Я же знаю, что простых хэппи эндов не бывает (1/1)

Автор: TaminaoБета: TezenaПовествование ведется от лица Исландии.Не смотря на многое, удар не был внезапным; в целом, я ожидал его. И что же я сейчас чувствую? Братец повалился без сознания на пол, чуть не заехав своей паскудной башкой по столу, а его обожаемый датчанин даже не успел поймать Кетиля. Я же, держась за разбитый нос, ступил немного назад, в объятия Тино.Нет, кроме физической боли, более ничего не чувствую. И что же за роль я играл во всем этом? Пешка? Не, наверное что-нибудь более значимое, но совершенно беспомощное. Но всё же, в каком-то смысле я сгораю от чувства стыда. Просто ревнивый ребёнок. Я же даже и не думал, что лучше моему брату, хотя постоянно желал только лучшего. Не то, что бы я винил себя в том, что из-за моего "ребячества" Норвегии только хуже, но всё же, было не очень приятно. Наверное Дания действительно прав, что я лишь мелочь, путающаяся под ногами; он этого не говорил, но я определённо считаю, что он обо мне именно такого мнения, да и не только он. Или я просто замкнулся в своём мире, и не вижу того, что мне ничего плохого не желают.Кажется, я побелел как полотно; нос был сломан, по лицу текли багровые струйки крови; они казались мне очень холодными, когда достигали моих губ. Как ни странно, во мне не происходила жестокая борьба между чувством и совестью. Я, наверное, мог бы сейчас просто несколько раз пнуть братца, даже не обращая внимания на датчанина, но всё же, моя совесть ещё ни разу не пропадала. Или, из моего сердца не улетела та крылатая птица, что зовётся любовью. Финляндия прижал меня ближе к себе. Вот оно моё утешение: финн был таким добрым и заботливым, от него буквально веяло нежной теплотой; моя совесть начала ненавидеть меня за то, что пришлось ввязывать Тино во всё это. Дания стоял не шелохнувшись, даже не подойдя к своему любимому, будто ожидал от меня чего-то, наверное, даже несколько зло на меня смотрел. Будто я сам сейчас что-то, из ряда вон выходящее, мог сделать!Тино взял меня за руку и повёл на второй этаж, в мою комнату. Наверное, он просто знал, что я сейчас не желаю находится на глазах Хенрика, да и лицезреть Норвегию тоже не хотелось. Я не сразу заметил, что по пути к комнате, я не вяз в размышлениях; мои мысли были действительно совершенно бессмысленными и запутанными. Как только мы подошли к двери комнаты, я отошёл от Финляндии на несколько шагов и прислонился спиной к стене, стараясь не запрокидывать голову назад. Не знаю, что за гений строил этот дом — к сожалению, отсюда было видно и Хенрика, и Кетиля, но я просто отвернул голову, даже стараясь не вслушиваться и не вдумываться в то, что там сейчас происходит. Однако, мне всё таки хотелось помочь брату; ещё совсем недавно он представлялся мне чуть ли ни некоим чудом, любимцем богов.— Т-тино, я что, выпил? — еле смог пробормотать я.— Н-ну... — Протянул финн, а затем улыбнулся, — было немного... Хе, по моим меркам это конечно не много...Я тоже постарался выдавить из себя улыбку, но ничего дельного из этого не получилось, мне хотелось просто согнуться пополам. Финляндия вновь меня подхватил, заключив в нежные объятия. Ну почему же получилось так, что мой взор был устремлен прямо на датчанина?!— Мм, а чего именно? — Уткнувшись в плечо Тино и закрыв глаза, поинтересовался я.— Да ладно тебе! Подумаешь, пропустил вместе со мной немного водочки! Ничего плохого с тобой от этого не должно случиться. — Финн поцеловал меня в щеку, а я только крепче прижался к нему. — И, лучше, не затуманивай себе мозги всякой чепухой; просто, наверное, сегодня встал не с той ноги.Но я, словно не слыша последних слов Тино, приподнял голову и, открыв глаза, несколько сухо проговорил датчанину:— Понимаю, вновь меня занесло к вам, и я прервал все ваши страсти, и, ваше величество, надеюсь ваша поскудная особа, простит мне этот грех! Постараюсь больше вам не мешать своим присутствием! — Кажется, я бормотал всякий бред, но без единой запинки. — Согласен, я последнее время мыслю как-то иначе, но если вдруг пожелаешь, могу не вдумываться во всякие "взрослые дела", которыми, кстати, лучше не заниматься на кухне или в гостиной — у всех на виду!Хенрика же, пока он поднимал Норвегию, судя по всему, это лишь развеселило. Но я понимаю его.— Эй, Тино, а он что, как бы вообще пить не умеет?Финн оглянулся.— Хах, вот он-то, как я посмотрю, умеет!Датчанин посмотрел на Финляндию несколько удивлённым взглядом, но потом, похоже, просто забил на это.Мы с Тино, буквально, ввалились в мою комнату, а я, сел на пол, обняв руками свои колени, рядом с дверью, которая, кстати, вроде не до конца закрылась, но мы этого не заметили. Финн присел рядом со мной.— П-прости, а... — Я вяло приподнял свой взгляд на Финляндию.— Не у меня проси прощения, а у этих двоих, но прежде прости самого себя — ты ж просто забил себе голову всякими сказками. И, за что извиняешься-то мне?Первое предложение я не слышал, но по второму, мне окончательно стало понятно, что Тино уродился добрым.

— За то, что полез к тебе с поцелуями, и, наверняка, наболтал тебе всякого бреда; ведь, как говоришь — я выпил. — Бормотал я, попутно застёгивая мундир финна, который совсем недавно, сам же расстёгивал.Финляндия присел ещё ближе.— Ну... Если ты за такое извиняешься... — Потянул Тино, на что получил мой удивленный взгляд, и продолжил: — Да ты ж просто душу свою раскрыл! Ну, наверняка ты говорил не то, что чувствуешь на самом деле, но за такоё уж точно не стоит извиняться."Чёрт... И что же я мог ему рассказать?.." — подумал я.Пока мы разговаривали, датчанин отнёс Норвегию к себе в комнату, положив там на кровать, и встал прямо под моими дверьми. И зачем он это сделал? Чтобы найти подходящий момент, и постебаться надо мной, как он часто любил делать? Нет, скорее всего, зайти, да наорать за то, что я принёс боль, помимо моральной, так наверняка, и какую-нибудь физическую, я ж не знаю, чего это Кетиль был весь ободранный.— П-правда?Да не, вряд ли... — Проговорил я, — Н-ну... Я-то тебя во всё это затащил, мне от Бервальда может достаться, а ты его любишь, и как бы, это может плохо для тебя сказаться... Я не смею ввязываться в ваши личные отношения...— Да чего ты, Йоун?! Бервальд добрый, поверь.— М, ладно, не буду с тобой спорить... — Я всё же смог не надолго улыбнуться; повисла короткая пауза, — П-прости, за столь прямой вопрос: а ты что-нибудь ч-чувствуешь по отношению ко мне?— А? — Он положил свою руку мне на голову, а я по-прежнему пытался кое-как застегнуть его одежду, но осилил всего-навсего пуговицы две. — Ну... Симпатию, да; может даже любовь, но братскую, не смотря на то, что даже не являюсь братом не для одного из вас, скандинавов. Однако, нечто большее, чем по отношению, ну, скажем, к Эстонии. Но, знаешь же, я и с Россией дружу, в целом, как и ты, и не только после выпивки. Но, хммм, понимаешь же, что в плане любовных и прочих чувств, кроме шведа для меня более никого нет.— Мм, здорово... — Я снова улыбнулся.— Эх, Йоун... — Финн покачал головой, потом взял мою руку и приложил к моей оголённой груди (у меня также была немного расстёгнута рубашка). — Вот твоё сердце; оно бьётся так же, как и у любого другого, и точно так же оно дышит любовью. — Он прижался своим торсом к моим коленям и, чуть крепче прижав мою руку моей груди, также стал касаться своими пальцами её. — У тебя оно дышит настоящей любовью, только, как я понимаю, тебе некуда её девать. Если ты желаешь своему брату лучшего, то просто узнай, что для него по-настоящему хорошо, ну, хех, если худшего, то выбери момент, да пырни ножом.— Хм, даже не знаю, правду ли ты говоришь, но, думаю, хотя бы толика истины есть в твоих словах.— Да я тоже сомневаюсь, на счёт того, было ли вообще хоть что-нибудь дельное в сказанном мною, я же тоже не всегда после выпивки разумно мыслю, хах. — Тино улыбнулся и после непродолжительной паузы, несколько сосредоточенно, продолжил: — Хм, после того разговора, по-прежнему не представляю, продумывал ли ты всю свою жизнь следующий шаг, или же эмоции в тебе побеждают, хм, разум, но-Однако я не дал финну договорить.— Хах, пусть никто и не надеется узнать. — Вновь улыбнувшись, сказал я, и нежно прислонился своими губами к его, но быстро, Финляндия, наверное, даже не успел почувствовать мою кровь, оторвался от его уст.Тино покраснел. Ещё некоторое время царила тишина.— Ну, ладно, если честно, я пьян куда больше твоего, посему лучше пойду, что ли, пока ещё ноги держат. — Он встал, быстро, несколько дрожащими руками застегнул одежду, и улыбнулся.Как только он вышел за пределы моей небольшой комнаты, его сразу схватил Дания.— Ножом значит пырнуть?— А? Ну, ты, Ген-, ай, тьфу, Хенрик, не боись... Э, а ты вообще в курсе, что подслушивать не хорошо? — Заикаясь, говорил Тино.— Тьфу, Вяйнемёйнен, чёрт, сколько же ты выпил? — Поморщился датчанин.— Лучше бы ты, сидел с Кетилем, там, ну приводил его в чувство, всё такое. А то бросил где-нибудь на кровати, да умотал.— Не твоё дело, Вяйнемёйнен. — Встряхнул финна Ден. — И что же тебе рассказывал Йоун во время вашей попойки?— Ну, никакая это не была попой-, — Начал Финляндия, но я прервал его, обращаясь кДании:— Не твоё дело.И всё же, добренькая картина хэппи энда быстро оборвалась: датчанин сильно пнул Тино по ногам, ну или куда там, я не видел.— Эй, Хенрик, чего творишь-то? Ноги-то уже еле держат!..— Пить меньше надо! — Резко оборвал Дания.— Ха-ха! И от кого я это слышу? — Пробормотал финн, но, судя по нему — он не нарывался.— Если хочешь вывести на ком-нибудь свою злость, то лучше на мне; знаешь же — вытерплю. — "А потом просто оставлю все истинные чувства в себе под огромным замком" — мысленно продолжил фразу я, отцепил его руку от Тино, а тот улыбнувшись, поспешил выйти.— Злость? — переспросил датчанин, но я словно не слышал его.— И, действительно, шёл бы ты лучше к своему ?любимому?, а то, как я видел, он не в лучшем своём состоянии. — Кажется, я вновь стараюсь стать самим собой, но всё же, хоть и немного, но и у меня натура пылкая, посему пережитые волнения повлияли на моё душевное состояние; взявшись за разбитый нос, я продолжил: — А я, хм, конечно негоже оставлять его лишь с тобой, но, пожалуй, я всё же, хм, спать. — Если б хоть кто-нибудь знал, что я ненави-... нет, я даже сам не знаю, что именно вызывало во мне ненависть; Похоже, я настолько увлёкся своей ролью, что даже совершил недостойный поступок, к тому же, я точно не знал, моя ли это роль.Я захлопнул дверь, однако не закрывал на замок, и сел на кровать, уставившись в окно. Я тяжело вздохнул; голова болела и я прислонил одну руку к виску, а к доктору, на счёт носа, я уж точно посреди ночи пожалуй не пойду. Повернув голову к окну, я вглядывался в темноту, хотя уже близился рассвет. Я трепетал при мысли, что ещё один чей-либо неверный шаг и судьба, или ещё что, действительно может сыграть злую шутку, и почему-то, я был уверен, что в некоторой степени мои предчувствия сбудутся. Кажется, что я сижу, и, словно от нечего делать, тупо делаю выводы; и выглядит это слишком глупо и бессмысленно. Для меня вскоре стало очевидно, что пока всё как следует, не уляжется, не стоит так сильно желать чего-либо. Однако, внезапно захотелось чего-нибудь нового; может, я просто, постоянно ведя достаточно скрытный образ жизни, и в правду, не знаю, что где творится? И что это, предлог, что б зайти, скажем, к России? Не, он сам постоянно сюда ко мне приходит, считая меня простуженным; хотя, он, вроде, очень даже милый, и, в некотором роде, служит для меня примером. "О боги, про которых мне рассказал брат, и в которых я, в целом, и не особо верил, может мне не выпускать ту птицу, и вдруг, всё снова станет, как и было?" Нет, то лишь пустой бред... Надеюсь, уже скоро наступит пробуждение, но для меня по-прежнему казалась страшной действительность, даи мрачное и неизвестное будущее.Практически сразу после того, как я уселся на кровать, в открытую форточку залетел тупик и сел мне на ноги. Неужели пришло хоть какое-то пробуждение? Не, скорее всего я просто параноик.