7 (1/1)

Иван внимательно проверял содержимое сумки. Халат, полотенца, тапочки, мыло, зубная щётка, бритвенный станок, расчёска, резиночки для волос, книжка, написанная от руки... Сколько великан помнил Наташу, столько у неё с собой и была эта книга. Ни документов, ни медицинской карты, которая сейчас была нужна, но была подаренная ей кем-то рукопись. Что ж, наверное, приятное чтиво. Недавно бригада плотно чем-то отравилась, и все довольно легко отделались, кроме Наташи. Её увезли на скорой после обеда, и вернувшись под вечер, бледная и шатающаяся девушка оповестила, что ей нужно лечь в больницу. Лечить какую-то страшную аллергию, пока непонятно, на что. Великан сердобольно собирал подругу в поездку, он сам вызвался сопроводить её до медицинского учреждения.- Я поведу.- Да я и не против, - Наташа закинула сумку на заднее сидение, грузно падая рядом с ней, - ненавижу больницы...- Крепись, девочка наша, - Борис сунулся в открытое окно, пожимая ей руку, - тебя быстро вылечат.Девушка кисло улыбнулась. Как же не хотелось уезжать...Всю дорогу домой Иван ощущал, будто у него забрали часть повседневности. Бывало всякое в его жизни: то он пропадал где-то, то его друзья порой терялись на недели, и даже месяцы. Каждый раз он волновался и тосковал, но сейчас это чувство было каким-то особенным, несвойственным, странным. Здоровяк ощутил себя сопляком, у которого отобрали его любимую игрушку. Вот именно - тот ещё сопляк. Ну что за глупые мысли. Ведь его подруга была не чёрт знает где, а в больнице. Там за ней присмотрят, окажут помощь. Ей сейчас это нужно, она в хороших руках. А с ним ничего не станется, поблюёт ещё денёк, да оклемается. Эх, нужно было спросить у фельдшера рецепт на таблетки от тошноты...У автобусной остановки, что попалась на пути до посёлка, собралось несколько бабушек, разложивших на газетах какие-то овощи и ягоды. Заметив их, Иван остановился на обочине и вышел из машины, направляясь в сторону мелкого импровизированного рынка. Ему захотелось прикупить чего-нибудь эдакого. Завтра неплохо бы навестить Наташу, до обеда, а она как раз просила привезти ей ягоды. Мол, лето уже кончилось, хоть раз в год можно позволить побаловать себя. Иван был с ней согласен. Возможно, когда его подруга выпишется, то они вместе начнут делать заготовки на зиму, а новый погреб так и просит, чтобы в нём поскорее начали хранить различные банки и мешки с картошкой. Сейчас можно было просто купить что-нибудь к обеду. Всего понемногу: огурцы, лук, помидоры, клубника для Наташки, если первее её не сожрёт Сергей... В конце ряда сидела совсем тихая старушка, протирая толстенные стёкла очков рваным платком. Она была в жутко поношенной одежде, и кажется, с каждым вздохом всё больше и больше увядала. Ивану стало жаль эту бабушку. Может она, как и сам мужчина, осталась совсем одна. Но в отличии от здоровяка, на ринге или стройке бабуля зарабатывать не может. - Что продаёшь, мать?- Ох, - она вздохнула, указывая сухой рукой на большой пластиковый стакан, - грибочки, милок. Купи у бабушки грибочков, на зиму засолишь, вспоминать добрым словом старушку будешь.- Держи, - Иван молча сунул бабушке десять рублей, забирая тару с грибами. Та удивлённо уставилась ему в след, а потом, перекрестилась.- Дай Бог тебе и деткам твоим здоровья, добрый человек!Уходящий к машине мужчина улыбнулся. Детей-то у него нет ИЛЮША, но вот его друзьям здоровье сейчас ой как нужно.Подъезжая к дому, Иван застал очень странную картину. От стены была отломана сточная труба, на крыше сидел и вопил Сергей. Внутри дома что-то дико грохотало, а в окна заглядывали... Медведица и её медвежата. Они ревели и скребли стёкла, явно пытаясь воззвать к совести того, кто заперся в доме. В конце концов, входная дверь распахнулась, и с нечеловеческими воплями наружу вылетел Борис, крепко сжимая в руках... Улей. Он весь был облит мёдом, его окружил разозлённый рой. От укусов лицо распухло так, что глаз стало совсем не видно, и лишённый зрения, Борис бежал наугад. Медведи в перевалочку отправились следом за убегающим лакомством. Резвее всех догоняли сумасшедшего медвежата. Их мама погналась было за вопящим мужчиной, но при виде подъехавшей машины, подошла к ней. - Мамочки...Иван был не из трусливых, но чёрт возьми, ЭТО ЖЕ ЗЛАЯ МЕДВЕДИЦА! Она заревела, наваливаясь передними лапами на капот, и здоровяк выскочил из авто. Животное встало на задние лапы, пытаясь демонстрировать свои размеры и мощь, и от какого-то странного испуга, Иван заорал на неё, что было силы. Из дома напротив затравленно выглядывал Василий Петрович, осеняя крестным знамением сначала себя, а потом и надвигающийся бой человека и зверя. Сам не свой от страха, великан не мог остановится притворятся животным, медленно наступая на настоящую медведицу... И та попятилась, становясь на четыре лапы.- Чего пришла сюда, а?! Ну-ка шуруй в лес!На удивление как самого Ивана, так и ошалевшего от ужаса Сергея, она села на землю и начала виновато урчать, глядя себе на лапы.- Стыдно! Вижу, что стыдно! Серёгу напугала!Животное встало, встряхнуло головой и побежало в сторону чащи, видневшейся на горизонте. Когда расстояние стало приличное, у Ивана подкосились ноги, и он схватился за крышу Жигулей, чтобы не упасть.- Я чуть не обосрался...Вдалеке было видно, как мама воссоединяется со своими детишками, а Борис, наконец, бросил улей, но бежать так и не перестал. Даже жалко его.Иван подошёл к своей избушке, вытягивая длинные руки к крыше.- Катись сюда, долбоёб.- Сам ты... Медведь ебаный.Но Сергей покорно съехал на жопе по горячему шиферу, попадая в руки другу. Хорошо иметь таких больших товарищей.Здоровяк поставил боксёра на землю, пытаясь выправить погнувшуюся трубу.- Как ты умудрился?- Я сам не понял, - Сергей опасливо оглядывался, - я так бежал, что чуть по отвесной стенке не залез туда. Приспичило, блять, Борису за диким мёдом сходить... Откуда ж мы знали, что у нас водятся медведи!- Да я и сам не догадывался. Ладно, пошли, я обед сготовлю.Готовка обеда растянулась так, что в итоге это превратилось в ужин. Пришлось повозится с опухшим Борисом и его слипшейся от мёда бородой. Не бросишь же психонавта засыхать и корчится от боли. Однако судя по весёлому смеху, ему было нормально. Наконец, Иван накрыл на стол. Центром голодных вглядов стала огромная сковорода с жареной картошкой и грибами. Завидев её, Борис начал ещё громче веселиться, потирая ладоши.- Голодный?- Ха-ха-ха-ха, грибочки! Гри-боч-ки!Сергей отсел от него подальше. Не хватало ещё, чтобы психонавт загрыз его из-за порции ужина.- Давно ж я их не ел!- Ну вот, самое время.- Ну держитесь, мужики!Ужин был благополучно съеден. Ни у кого и мысли плохой не возникло. Сергей даже помог Ивану убраться на кухне - после готовки все столы были захламлены. Борис всё это время сидел на печи, радостно глядя перед собой.- Да что тебя так веселит? - боксёр помахал у него перед глазами.Сумасшедший ничего не ответил. Через час Сергей засобирался домой. Уже поздно, пора спать.- До завтра, мужики.Но ему никто не ответил. Он и не заметил, что дом опустел. Решив, что уходить и оставлять дом без хозяев - нехорошо, парень собрался на улицу, чтобы покурить и дождаться Ивана. Но как только он открыл дверь, то с ужасом осознал, что перед ним появилась не улица, а боксёрский ринг. Как?! Ведь минуту назад в окно выглядывал, там всё было по-старому! Дорога, машина, дом Василия Петровича, летящий на воздушном шаре пёс... Стоп. Кажется, радость Бориса была небезосновательная. Неужели они обожрались псилоцибов? Сергей похлопал себя по лицу.- Так... Очнись, Серёга, очнись!Но от каждого хлопка по коже разбегались ленивые электрические импульсы, и больше ничего. Боксёр поймал себя на мысли, что слышит, как по его нервам бегает ток, треща, словно в катушке Теслы. В зале стоял громкий свист, отовсюду сыпались овации. Вместо зрителей на местах сидели грибы. Съедобные и несъедобные, большие, маленькие, по одному или кучкой, как опята. Совершенно чётко ощущался запах сырой земли и осенних листьев. Боксёр медленно подошёл к рингу, его босые ноги то и дело вязли в липкой жиже, которой была покрыта дорожка. Он подлез под канатами и скинул халат. Выхода не было - нужно драться. Рефери оказался старый огромный кот, своим полосатым окрасом напоминавший енота.- Грибодамы и грибоспода! Сегодняшний бой взорвёт ваши шляпки, приготовьтесь! В правом углу ринга, наш непобедимый чемпион, зверь, неуправляемая стихия и любимец толпы - Сер-р-р-р-ргей Серебряко-о-ов!Кот нарочито растягивал звуки, перемежая их с утробным уютным урчанием. Его так и хотелось посадить себе на колени и гладить. Когда наконец приветствие зрителей утихло, он продолжил.- В левом углу ринга, чемпион сезона, безжалостный боец без страха и упрёка, красноярский сердцеед и просто мягкий парень - Челове-е-е-ек Подушка-а-а-а!Только сейчас Сергей заметил, что его оппонентом действительно был человечек, сложенный из подушек. Волосами ему служила старая половая тряпка, лицо было нарисовано фломастерами. Через одну из начирканных бровей были продеты две булавки, и Сергей осознал, что этот человечек похож... На Наташу. У него был её голос, он узнавался, даже будучи сильно искажённым.- Это всё из-за тебя, сволочь! - подушечная девушка не дождалась гонга к началу раунда и бросилась избивать боксёра. Несмотря на то что, казалось бы, она вся набита перьями, лупила она так, словно внутри её "рук" были железные прессованные опилки. Парень совершенно не успевал ей ответить, и кукла продолжала его избивать. В ушах громко звенело от ударов, будто Сергей засунул голову в церковный колокол, ноги подкосились от навалившейся усталости, и он упал на колени, склоняя голову. Боксёр ощущал себя как выжатый лимон, ему совершенно не хотелось ни драться, ни защищаться, ни даже вставать с ринга. Электрические мурашки бегали уже по всему телу, их треск заглушал всё: перезвон колоколов, урчание кота, крики грибов и слова Наташи. Когда его лицо насильно подняли вверх, Сергей увидел, что подушечная кукла превратилась в "настоящую" Наташу. В зале уже стояла гробовая тишина.- Рот открывай.- ... Прости, - только и смог ответить ей Сергей, - я не знаю, в чём я виноват... Но ты прости.- Я сказала открой рот, козлина!Парень совсем ничего не понимал, и Наташа насильно разжала ему челюсти, напихивая полный рот стеклянных ампул с каким-то лекарством. Она заставила боксёра сомкнуть зубы, раскусывая стекло.- Жри!Рот наполнился кровью, и Сергей начал ей захлёбываться. Капли падали на ринг и разъедали его. От прожённых дыр разбегались мелкие трещины, и пространство по кускам начинало проваливаться вниз, в пустоту. Наташа всё кричала и осыпала Сергея оскорблениями, заставляя всё больше и больше жевать ампулы.На деле, Сергей забился в углу кухни и медленно откусывал кусочки от засохшего овсяного печенья. Даже после Некро не было таких странных и неприятных галлюцинаций.Иван плакал. В детстве его часто обижали другие дети во дворе. Сейчас он был снова маленьким и слабым, ему снова стало семь лет. Вокруг него простирался заснеженный сосновый лес. Мальчик быстро замёрз, начиналась вьюга. Вокруг Ивана закружила позёмка, она шептала ему.- Иди, Ваня, иди вперёд. Скорее, иди. Замёрзнешь. Иди.Мальчик дрожал, утопал в снегу, но шёл. Ему было страшно и одиноко, он не мог даже позвать на помощь - так замёрз. Каждая его попытка напрячь слабое горло заканчивалась тем, что он ронял в снег обрывки тихого зова и слёзы обиды. От собственного бессилия, от нежелания замёрзнуть, умереть в одиночестве.- Ты должен идти. Движение - это жизнь, всё пронизано движением. Движение молекул на одном месте создаёт вещество. Когда молекула замирает, вещество распадается. Оно умирает. Без движения. Твоя жизнь - одно движение. Вперёд. Никогда не останавливайся. Ты можешь идти.Иван поднажал, ощущая, что становится больше. Ему будто стала нипочём набирающая силу вьюга. Чем сильнее она становилась, тем больше он вырастал, будто подпитываемый желанием бороться. Это была последняя воля его отца. Позёмка шептала голосом его отца. Непогода начала застилать снежной завесой глаза, деревья прогибались под натиском снежной бури и скрипели, трещали. Многовековые сильные сосны и ели ломались пополам, а Иван всё шёл, медленно, но неотвратимо. Он ощущал себя огромным, всесильным, непобедимым. Шаг, ещё один. Ещё немного. Мужчина почувствовал, что ему нужно приложить всего лишь небольшое усилие, но никак не получалось. И вдруг он закричал, делая резкий выпад вперёд. От его крика пурга резко унеслась вдаль, будто Иван сам сдул её прочь. Впереди виднелись какие-то люди, и великан со всех ног побежал к ним. В ушах стояло шумное сопение, он чётко слышал своё же дыхание, отпрыгивающее от снега, которого намело по самую грудь. Он узнал в стоящих людях своих друзей, людей из поселения, своих родителей, одноклассников, Дядю Мишу... Они все улыбались ему. На их лицах читалась гордость.Иван понял, что устал, когда добрался до всех этих людей, но продолжал идти. Он медленно прошёл через живой коридор своих родных и близких, чинно кивая им, словно давая понять, что он сделал что-то великое ради них всех. А вот и река. Мужчина склонился над струящейся горной водой и увидел своё отражение.Иван был огромным медведем. Он удивлённо обернулся назад. Его друзья всё ещё улыбались ему. На оставленных медвежьих следах растаял снег, выглянула молодая зелёная трава. Начинали разрастаться грибы.Вне своего трипа, Иван лежал с широко распахнутым глазом, на полу, в обнимку с метлой, и смотрел в потолок. Всё, что он мог прохрипеть, было:- Пацаны, я медведь...Борис ощущал, что выглядит, как в годы после службы в армии. Ещё были все волосы, не было бороды, полный комплект зубов и всего одна татуировка. Психонавт явно понимал, что ловит приход, и его это забавляло. Он стоял в синих трусах на крыше сарая, а рядом с ним, на стене той же постройки, стоял милиционер в таких же семейниках. Как Борис понял, что это милиционер? Всё просто - у него была фуражка. А на фуражке - пустая бутылка из-под водки.- Гравитация? - внезапно начал Борис. - Да кого ебёт гравитация?- Меня - ответил милиционер.Вдруг пространство повернулось на девяносто градусов, и психонавт понял, что это ОН стоит на стенке сарая, а не его собеседник. С дикими криками, Боря полетел вниз, шлёпнувшись на козырёк строения пониже.- Ха-ха, - послышалось сверху. Бутылка на голове милиционера выстрелила и пёрнула.- Мой куличик! - завизжала стоящая рядом Наташа в военной форме. Действительно - Борис свалился сверху на песочные горочки, украшенные флажком из палочки и листочка. Расстроенная Наташа тут же превратилась в ящик.- Это плохой день! - послышался голос девушки из ящика, и внезапно он побежал, спрыгивая с крыши.Борис кинулся следом, свисая с края. Прямо перед его носом, на стене, оказалась дверь, в проёме стоял Василий Петрович, держа ящик с Наташей подмышкой.- Этот СССР слишком мал для нас обоих! - закричал алкоголик и захлопнул дверь. Она тут же растворилась в воздухе.Рядом с сумасшедшим внезапно оказался человек с идиотской женской стрижкой, в толстых очках. Таких толстых, что его глаза расплылись на половину лица. Борис даже немного отодвинулся от этого уродца.- Знаешь, что похоже на кукурузный торт? - спросил странный человек.- Э...- Твоё. Ебало.Он надел Борису на голову ведро и столкнул его с крыши. Он свалился прямо перед открытой дверью сарая, внутри которого в кожаном кресле сидел Сергей; его глаза светились в полутьме помещения.- Это - ведро, - заключил боксёр и стрельнул в него лазерами из глаз. Ведро исчезло, но волосы на голове Бориса распушило, словно он только что засунул пальцы в розетку. Психонавт заныл, пытаясь пригладить их назад. За его спиной стоял Кощей Бессмертный. Он запустил в Бориса сноп искр, и у него на голове появилась шапка-ушанка.- Спасибо!Потом Кощей знаком руки подтянул к себе с крыши того самого уродца, запустил руку ему в глотку и начал там копаться. Когда колдун вынул у него изо рта цилиндр, чудак испугался и убежал. Мертвец опустил руку в цилиндр и вытащил оттуда кролика, но у животного отвалилась голова и осталась в костяной руке. Борис чуть сморщился, хлопая в ладоши, но когда голова кролика сгорела, он разозлился.- Кончай свои ебаные фокусы!Кощей снова кинул сноп искр в мужчину, и внезапно, тот оказался на лошади, которая тут же пустилась вдаль. Борис счастливо смеялся, подставляя лицо тёплому ветру. По обе стороны дороги колосилась спелая пшеница, вдалеке виднелся лес из грибов. Мужчина поднял голову и закричал в розоватое небо.- Поговори со мной, мироздание!Ему не ответили.- Эге-ге-ге-ге-ей!- Ты заебал меня, Боря, - ответило ему мироздание каким-то усталым голосом.- Вот всегда ты так!- Ты уже спросил всё, что мог. Надоел ты мне, не приходи больше.Психонавт сидел и не двигался, безумно улыбаясь. Встреча с мирозданием прошла как обычно, но он был рад, что они хоть немного поболтали.Резкая боль пронзила кончики пальцев и тут же прошла. В голове нарастал ультразвук. Из темноты медленно проявлялись черты окружения, яркий свет забрезжил в глаза. Тупой болью свернуло живот, но Наташа не могла даже пошевелиться, перевернуться набок и сжаться в комок, чтобы хоть как-то облегчить спазм. Она обессилено замычала, разгоняя по пересохшему горлу вибрацию.- Тише, я поставила тебе укол, сейчас будет полегче.Постепенно привыкая к свету, она смогла разглядеть над собой лицо врача, закрытое тканевой маской. Кажется, этот же врач откачивал бригаду после жёсткой абстиненции. Тогда они свергли правительство, но последние приёмы Некро дали о себе знать. Когда друзья уже начали блевать кровью, Влад вызвал скорую. Девушка видела это же лицо, когда отошла от болевого шока. Сейчас, Наташа очнулась в одиночной палате, совершенно не помня, как она сюда попала. Попытки что-нибудь спросить ничем не увенчивались, и девушка еле заставила свою руку шевельнуться. Трясущиеся от бессилия пальцы поймали край халата ни то хирурга, ни то медсестры.- Я рядом, расслабься.- Как... - наконец смогла сказать Наташа, - я тут оказалась?..- Отдохни, я расскажу тебе потом.Врач сняла с лица повязку, чуть улыбаясь и беря девушку за руку. Глаза защипало, по лицу побежали горячие слёзы. Это была та девушка, та самая, которая пыталась спасти её из лаборатории. Она жива! И почему-то боль сразу отступила, и Наташа испытала такое облегчение, что казалось, может спокойно умереть. Наконец-то её перестанут мучить кошмары.Успокоенная Наташа позволила себе провалиться в сон, слабо сжимая тонкую ладонь профессора Железновой. Вскоре она её покинула.На следующий день, из интенсивной терапии Наташу перевели в перевязочное, где как раз дежурила её новая знакомая. Когда девушка вышла из палаты, врач общалась на посту с медсестрой, нагружая себя огромной стопкой амбулатурнных карт. Наташа зашаркала тапками в её сторону. Столько хотелось спросить, разузнать, отблагодарить в конце концов. А то кто знает, что могло бы вчера с ней случиться, не окажись доктор рядом.- Извини... Я могу на "ты"?- Да, конечно. Всё равно я тут неофициально, поэтому никто не запретит заводить мне друзей среди пациентов, - она улыбнулась Наташе, и та немного покраснела. Ей было приятно, что девушка хочет с ней дружить. Они прошли до ординаторской, и сгрузив все карточки на стол, Железнова прикрыла дверь, предлагая Наташе сесть в кресло возле стола. В кабинете было относительно тихо, лишь только шум с улицы, слышимый через открытую форточку, немного раздражал. Он будто мешал начать разговор.- Я хотела спросить... Что там произошло?- Тоже, что и с вами, - уголки губ врача дрогнули, - надо мной тоже ставили эксперименты. Как видишь, последствия оказались совершенно непредсказуемыми.У девушки некогда были русые длинные волосы - Наташа очень хорошо это запомнила. Теперь же, студентка была полностью седая. Она не спеша поведала девушке, как на втором курсе института её группу насильно забрали в кустарные лаборатории, под угрозой смерти заставляя проводить опыты и ставить новый наркотик на поточное производство. Но молодая студентка сдалась первой, за что и попалась. Отпускать её, конечно же, никто не собирался, и Железнову посадили в камеру, под завязку накачивая наркотой. В какой-то мере, именно это не дало ей помереть в канализации и выбраться, но о том, что было после её побега, жертва опытов умолчала.- Как тебя зовут?- Валерия. Очень приятно.Наташа улыбнулась ей, пытаясь ободрить после столь неприятных воспоминаний, но их беседу прервали.- Молодой человек, вам нельзя сюда!- Съебись, пока я тебя по стенке не раскатал, - рявкнул на медсестру парень, нагло вломившийся в ординаторскую.- Катенька, всё хорошо, это ко мне, - успокоила её Железнова. Она вдруг как-то удивлённо подняла брови и изумлённо заулыбалась, глядя то на парня, то на Наташу. Последняя вдруг ощутила дежавю. Парень был очень похож на Сергея: похожая одежда, какой-то поганый нрав, даже шрам через всё лицо! Но этот тип выглядел более матёрым и страшным. У него был мощный, почти прямоугольный череп, тёмные волосы и очень безобразный шрам. По бокам от него виднелись следы от иглы, но видимо попытки сшить кожу ничем не увенчались, и она разлезлась, оставив на лице парня такое вот жуткое безобразие.- Ты что, позвонить не мог?- Я чё, ебу какой тут номер?- Наверное это срочно, раз ты сюда притащил свою ж...Не успела она договорить, как парень сделал несколько широких шагов, вытащил из внутреннего кармана куртки пистолет и положил на стол перед Железновой. Она лишь молча вздохнула, затыкая его за пояс и прикрывая блузкой.- Вижу. Всё совсем плохо.- Я всё сделал. Всё, домой пошёл, жрать хочу.- Подожди, - врач полезла в ящик стола, ища там что-то, - возьми денег, купи нам пельмешек.- Я купил! Она сказала, что не будет их есть.- Ну тогда купи гречки, это она точно будет. Как маленький.Тонкая рука протянула ему купюру, и парень бесцеремонно её выхватил. Злобно зыркнув на Наташу, он скрылся за дверью.- Это что сейчас было?- Агрессивный спортсмен, - врач уже доставала из ящика фарфоровые чашечки. Ощущалась какая-то гнетущая недосказанность, хоть лицо Железновой и не выказывало никаких эмоций.- Тебя ищут? Я могу помочь.Но доктор лишь махнула рукой. Подошло время чаепития, но их снова прервали.В ординаторскую, опять без стука, ввалились. В неопрятном существе Наташа совершенно точно узнала их старую знакомую - Машу, которая в начале лета пыталась навялить Ивану своего отпрыска. Наташа думала об этом после, и как-то сама удивилась своей конечной мысли - ей стало жалко пацана. Ребёнок мог бы вырасти вполне нормальным, не будь у него такой отбитой матери. Маша была красная от злости, и игнорируя девушку, подошла к столу, хватая Железнову за полы халата.- Ты что, мразь седая, натворила?!- Женщина, успокойтесь, - на лице Леры читался испуг. Даже после всего, что с ней случилось, кажется она так и осталась немного робкой, - опишите вашу проблему.- Это по твоему доносу меня лишают родительских прав! Кровиночку из-за тебя отбирают! А ведь это всё ты! Он кушать перестал, сидит теперь, не играет, молчит! Убийца в белом халате! Моего сына искалечила! Я тебя засужу, шлюха малолетняя! Как таких вообще во врачи берут?!После этой фразы, у Железновой поползли брови на лоб. Она совершенно очевидно не понимала, что происходит, пока в истеричном вопле Марии она не услышала имя "Илюшенька".- Так этот несчастный наркозависимый малыш - ваш сын?- Он не зависимый! Это ТЫ его сделала таким!- Это не правда. Я действительно требовала лишения вас родительского права, после заключения нескольких экспертов. Пока проходила реабилитация, вы ни разу не появились в больнице.- Лжёшь, дырка гнилая, нагло врёшь!Наташа хотела вмешаться. Она схватила жирную визжащую наркоманку за воротник грязной джинсовки, но её суд опередила сама Железнова, приставив к третьему подбородку Маши ствол пистолета.- Ты парнишке жизнь искалечила. Знаешь, сколько патологий придётся годами лечить? Всё из-за твоего ебучего кайфожорства, свинья недорезанная. Хоть на метр к нему приблизишься - всю обойму в тебя выпущу. А их тут - восемь патронов. Восемь дырок я в тебе оставлю, цистерна ты сальная.Дрожащая Мария медленно подалась назад, Наташа сама собой отпустила толстуху. Пахнуло мочой, и дрожащая баба вылетела из ординаторской, свернув дверь. Вот это сила... Доктор спокойно вернула пистолет за пояс, в её глазах было что-то так знакомое Наташе. Когда-то она видела у себя подобное, когда смотрелась в зеркало после очередной безумной драки с отчимом. Животное желание крови.- Не была бы на работе - пристрелила. Я... Убила больше, чем вылечила.Наташа тихо вздохнула. Ещё одна загубленная Некро жизнь, которая никогда не станет прежней. Но где-то в душе, она... Порадовалась. В стае таких же, как она, стало на одного больше. Это была девушка. Подружка.