! Фу! —?мужчина в военных штанах приказывает отступить. Собаки не осмелившись предать хозяина, останавливаются, лишь напоследок клацая зубами. Тихий плач дергающегося тела слышен из такого близкого расстояния. Укусы болят, нарываясь оставить шрамы. Когда-то ее учили заглушить боль, улетая сознанием. Возможно, это действенно, но когда твое тело вздрагивает от адреналина в крови, а страх вытесняет разум, уходить сознанием почти невозможно. Чтобы так сделать нужно немало постараться?— сконцентрироваться и переключить внимание.—?Встать! —?хриплый голос обращается уже к ней. Тело никак не поддаётся попыткам встать. Каждый раз, когда руки напрягаются, пытаясь поднять тело, новая порция боли опять приходит, но уже с двойной силой,?— Я сказал встать! Живо! —?мужчина быстро подходит, замахиваясь, делает удар ногой в живот. Болезненный крик так и рвётся наружу, но если хоть и пискнуть, то получишь еще больше.Девочка, борясь с болью, выставляет руку вперёд, опираясь на нее. Хрип то и дело срывается с ее уст. Притягивая к себе колени, тоже на них опираясь, распределяет боль по всему телу. Кое-как вставая, втягивает ртом воздух, одна нога согнута от большого количества повреждений, а другую использует ради сохранения равновесия. Несколько прядей тёмных, почти чёрных, волос смешиваются с грязью и кровью. Рана на щеке кровоточит, но девочка не обращает на это внимание?— обратит, то вряд ли она уйдёт отсюда без переломов. Красные от слез глаза сталкиваются с суровым взглядом карих глаз.Страшно грозное лицо искажается от ярости, но мужчина ничего не делает, думая о том, что с нее достаточно.—?Надеюсь, ты усвоила этот урок,?— презрительно фыркает, отводя тело девочки высокомерным взглядом.Как только мужчина исчезает за поворотом, ноги девочки подкашиваются и она падает. В очередной раз, больно ударившись коленями.Внезапная паника накрывает с головой, словно тонешь под грудой волн. Больно влетаю спиной об кирпичную стену, когда ноги подкашиваются. Чувство сжатия, сдавление в грудной клетке, учащенное сердцебиение начинается сразу после того, как начинаешь задыхаться. Сердце бьется настолько сильно и быстро, что к горлу приступает страх о том, что грудная клетка просто разорвется к чертям. Трясущиеся руки не могут контролировать магию. Все мое ближнее расстояние покрывается корочкой льда, которая с каждой секундой становится еще толще. Помимо страха, что сердце выпрыгнет, зарождается паника, что кто-то меня увидит. Руки неприятно жжет, поэтому вытаскиваю их из перчаток, шокировано уставившись на них. Помимо корки снега на руках, вены светятся непонятным светло-голубым свечением. Я не знаю, как я выгляжу со стороны, но я уверена, что в моих глазах отражается смесь разных чувств: страх, ужас, непонимание и шок. Хватаюсь пальцами за волосы, оттягивая их, стараясь перекрыть всю боязнь.Без понятия, сколько это продолжалось, но прихожу в себя не сразу. Прошло, наверно, порядка десяти минут, как страх почти отступил. Вены на ладонях возвращаются в прежний вид, оставив лишь привычный иней на руках. Убираю испарину на лбу кисть руки. Хочу встать, но дрожь в ногах еще не ушла, поэтому принимаю решение отдохнуть на пару минут. Все равно улица освещена только одним фонарем, и то его свет не попадает на меня.Тусклый свет освещает ванную комнату. Из-за плохого освещения скулы виднеются еще сильнее, а синяки под глазами становятся в два раза больше, а по виду напоминают мешки с картошкой. Губы потрескались от недостатка воды. Волосы свисают паклями от липкой краски, и по краям кожа окрашивается в белый цвет. Идея перекрасить волосы пришла мне сразу после того, как я решила поддаться в бега. Все равно, подойдет ли мне этот цвет или нет, но так я меньше буду походить на Юки-онна. Немного необычно воспринимать в себе две личности, но схожести между нами много, но она не я. Странно осознавать, что на самом деле это не мое настоящее имя, хоть и с детства меня так называли. Зачем было его менять тоже мне непонятно. Оставили бы настоящее?— Северия. Не скажу, что оно мне нравится, но можно ли считать это как жизнь с чистого листа? Усмехаюсь краешком губ. ?Жизнь с чистого листа? как будто она у меня когда-нибудь будет. ГИДРа либо сделает со мной то же что и с Солдатом, либо убьёт. Третьего не дано. Как оказалось, ГИДРа скрывала многое от меня. Начиная хотя бы с того, что мои способности не врождённые?— мне их привили ученые. Как именно в папке не указано. Во-вторых, мою память стирали. И не раз. Догадалась я об этом не из своего дела, а исходя из сегодняшних воспоминаний. Вызвало их скорее лай собак, а мозг сделал свое дело. Почему до этого не случалось? Возможно, из-за того, что мне каждый месяц стирали память. Не полностью, как у Солдата, а частично, так чтобы я об этом не помнила. Отсюда и возвращения. Нравится ли мне это? Нет. Чувство страха?— самое ужасное ощущение на свете. Появляется беспомощность, и ты ничего сделать не можешь, только стоять, смотреть и чувствовать. Последнее мне не совсем нравится, хотя бы потому, что я раньше испытывала лишь злость, раздражение, и дальше по списку. Но страх? Давненько его не было. Но повторять этого мне определённо не хочется. Хотя…Подождав, пока пройдут отведённые мне упаковкой, пятнадцать минут, склоняюсь над раковиной и включаю воду. Ледяная вода бьёт в макушку, смывая краску. Тесно, но лучше так чем ничего. Провожу руками по волосам, убирая краску. Думаю, долго не продержится?— фирма сомнительная и явно самая дешевая. Повезло, что мне удалось найти краску в бардачке машины. Несколько капель, образуя за собой водяную линию, попадают в глаза. Зажмуриваюсь. Наклоняю голову в разные стороны, сгребая краску и отправляя их в канализационный люк. Помимо краски мне удалось найти расческу и другие предметы для личной гигиены. Каким-то боком там была новая зубная щетка. Вообще, я думала взять уже использованную, как бы негигиенично это не звучало.Выпрямляю спину, хрустнув где-то в середине. После долгого стояния в одной позе спина затекла, поэтому сгибаюсь в форме своеобразной дуги и разгибаюсь обратно. Волосы мокрые, и чтобы они быстрее высохли, наклоняю голову и трясу ею, как рок-н-рольщик. Не знаю, почему именно эта ассоциация возникает в голове, но она полностью описывает.Одними быстрыми верчениями головы не ограничишься, поэтому оставляю их высыхать до лучших времен. Пока они подсыхают, достаю ножницы. В последний раз обвожу взглядом из зеркала волосы, которые за все время пока их не стригли, доросли почти поясницы. В бою крайне неудобно быть с длинными волосами, и принимаю решение остричь их примерно до уровня лопаток.Чувство свободы в волосах мне нравится. Потряхиваю и распределяю их по сторонам. Такая лёгкость мне нравится поэтому наверное, в следующие разы буду стричься так же.Лапша быстрого приготовления на вкус была пресной, видимо, добавила много воды. За то время пока я ела, волосы подсушились, так что сейчас направляюсь в ванную. В единственную комнату, где можно включить свет, а в других есть окна, поэтому приходится передвигаться только по интуиции и со светом фонаря, который проникает в комнату, немного, но освещается ее.В принципе, выглядит нормально и не так броско. Смогут узнать если только, увидят лицо, и то, если мне удастся украсть цветные линзы, то могут и вовсе не узнать. Напрягаюсь, когда слышу посторонний звук в квартире. Если бы на улице патрулировала, или гоняла, какая-нибудь машина, мне не удалось бы это услышать. Дверь не закрыта, поэтому поворачиваюсь в ее сторону, хмуря брови. Только этого мне не хватало. Скорее это какой-нибудь вор?— так быстро меня бы не нашли. Придется убивать, но если это вкуренный доходяга, может быть, оставлю в живых. Не поворачивая голову и смотря все также в проход, иду спиной ближе к раковине, под которой я спрятала несколько ножей и пистолет. Звук был больше похож на открывающее окно. Судя по тому, что я услышала?— это гостиная, если ее можно так вообще назвать. Пол весь зарисован, разные буклеты валяются там же, а одинокий матрац покоится в дальнем углу. Вывод о том, что это гостиная был очевидным?— кухня слишком далеко. Оттуда я бы просто не услышала.Прислоняюсь спиной к косяку двери, аккуратно высовывая голову из укрытия. Никого нет, поэтому осторожно шагаю в сторону гостиной, сжимая в руке рукоять ножа. Внутри все холодеет когда вижу силуэт человека ряжом с окном. Делая небольшие махинации с руками, в ногах незнакомца выходит лед, обездвижив его по колено. Он пытается вырваться, но в это время, подбегая к нему, в последний момент, убрав лед, делаю подсечку и нависаю над ним.—?Ты?! —?шиплю и прижимаю сильнее лезвие к горлу Солдата. Уличный свет полосками падает на его лицо. Щетина стала немного больше, что делает его лицо старее.Он перехватывает мои руки своей железной рукой, быстро закинув их наверх, нависает надо мной. Криво усмехаюсь?— какая знакомая поза. Отличается лишь тем, что мои ноги по бокам от его бедер, а это не дает мне как раз-таки сделать удар ?крысы?. Живая рука несильно душит меня. Его лицо вообще почти ничего не показывает, а уверенность своих действий так и бьет через края. В тот момент, когда он открывает рот в попытке что-то сказать, прерываю и выдвигаю из пола кусок льда, откинув его. То, что магия может работать в независимости от рук, я узнала давно, на одной из тренировок?— руки были заняты боем, а столкнуть противника как-то надо было.Пока он отлетает в другую сторону, я успеваю встать и взмахами рук выстраиваю ледяную клетку вокруг него.—?Как ты меня нашел?! —?шепчу, но злость в голосе от этого не пропадает.По очереди сгибаю средние фаланги безымянного и среднего пальца, голубая, в конце переливающая в белый цвет, магия клубком собирает в центре ладони. Несколько снежных иголок выходят из прутьев, почти касаясь шеи Зимнего Солдата. Даже если захочет сломать их, у него получится только через несколько секунд?— слишком прочные.—?Отпусти,?— не просит?— приказывает. Ядовито усмехаюсь, подняв одну бровь и склонив голову в правый бок. Серьезно? Отпусти? Он меня за дуру принимает? Он быстро проводится языком по губам, прикусывая внутреннюю сторону щеки. Волнуется, но глаза не отводит. Говорил он вполне спокойно, да и видно, что переживает, но это не значит, что его не поймала ГИДРа.—?Ладно,?— тяжело вздыхает, приподнимая руки, показывая, что в них ничего нет, однако это не значит, что можно отпустить его можно?— моргнуть не успеешь, как окажешься мертвой,?— Мне нужна помощь.Удивленно поднимаю брови, немного опешив от этого. Солдат закатывает глаза, отводя их в сторону. Не трудно догадаться, что все это не приносит ему удовольствие, может он даже уже жалеет о своем поступке. Напряженно стоит, лишь сжатая челюсть говорит об не комфортности его нахождения здесь. Не сразу замечаю, что он подносит обычную руку и стучит по иголке, как бы говоря убрать ее. Смеряю его недоверчивым взглядом, но все же принимаюсь обратно принимать лед обратно. Солдат кивает в сторону прутьев, но не убираю их, лишь расставив ноги на ширине плеч и скрестив руки. Наклоняю голову в бок, желваки виднеются еще больше из-за слишком долгого молчания. Уверена, он жалеет о приходе сюда?— понятно по лицу. Встает в такую же позу, лишь не склоняя голову в бок. Плечи из-за скрещенных рук становятся еще больше, что делает его визуально больше и суровее. Не будь у меня магии, прихлопнул бы как муху.—?Я не смогу это сделать,?— отвечаю после ?всей? его истории.Как оказалось, ГИДРа всунула ему в бионику жучок, который отслеживает его местоположение. После того как я услышала это, усмехнулась. Интересно, на что он надеялся. У ГИДРы всегда есть запасной план. Если верить Солдату, то жучок в плечевом суставе, именно поэтому он не может убрать сам?— будет смотреть на отражение зеркала, уберет что-то не то, а там и последствий не избежать. А пришел он ко мне, потому что я тоже убегаю от ГИДРы.—?Там все просто,?— процеживает сквозь зубы и подходит к зеркалу ванной, не поворачиваясь ко мне спиной. Хмыкаю. Не доверяет, хоть это и глупо, учитывая, что я буду копошиться в его руке,?— всего лишь открыть и извлечь,?— пожимает плечами, говоря о том, что нет ничего сложного. Сжимаю губы в тонкую полоску, конечно, ничего сложно, так почему из меня так хочется выплеснуть весь свой сарказм.Пока прохожу за его спиной, краем глазом замечаю как он внимательно следит за моими движениями, а его тело напрягается словно перед боем. С далека наблюдаю за тем, как он вскрывает свою руку, открывая вид на внутренности. Смиряю его уничтожающим взглядом. Как он там говорил? Ничего сложного? Сквозь большого количества разных проводов, кабелей и крепления протеза, виднеется блок питания, на котором красуется красная играющая кнопка. Полагаю это жучок, но вытащить не повредив другие провода очень сложно.Облизываю губы, медленно подходя к нему. Хмурю брови, отказываться уже не вариант?— взяла прибор, чем-то похожий на щипцы. Напрягается еще сильнее, напряженно уставившись, когда я подхожу к нему на расстояние вытянутой руки. Как только катаюсь его прибором в Бионику, она тут же исчезает цепляясь за мою шею. Безумный взгляд Солдата изучает мое лицо, пока я с ужасом смотрю на него. Пальцы хватают за его щеки, Зимний Солдат давит еще сильнее, но уже с обеими руками. Хриплю, кашель так и хочет выйти из меня, но не могу это сделать. В глазах темнеет, пока не покидают свое сознание, успеваю пальцами вцепиться за его глаза, надавливая на полезные протоки. Он вертит головой, пытаясь скинуть пальца с глаз, а я вылавливаю из рук магию, делая ему еще больнее. Он убирает с моей шеи руки, лёгкие наполняются жизненно важным кислородом, руками хвастаюсь за горло. Солдат падает на противоположную сторону, тря пальцами глаза. Ледяной обхват охватывает его ноги и живот, так чтобы он не смогу встать.—?Какого черта?! —?уже не задерживаясь кричу, когда состояние приходит в норму.Убирает руки, а красные от трения глаза смотрят на меня с непониманием, но когда он видит только появившиеся синяки на моей шеи в виде пальцев, его взгляд проясняется.—?Вос…- прочесывает горло,?— воспоминания,?— хриплый голос доносятся до моих ушей. Не могу разобрать что творится у него в голове, но это не важно, ведь в следующее мгновение быстро подхожу к нему, зафиксировав льдом его руки по разным сторонам.—?Успокойся,?— говорю перед тем, как он порывается со всей дури выдернуть руку,?— Я просто уберу жучок, а руки во льду, чтоб не двигался. У нас мало времени.После его неуверенного кивка поднимаю ?щипцы? с пола и направляясь к нему. Он вздрагивает, а рука порывается и вовсе снести ограждения, когда я снова катаюсь Бионикой. Приседаю рядом с ним, придерживаясь, на сколько это возможно, дальнего расстояния. Из-за частого использования оружия и моей снайперской неопытности руки не трясутся, что позволяет мне, почти не касаясь проводов, дотянуться до продолговатых формой блока питания. Серо-голубые глаза смотрят на меня внимательно, что довольно сильно раздражает.—?Не смотри так, бесишь,?— даже не смотрю в его сторону.После моего замечания, он все равно смотрит, но уже повернув голову прямо и глядя лишь краем глаз. Щипцами хвастаюсь за красный круг и тяну на себя. Сейчас самое главное не уронить, иначе вряд ли мы вообще достигнем его. Аккуратно, без резких движений вытаскиваю, лишь напоследок, тронув пару кабелей.—?Все,?— окончательно вытаскиваю. Пока выбрасываю жучок в ванну, освобождают Зимнего от оков. Уже порываюсь сказать, что он у меня в долгу, как сверху слышны быстрые армейские шаги.