Глава 8. (1/1)

До куратора я вечером так и не дошел. Просто стоял под дождем и смотрел на дверь. И не шевелился. В голове стучала всё настойчивее и ярче мысль ?Бежать?. Вот только ?куда??— надо было решить. Перетекая размытой тенью, я взобрался на крышу здания и рухнул под первый попавшийся козырёк. Разжать сведённые фантомной судорогой бионические пальца со стащенных досье на капитана оказалось почти непосильной задачей. Сумбурные образы из повреждённой памяти не давали шанса трезво оценить ситуацию. А обнуления… не хотелось.Дождь стучал по черепице, а смятые листы трепетались в руках, словно желали вырваться. Образ капитана, составленный из обрывков воспоминаний и печатных строчек, постепенно вырисовывался и оживал. Идеалист, верный товарищ, лидер, имеющий хорошую команду под боком, этот Роджерс мог быть тем, кто сможет противостоять Гидре и не дать бедного-несчастного Зимнего солдата в обиду, главное хорошенько надавить на вину и на чувства героя. Шанс, что даже моя топорная игра на его почти братских чувствах к более ранней моей личности могла увенчаться успехом, отдавал гулким стуком за рёбрами. Как бы часто и сильно мне не стирали память, свои тренировки, операции, исследования и лабораторные опыты я помнил достаточно хорошо, чтобы не ухватиться за шанс свалить из Гидры без последствий. Теперь дело оставалось за малым. Смоченные в бензине бумаги я поджег, а когда от них остался нечитаемый пепел, развеял по ветру. Водонепроницаемая униформа под ливнем начинала сдавать позиции и тело периодически передёргивалось от пронизывающего ветра. Волосы обрамляли лицо мокрыми холодными щупальцами и срезать пару клоков, чтобы те не лезли в глаза и рот, оказалось давольно легко.Когда нужная дверь всё-таки открывается, время замирает. Голубые глаза напротив смотрят сначало недоверчиво, потом радостно. И теплые, слишком теплые руки бережно, но крепко обнимают. Мне не пришлось ничего говорить, доказывать, кэп сам всё дорисовал за нас обоих. Вот только видя это ничем незамутнённое счастье, я начал пятиться назад в коридор.Чертова ошибка. Явно в моем мозгу что-то глюкануло, надо только сбегать на базу и просто привести себя в порядок. А потом выполнить задание по уничтожению цели.Я сделал ещё шаг назад, начиная загнанно дышать. Голос капитана отдавался головной болью и я дотронулся бионикой до виска. От холода стало чуть легче, мысли прояснились, а с ними и осознание катастрофы. Я сейчас лишь сломанная игрушка Гидры. И каким бы наивным не был капитан, кто-нибудь в скором времени раскроет ему на это глаза. Какой бы не была его привязанность, ему не дадут сделать глупость в отношении убийцы мирового масштаба. Поэтому мне просто надо как можно скорее разобраться со всем, чтобы не видеть то, что бывшая цель не хочет замечать в упор. Стену, разъядиняющую нас, и холодное, спрятанное под железными пластинами, почти замёрзшее сердце. Разорвав поистине медвежьи объятья, капитан затянул меня внутрь помещения и быстро вытолкнул в ванную комнату, крикнув что-то напоследок.Полочки, баночки, зеркало… В зеркале на меня смотрел незнакомец с мокрыми патлами и угрюмым взглядом. От улыбчивого парня из воспоминания не осталось почти ни следа. Крутанув винтиль, я включил душ. Капли сильным потоком застучали по вытянутой живой ладони, а потом стекали по коже вниз и падали. Это завораживало. В Гидре заставляли по армейски быстро раздеваться, чтобы потом загнать под холодный душ, а затем и в криокамеру. Наслаждаться водой было некогда. Да и желания как такового не наблюдалась. Звякнули ремни и я быстро избавился от оружия, разулся и потянулся к замкам, как меня качнуло ещё от одного воспоминания: поезд, книга, горячий чай и песни, душ. Теплый, согревающий в любую непогоду и смывая все переживания, словно очищая душу и голову от ненужных мыслей. Поэтому я, словно кем-то ведомый, потянулся к теплу и встал под струи воды до конца так и не раздевшись, ощущая как скованность в мышцах проходит и дышать становиться действительно чуть легче. Капли продолжали слегка бить по затылку, забираться за шиворот, и сбегать по телу, а перед глазами плавала дымка от пара. После долгого времени в подчинении, мне захотелось застрять здесь, в этой комнате, не чувствуя холода и ни о чем не думая. Своеобразный транс прервался с порывом от открываемой двери, фигурой со свертком вещей и с потрясённым возгласом ?Баки!?. Повернув голову на источник шума, я вздохнул, а затем заторможенно и устало возразил:—?Я не Баки Барнс… Но одежду всё-таки сменить стоило.