Глава одиннадцатая (1/1)

Ромашки Марш Мендельсона. Букет роз. Белых, разумеется. Любимых. В тон наряду. Гости. Большинство?— родственники и друзья жениха. Со стороны невесты лишь один человек. Девушка с разноцветными волосами. Ну и ладно.Счастье.Радость. В каждом вдохе и выдохе. Прекрасно. Это было бы прекрасно. Закрыв глаза, Амина прижала к груди свадебное платье. Нос защипало. Пыль. Конечно. Еще бы. Пролежало в чемодане три месяца. Ами боялась доставать. Ведь стоит взять в руки?— память выкинет какой-нибудь фокус. Обязательно. Потому что платье Темрокова шила сама. Чуть ли не на руках. И помнила все ниточки.Зря потратила месяц. Губы тронула усмешка: ?Платье из моих иллюзий?. Душу накрыло волной грусти. Усталость растеклась по венам. Сколько можно? Окружающие советовали забыть. Вычеркнуть. Стереть. Внушить себе: не было этих полутора лет. Приснилось. Фаик приснился. Но Ами не могла. ?Он ведь лучшее, что случалось со мной. Подарок свыше. Я жила во тьме, без любви и понимания. Как щенок в приюте?— с улицы, вроде бы, подобрали, но за ушком не чешут. А потом солнце выглянуло. И научило чувствовать себя нужной?.Залечил раны, чтобы нанести смертельную. Сдув с лица прядь волос, Амина окинула платье взглядом. И? Что с ним теперь делать? Выкинуть? Жалко. Оставить? Больно. Уф… Руки скользнули к замку. Пальцы сжали ?собачку?. Потянули вниз. Расстегнулось. Отлично. Раньше ?молния? капризничала. Надеть? Да. Зачем? Хм… Аська хотела глянуть. Просила фото. Ладно. Рубашка очутилась на кровати. Шорты составили компанию.?Является ли ваше желание связать себя узами брака с…??Да. Являлось?. Левую сторону груди будто окатило кипятком. Ай… Сердце, оказывается, может болеть в прямом смысле. Удивительно. Час от часу… Организм устал. Истрепался. Скоро еще и к кардиологу топать.Вот что бывает, если не прощать любимых. Кружева. Атлас. Бисер. Тканевая роза на груди. Где-то еще завалялся пояс. Красный. Дань традиции. ?Мама? очень хвалила. ?Ну и руки у тебя, Амина! За что не возьмешься?— чудо! Ох, послал же нам Всевышний невестку…?—?Минка, ты есть бу… —?начала Динара, поднявшись в спальню. И осеклась. —?Ого! Мах, она достала платье! Темрокова хлопнула ресницами, но не воспарила. Погода нелетная. Печально. А так хотелось бы достичь облаков. И коснуться солнца. Своего солнца. Темноволосого. С задоринкой в карих глазах. Скользнуть ладонью по щетине. Втянуть носом аромат одеколона. Обнять. Уткнуться лицом в грудь. Плакать. Просить о милости. И, услышав заветное ?прощаю?, никогда больше не терять. Замок скрипнул. Амина полоснула лезвием взгляда по отражению. Красиво. Еще бы волосы завить. Мелкими, словно звенья золотой цепочки, кудрями. На глаза нанести тени, на губы?— карандаш. И запястья ?украсить? парой ?пшиков? бакинских духов. Грустно улыбнувшись, Темрокова вытянула перед собой руки, будто вальсируя с невидимым партнером.?Амина Алиевна Мирзаева?.?Прекрасно?.?Чуть-чуть не дотянули…?—?Минка-а-а… Какая красота… В комнату заглянула Маша. Открыла рот. Стукнула зубами. Ахнула. Приземлилась на диван. Скользнула глазами вдоль платья. Обвела незримым маркером кружева. Выделила розу. Шикарно! Воображение подсказывало: цветок рос из сердца. Символ любви Амины к Фаику. Слова льдинами застыли на губах.?Он у тебя дурак. Живи с этим?. Амина села на ковер. Подол наряда разметался, образуя круг. Султанша. Царевна. Принцесса. Динара ойкнула. Ну вот, опять ?заедят? строчки… Как болезнь. Заразная. Эпидемия, от которой невозможно уберечься масками и респираторами. В любом кафе. В колонках, что обожают таскать по улице ученики СОШ. Из каждой машины.—?Эй, принцесса, меньше стресса!?Ну Ма-а-аша!??Объект МП-1 заражен?. Песня Дине нравилась. Если закрыть глаза на привычность ?минорных? треков Мамедрзаева?— неплохо. Весьма. Но! Засыпать, крутя в голове: ?Это твой любимый хам?, а просыпаться, насвистывая: ?…никому тебя не отдам!??— жуть. Согласитесь. ?Эроина?: второе пришествие??— в наушниках с двадцать пятого апреля?.—?А спонсор этого лета?— Бабек Мамедрзаев,?— хмыкнула Ами. —?Бабек Мамедрзаев?— мой любимый хам кому-то меня отдал.Загатала. Школа номер два. Девятый ?А?. История Азербайджана. Шестой урок. Солнце обозлилось на горожан,?— скучные создания! Работают, работают! Как пчелы! А теплу радоваться когда? —?и явно вознамерилось их подпалить. Май, май! Цветы, птички, жара… экзамены. Ручка прыгала по листу. Конспект. Ух, какая важная штука! Независимость! Выход из состава СССР! Ну и тема! Мощно! Тетрадь всхлипнула. Чернила сложились в ?Темра, давай аз. яз. и геогр прогуляем??,?— и заговорщик хмыкнул. Рука сжала плечо одноклассника, который сидел впереди.—?Передай Дехшет, Керимов. Ухмылки ?вползли? на лица парней. Кличка лишь единожды вылетела из уст приехавшей забирать Амину госпожи Бахар,?— ?Почему ты должна учиться за тридевять земель, в русской школе? Могла бы ходить вместе с Шаби и Вусалой!??— ?Мама, я ведь очень плохо говорю на азербайджанском…??— ?И до каких пор Магомед будет потакать твоим капризам?! Лучше бы о родных племянниках так трясся!??— ?Мама, но…??— ?Господь милостивый, за что ты послал нам эту Дехшет??,?— а через пару дней стены класса забыли, как звучит имя ?Амина?. И тот факт, что ?d?h??t? пишется и произносится через ?э?, тоже спрятали в темноту.—?Эй, ужас всея Балакена! Пляши! Две косы. Голубая повязка,?— дядя привез из Анкары,?— на золотистых волосах. Рубашка. Юбка. Печаль во взгляде. Глубокая, словно океан. Устала от уроков? Хах. Наоборот. ?Была б воля?— ночевала бы в классе, лишь бы к ним не возвращаться?. Душу жгло осознание: дома уже нашелся повод для воплей Фати, насмешек близнецов и вздохов матери.Всю жизнь.Изо дня в день.Одно и то же. А ведь Амина исправлялась! Меньше болтала, больше слушала. Помогала по дому. Соглашалась со всем. Училась. Говорила дома на азербайджанском (?Закрой рот, Дехшет, умоляю! Уши сейчас сгниют!?). Года два не заикалась о русской семье. Но все тщетно. Взяв записку, Ами чиркнула карандашом: ?Нет. Мать узнает?— съест?. Рей… Примечателен ли чем-нибудь? Именем. Все. Конец. Семья, видимо, решила: стоит отыграться за фамилию. А будь парень, скажем, Туралом… Ох, бедняжка. Чересчур обычный. Заурядный. Неприметный. Без характера воина, внешности Бурака Озчивита, любви к искусству и родителей, прячущих в конюшне единорога. Обыкновенный до колик. Как вода в графине: прозрачный и безвкусный.Зато имя!И Дехшет в ?девушках?. Отношения ли это были? Смешно. Игра. ?Другие встречаются, а мы хуже?? Амина ничего не испытывала к Мамедову. Вообще. Даже симпатии. А Рей…?Как скажешь, кошмар??— и кривое сердечко в углу. Рей был влюблен. Как выяснилось через пять лет?— до беспамятства. Об этом и писал в феврале. Даже свататься хотел, но Ами в Питер укатила.?Опоздал ты, дорогой))) У меня свадьба в августе?. Ами не хотела вспоминать крики Фаика. И ту несчастную переписку. Мечтала забыть. Все. Разом. Ударить ладонью по левому уху, дабы фразы Мирзаева вытекли из правого. Плакать?— ни к чему. Нужно направить мысли в другое русло. И Амина нашла его. Глупая. Глупая и эгоистичная девочка. Родителей следовало уважать с первого дня. Любить. Через силу. Просто за кров, еду и одежду. Потому что Али и Бахар Темроковы ничем не были обязаны ребенку, оставленному туристами,?— ?Брошенному??— любил исправлять отец,?— а вырастили, выкормили и выучили, закрывая глаза на ?Однажды мама с папой вернутся за мной! И мы уедем в Россию! Я прошу об этом Всевышнего! Он услышит!?Осознание приходит с возрастом.—?Правда сама шила? Кивок. Взгляд в пустоту. Пару раз бегала в ателье. Оверлока не было. И? Какая теперь разница? Все равно до конца дней в невестах сидеть. А платье выкидывать. И кольцо.Нет.Никогда. В динамиках телефона звякнул колокольчик. ?Трунь! Трунь! Трунь! Трунь!??— четырежды. Отправитель, видимо, не любил ждать. ?Не хочешь отвечать? А если так??,?— ?Тебе?— даже так не хочу, Руслан?,?— ?Зря?. Надоело. Ужасно. И за какие грехи на голову свалился этот хмельной Ромео? Люди открывали сезон шашлыка. Ездили за город. Июнь разжигал под небом костры. Их огонь Амина видела на дне черных глаз. И кровь в венах покрывалась льдом. Девушка боялась. Сама не знала: чего. Но Руслан не внушал доверия.—?Паргалов,?— констатировала Дина, взяв телефон подруги. —?Приехать хочет. Сфотографировал ?Раффаэлло? и цветы. Тебе, по ходу. Темрокова выдохнула. Глаза уперлись в потолок, будто ища ответный взгляд Создателя. Он, наверное, устал слышать вопросы: ?За что??, ?Зачем?? и ?Почему??, но Амина то и дело их задавала. Себе?— перед сном. Фаику?— во снах. Всевышнему?— едва открыв глаза. Ответа не следовало. Четвертый месяц. Увы.—?Я его боюсь. Маша хмыкнула. Немудрено. Крайний раз, когда у них осталась Даша, Руся полночи молол в голосовых сообщениях что-то о краже невесты. Мина тогда не на шутку перепугалась. Таблетку выпила. На ?В трезвом состоянии он поймет, что это бред? прохрипела: ?А он бывает в таком состоянии???— и впредь избегала ?кавалера?.?Господи…?—?А если он правда решит ее.? —?заикнулась Подгорная. —?Может, Рауфу сказать? Амина усмехнулась. М-да… Оправдала кличку. Ужас. Истинный. Несущий горе всем, кто рядом. ?У Рауфа своя жизнь, и в помощники бывшим брата он не нанимался??— плясало на кончике языка. Девушка сглотнула. Слюну и высказывание. Дурочка. Слова нужно обдумывать. Чуть не ?брякнула? глупость. Стоило девочкам услышать?— передали бы Асе. Передали бы Асе?—получила бы от Мирзаевых за бред в голове.?Ты же наша!?А Темроковы говорили иначе… Динара цокнула языком и, введя пароль, разблокировала телефон Амины.Руслан:Доброе утро АмиХочу видеть тебе(Фотография) Букет ромашек и конфеты в коляске мотоцикла. Ух-х! Романтика! Через часик лепестки облетят, вообразив себя семенами одуванчика, конфеты попрощаются с кокосовой стружкой, а в коляску погрузят Амину… Фу. Не дай Бог. Перейдя в чат с ?братвой?, Дина записала голосовое: ?Держу в курсе, дамочки: Русенька желает видеть Аминушку. Купил веник и конфеты,?— Ами фыркнула. —?Аминушка не желает видеть Русеньку, как и мы с Маней, собственно. Я только уложила ребенка. Если Паргалы разбудит Фариду?— заснет вечным сном. А еще мы боимся, что Эмине против воли сменят фамилию. Берегите себя и своих близких?. Как бы Алибекова не старалась иронизировать?— голос дрожал. Страшно. Всем. До покалывания в груди. Шестеренки внутри головы начали крутиться. А если правда? Пьяницы непредсказуемы. Три девушки против взрослого мужчины… Шансы отбиться ой, как малы.Варианты??Рауф не успеет, если что?. Кроме Мирзаева, на защиту слабых мог бы встать только один человек. Меретуков. Джамбулат Черимович. Родом из аула Кошехабль, расположенном в славной республике Адыгея.?Дарина, прослушай, пожалуйста…?—?Так, кызлар*, не разводим истерию раньше времени,?— выдохнула Амина. —?Мы должны быть умнее. Детский сад какой-то. Да. Бред. Переполох в курятнике. Как всегда. Женские коллективы-женские коллективы… За три месяца сотрудничества с ?Эффектив Мелоди? Темрокова поняла: ?сестры? могут не только в генетику слона вмешаться, но и волос в цепь превратить. Слухи, сплетни, теории… Господи… В дурдом уехать можно. Хорошо хоть, рядом с Аминой находился Рауф. Дистанционно, в форме диалога в ?Ватсапе?, но рядом. С парнями общаться легче. Они не строят гипотез.—?И вообще… Мах, я хочу фоточки в свадебном платье! Побудь полезна человечеству! Маша натянула губы тетивой. Улыбка? Вроде того. Усталость маской легла на глаза. Сложно заведовать лейблом. Даже с семью артистами. Как другие продюсеры вытягивают десятки? Междоусобицы. Недопонимание. Вражда. Козни. Интриги. Жуть. Подгорная думала: ?Эффектива? сия песнь не коснется. Девочки ладили. Руслан особнячком стоял. В малине, как говорится. А потом появилась Мина.?Ведьма белобрысая! Приворожила, точно вам говорю!??Айтен, угомонись, ради Бога?. Руслан спятил. Вечерами пел Амине дифирамбы. Клялся в любви. Обещал безбедную жизнь. Светловолосая морщилась. Кашляла?— запах спирта. Вздыхала. Пыталась объясниться по-человечески?— без толку. Наконец, устав, взорвалась: ?У меня свадьба скоро, понимаешь? Свадьба. Извини, не владею аварским. Могу на английском или азербайджанском спросить. Но лучше ?въезжай? сразу, потому что, если брат расскажет моему жениху?— ему будет все равно: расстались мы или нет?.Чистая правда.Ами слишком хорошо знала Фаика. Руслан усмехался. Напугала! И кем? Сопляком! Мальчишкой! Десять лет разницы в возрасте и тридцать кило?— в весе. О, а еще рост! Сто шестьдесят восемь и сто девяносто два. Ощутимо? Весьма. Что ж, за любовь нужно бороться. Часто?— с тем, к кому ее испытываешь. Айтен схватилась за голову. ?Уведет! Уведет! Уведет!??— отстукивало сердце. Взгляд бегал по потолку. Ноги мучали линолеум. Руки теребили складки на юбке. Покой? Какой такой покой?А Маша терпела. Полдень. Девятое июня. Всюду царило тепло. Дневное светило улыбалось?— и зажигалось ярче. Небо отдавало черникой. Нет, ежевикой. Точно. Ежевичный торт со сливками облаков. Хорошо. Прекрасно. Души людей буквально вырывались из тел, дабы полетать на крыльях ветра. Счастье впиталось в землю.Так мир видели другие. Ами было жарко. Душно. Одиноко. А Фаика пытались завоевать сотни фанаток. Школьниц. Студенток. Актрис. Певиц. Моделей. И Темрокова знала: у кого-нибудь это когда-нибудь обязательно получится. На то воля Всевышнего. Амина ведь сама молила о счастье для любимого.Взгляд пробил окно двумя пулями.—?Сфотографировала. Меняем ракурс. Амина опустилась на пол,?— как двадцатью минутами ранее,?— и спрятала лицо в ладонях. Ну и картина… Усталость. Бессилие. Вымученность. Несовместимо с подвенечным нарядом! У Динары сердце заболело. Жалко девчонку. Сирота. Изгой. Запуталась в жизни. Потерялась среди людей. Привыкла считаться ?белой вороной?. Никогда не надеялась обрести любовь. Но судьба решила: мало драмы?— и вот, бедняжка осталась без сердца.—?Шикарный снимок. Темрокова встала. Зубы скрипнули?— нерв все еще не давал покоя. ?Старость?— не в радость. Вот и двадцать лет?. М-да…Вальс с фантомом?Почему нет? Амина согнула кисть правой руки и подняла?— туда, где должно ?обитать? плечо Фаика. Левую конечность выставила вперед (обняла за спину). Ресницы хлопнули, пряча от мира изумруды глаз. Губы дрогнули. А ведь могли бы и правда танцевать! Кружить, кружить, кружить?— до возникновения перед глазами цветных пятен. Вдыхать тепло. Улыбаться друг другу. Потом Амина,?— уже Мирзаева,?— смеясь, отпустила бы в небо букет. Дальше?— радость. Заветные две полоски. Сэм, вздрагивающий, стоит услышать: ?Кися!!!??— и топот. А через пару лет?— Стамбул. Ветер с моря. Босфор. Дворцы. Красивая сказка для несчастной Дехшет.Щелчок. Маша закусила губу. Выдохнула. Коснулась пальцами висков. Хм… Где б еще ?птичку? выпустить? На улице? Жарко. Да и фона подходящего нет. Сложно.—?Хватит,?— отрезала Ами. —?Дин, помоги расстегнуть. Алибекова встала с кресла. Спина хрустнула. ?Двадцать пять, мои двадцать пять…??— мелькнуло в голове. Возраст?— штука каверзная. Одни в пятьдесят с трамплина прыгают, у других в шестнадцать ноги на погоду ломит и давление скачет. Каждому?— свое. Динара зевнула. Подошла к Амине. Зацепила ногтем ?бегунок?. Стянула вниз. Подала рубашку.ДилиньДилиньДилиньСообщения в ?Ватсапе?.Аська??:В смысле?К чему это?Он прощения попросил за тот бред?Даруня????:Ага, ждиУтром в офисе была?— девки только об этом и говорятВесь мозг Айке вынес, довел бедолагу?Жениться хочу?,?— говорит Девушки переглянулись. Амина запустила руку в волосы.—?Позвоню-ка я маме…*** Люстра брызнула каплями света. Зашипела. Моргнула. Погасла. Вспыхнула. Перепады настроения. У лампочки. Замечательно. Стоило бы сменить. Если бы в доме был мужчина.?Ты поступил не по-мужски…? Фраза въелась в извилины. Джамбулат. Какой-то там Джамбулат. Парень какой-то Дарины. Подруги Ами. Уф… Спасибо Даше. Истина устами младенца, так сказать. Повод задуматься. Очень надолго.?Не по-мужски…? А как следовало поступить? Забрать у Амины телефон, запретить контактировать с парнями и вызвать Мамедова на дуэль на автоматах? Дурдом. Фаик любил. Желал счастья. Поэтому отпустил.Но разве Ами хотела уйти? Противоречия распирали. Воздух обжигал легкие. Глаза болели. Виски ныли. Мир с каждым днем терял краски. Серел. Выцветал, будто любимая рубашка после десятков стирок. Фаик глянул на обои. М-м, рисунок. Линии. Черные на белом. Взгляд запрыгал. Потолок. Шторы. Тюль. Подушки на диване. Кресло. Новая квартира. Снова двухкомнатная. Его. Не их. Пустая. Картонная. Неуютная. Скорее даже берлога или логово, чем квартира. А почему? Потому что от Ами здесь только фото в рамке. Снимок годовалой давности.Лето. Июль, кажется. Баку. В гостях у Ахметовых. Луна едва-едва выглядывала из укрытия. Звезды мелькали белыми пятнышками. Создавалось ощущение, что кто-то рассыпал крупу. Рис. Именно. Мангал плевался дымом. Кусочки мяса,?— последняя партия,?— шкворчали. Ну и запах стоял… Прекрасный вечер. Прекрасная погода. Прекрасная компания. Молекулы уюта в воздухе. Всегда бы так! Рауф сидел с Кариной на садовых качелях. Отталкивался ногами, создавая видимость движения. Рассказывал что-то. Жестикулировал. Девочка смеялась. Кивала. Краснела. Отводила взгляд. То и дело поправляла волосы. Эх, первая любовь… Смешна и неумела. А для Карины?— еще и болезненна. Фаик ее жалел. Как жалел и брата. ?Принцесса София не интересуется львами. Ей нужна панда. Смирись?. М-да… Мирзаеву вспомнилась цитата из интернета: ?Мы безуспешно стучимся в чужие двери в то время, как кто-то ночует под нашими?. Бедолаги. Все трое. Запутались.?Дай Бог, все однажды наладится. Пусть берут пример с нас?. Амина болтала с дядей на азербайджанском. Доказывала: ничего в ?своей Москве? не забыла. Получалось неплохо. Правда, некоторые выражения девушка путала с турецкими. Сериалы?— зло. Вселенское. Мужчина смеялся в бороду, наблюдая, как племянница щурится и кусает ногти, забыв слово. Ребенок. Выросла, а повзрослеть забыла.—?Фаик! —?с задором в голосе окликнул дядя Магомед. —?Ну-ка топай сюда! Мирзаев улыбнулся и направился к мангалу. Доверие сквозило отовсюду. Неловкость месяцев пять, как исчезла. Его приняли. Несмотря на ораву фанаток и, якобы, ?избалованность вниманием девушек??— как выразилась мать семейства Темроковых. Ох, воплей было в начале… От Фатимы. ?И все-то Дехшет на приключения тянет! В спутницы горлодера заделалась! Плакала, видно, мало. Дура?. Ами не обращала внимания. Знала: Фаик любит и не предаст. Дядя с тетей видели трепет парня по отношению к возлюбленной. Видели: как Амина расцвела за год. И были счастливы.—?Скажи этой девушке что-нибудь на родном языке! А я послушаю! Может, она так путается, потому что ты не умеешь! Рауф и Карина прервали беседу. Две спички взглядов чиркнули об Фаика. Та-ак… Раньше, в Ижевске, парни часто говорили с родителями. Даже не так. С отцом. А когда в жизнь вошла Амина?— ситуация изменилась. Практика сошла на ?нет?. Кроме моментов ругани. Крича, Темрокова неосознанно переходила на азербайджанский. Фаик смеялся. Злость улетучивалась.—??Этой девушке? я могу сказать только ?Сэни чох севирам*?. Карина фыркнула. Так не интересно! Легко отделался! Где размах? Где рубаи Физули? ?Лейли и Меджнун?? Амина просияла и шагнула в объятия парня. Ветер лизнул спины. Похолодало. Руки Ами украсил табун мурашек. В футболке. Дурочка. ?Говорил же в дом за курткой сходить?,?— вздохнув, Мирзаев стянул толстовку. Помог Темроковой надеть ее. Скрипнул зубами.?Душа покинет плоть мою, но след моей любви к тебеНавек останется в душе?— так он запечатлен глубоко?*.—?Встаньте в позу,?— скомандовал Рауф. —?Мама фото просила. Фаик, улыбаясь, поманил девушку пальцем и, когда та подошла, обнял за плечи. Амина доверчиво опустила голову на грудь Мирзаева. Веки дрогнули и прикрылись.?Счастье… Вот ты какое?.—?Мэн сэни дэ чох севирам*. Снимок красовался на тумбе, возле кровати. Обрамленный деревом. С запахом стружки. В узорах. Стекло облюбовала пыль. Что ж… Дань эстетике. Едва свет в комнате гас, Фаик касался фоторамки. А заодно?— и воспоминаний. Царапину на душе щипало, словно от зеленки или фукорцина. Корочка отрывалась. Из раны начинала сочиться алая жидкость. Невидимая, но ощутимая. А окружение считало: ему не больно. Конечно. Как иначе? Сам ушел.Хах. Ушедшим тоже больно. И часто хочется кричать. До хрипоты. Вновь и вновь срывать голос, лишь бы освободиться от груза ошибок. Только крик не спасает. Ничего не спасает. И никто. Люди… Если оставленных жалеют, ушедших?— винят. Без конца. Выставляют монстрами. Приписывают отсутствие души. Тем, кто всего лишь ошибся. Поддался эмоциям. И сломал сам себя. Фаик запутался. Окончательно и бесповоротно. Голова трещала, будто внутри горел костер с поленьями. Прав? Прав. Нет? Не-ет! Четвертый месяц гаданий на нервных клетках. Изменяла? Если да?— почему общается с родителями и носит кольцо? Давно должна жить в Загатале, с Мамедовым. Свободна ведь. Если нет?— почему ушла, не перетерпела? Оф…?Общается?— потому что связи?.?Кольцо?— чтобы себя выгородить и не потерять связи?.?Не перетерпела, потому что устала и поняла: тебе ничего не докажешь, идиот!??СВЯЗИ?! ОНА РАБОТАЕТ С ПОДГОРНОЙ, ЗАЧЕМ ЕЙ ТВОЙ БРАТ И РОДИТЕЛИ?!? Трудно. Чуковский писал: ?Ох, нелегкая это работа?— из болота тащить бегемота!??— и был прав. Нелегкая. Когда ?бегемот??— ты, а ?болото??— противоречия. Фаик выдохнул и глянул на часы. Полпервого. Мама давно встала. Хорошо. Нужно съездить до Рауфа. Поговорить с единственным человеком, который готов выслушать и дать совет, не ехидничая. И вообще… Пора перевезти родителей в Москву. Без мамы осенью будет сложно.Двое детей побежали к одной маме. Встав на ноги, Фаик подошел к кофейному столику. Ключи заняли место в кармане. Телефон остался греть ладонь. Выключатель щелкнул. Дверь хлопнула. Мирзаев сбежал вниз по ступенькам и вышел из подъезда. Та-ак… Метро. Где метро? ?Господи, да когда ж привыкну-то уже? Вторую неделю живу!? Собирался дождь. Тучи черными лебедями плыли из одного конца неба в другой. Ветер колыхал листья деревьев. Мамочки подхватывали в клювики хныкающих чад и улетали в гнезда. Старушки разом замолкали, оставив Катьке из третьего подъезда право самостоятельно выбирать между Сашкой и Лешкой. Глядели в небо. Кивали ветру. Хромали к дому. Чья-то такса дожевывала шкурку от колбасы. А Фаик шагал к метро, уставившись в телефон.?Нужно цветов маме купить?. Мирзаев не знал: что вновь и вновь заставляло открывать профиль экс-невесты. Почему щемило в груди и перехватывало дыхание от надписей под фото. И чего ради пальцы касались лица девушки на снимках с такой нежностью. Не знал. Но смотрел ?истории? с ответами на вопросы, радуясь, если они в видеоформате и можно послушать голос Ами.Когда новый трек, цветочек? ?? Улица. Двор, видимо. Плетеное кресло. Амина в рубашке. С косичками. Маленькими и забавными, под стать хозяйке. Сидит и улыбается?— ?цветочком? назвали. Улыбается, да. А глаза кричат о боли. Об одиночестве. Как два года назад, когда познакомились. Фаик пришел в жизнь?— все изменилось. Ушел?— изменения канули в Лету. Ссорой убил в Темроковой Амину. Вернул трон Дехшет.?Ну идет ведь стрижка, чего ты бухтел???На самом деле, у меня в блокноте штук пятнадцать песен висит. Разных-разных. На русском, турецком, азербайджанском. И три записаны. Но они какие-то не такие. Сложно объяснить… Я чувствую, что они не для прослушивания. Не для людей?. Из косы выбилась прядь. Хмыкнула от дуновения ветра. Колыхнулась. Направилась к глазам. ?Челочку не желаете?? Амина вздохнула. Заправила волосы за уши. Правой рукой, угу. Кольцо блеснуло на солнце. Фаик закусил губу. ?Знаете… Странная ассоциация, но… Как будто меня попросили набрать в шприц кровь из раны, а она гноится. И я понимаю, что гной никому не нужен, поэтому жду, когда пройдет?. Динамики всхлипнули, искажая голос девушки. Мирзаев сощурился, словно блеск резал глаза, и присмотрелся. А где другие украшения? Кольца тети Эсмахан? Браслет из первого совместного тура? Сережки? Почему их нет, а это кольцо на месте? ?Эти песни?— концентрат боли. Она ничем не сглажена. Слова тяжелые. Музыка тяжелая. Смысл… Вам будет трудно воспринимать треки. Если в ?Вечеринке? бит легкий, разгружает текст, то в остальных отовсюду лезет гной. У меня слишком темные мысли сейчас. Готические, если можно так выразиться. Не хочу окунать вас в болото. Но могу скинуть кусочек из песни о детстве. Она, вроде, терпимая?. Фаик наконец добрался до магазина с вывеской ?ЦВЕТЫ?. Огляделся. Щелкнул штампом взгляда по байку у входа. Куснул нижнюю губу. Задумался. ?Терпимая?. О детстве. О Темроковых. Об унижениях. М-да. Что ж тогда в ?болоте гноя??Сердце подпрыгнуло: ?Ты…?Под небом серым я однаСижу и плачу, кругом тишина.Потеряна, замерзла вся душаИ капли соленые текут, не спеша.* Как и обещала, в следующих ?историях? Ами принялась щипать струны. Пальцы бегали вверх-вниз, зарабатывая мозоли. Очередные. Фаик вздохнул. В камине разума зажглись воспоминания: когда-то он осыпал поцелуями алеющие ладони. ?Ай-й, больно!??— ?Во-от, я и говорю: учись играть на клавишных. Там обходится без жертв…??— ?А может, я специально до такого руки довожу, чтобы ты их целовал!?Имени нет,И фамилии нет.Есть только кличка:?Ужас?, ?Дехшет?.Кто я? Откуда?Не знает никто…День ото дняПовторяют одно: Спину Фаика лизнула капелька пота. Горло закупорил ком. Оу… Подушечки пальцев скололо иглами. Терпимо, коне-ечно. Нужно достать наушники. Такое через динамики телефона не слушают?— воспринимается иначе. Через динамики?— на ветер. Через наушники?— в душу. Тема песни не из легких. Далеко. Нужно прочувствовать. Рука нырнула в карман.?Ты нам чужая! Чужая семье!Лучше б в России остаться тебе!?Помой, прибери и сестер потерпи.Маму услышишь?—Сразу беги! Зубы скрипнули. Фаик поморщился. Да уж, сколько боли хранила душа Амины… Издевки. Оскорбления. Упреки. Роль овечки в стае волков, если подобрать сравнение. У Ами не было детства. Она не прибегала с ссадиной на колене и улыбкой до ушей к маме. Не заплетала косы сестрам во время игры. Не училась у брата метать дротики. А почему? Все просто: Дехшет. Кошмар. Ужас. Русская девчонка с улицы. ?Гнев Всевышнего на нашу семью принял черты твоего лица?,?— прошипела мать, застав Амину и Фаика у Ахметовых. Мирзаев тогда рыкнул в ответ что-то на азербайджанском, забыв о разнице в возрасте, и спрятал девушку в объятиях.?Я больше не позволю им тебя обижать, слышишь?? Дослушивать парень не стал?— тяжело. Втянул носом воздух и, издав ?фырк?, толкнул дверь магазина. Запах цветов вскружил голову. Глаза наполнились слезами. Аллергия. Чудная вещь. Взгляд скользнул по прилавку. Много всего. Пионы, розы, магнолии… ромашки. Теперь ясно. Мирзаев чихнул. Продавщица и мужчина в футболке с надписью на аварском, миссией которого было купить ромашки, обернулись. Девушка чирикнула нечто невнятное. Аварец фыркнул и смерил Фаика взглядом.—?Какая встреча,?— впервые в жизни Руслан ?подружился? с родами имен существительных.*** Руки сомкнулись на чашке. Горячо. Чай с бергамотом. Точнее, с химией. Из магазина. В пакетиках. Отвратительно. ?Суррогатный чай?— пахнет, а душу не греет?. Эх… Суррогат. Как и вся жизнь Амины крайние четыре месяца. Улыбки?— растягивают мышцы лица, не выражая эмоций. Музыка?— лишь бьет по ушам. Цветы?— красивы, но вянут прямо в руках. Вот, что ждет Землю, если пепел вулкана скроет Солнце.?Без света солнца не бывает дня?,?—Сказали люди это для меня. А солнце тем временем помечало ожогами лайков фото экс-невесты. Телефон и без того разрывался,?— Амина все собиралась отключить уведомления. Аудитория ведь росла, активничала,?— а тут еще пользователь faik_xo маялся от скуки. ?И зачем???— вздохом вырвалось наружу. Чай обжег горло. Ами нахмурилась и, поставив чашку на стол, взяла гаджет. Нужно же пролайкать фото в ответ. Этикет двадцать первого века, ничего не попишешь…—?Руся явился! —?крикнула со второго этажа Дина. —?С ромашками! Темрокова поморщилась. Гаджет стукнулся корпусом о вазу с конфетами и лег на стол. Ромашки… Ромашки?— для Наташки. Для Амины?— георгины. Хотя бы. ?Не дай Бог, он узнает, что я люблю розы. Придется их ненавидеть?. Выудив из вазы леденец, девушка развернула фантик. Осмотрела содержимое. Задумалась на мгновение. Отправила в рот. Вышла из дома.?У Фаика аллергия на ромашки…?—?Ами! —?радостно воскликнул Паргалов, спрыгнув с мотоцикла. —?Приве-ет! Глаза Руслана блестели счастьем и… трезвостью? Неужели? Ну и дела! Какая честь! Губы растянулись в улыбке. Рад видеть. Амина вдруг стала противна сама себе?— выдумала монстра, не желая признавать отсутствие взаимности. Но мысль: ее собирается обнять чужой мужчина, пока где-то свой цедит кофе мелкими глотками, мурлыча под нос ?Moonlight? XXXTENTACION`а?— была в разы противнее. Амину передернуло.?Чего кривишься? Ты же изменница!?—?Привет. Паргалов заметил изменения в мимике девушки и передумал обниматься. Темрокова едва сдержала выдох. Неловкость повисла в воздухе. Хорошее начало встречи. А память весьма некстати включила дорожку со словами о краже невесты. Амина бросила взгляд на окна Динары. ?Алибекова, блин, выйди на улицу…?—?Держи,?— Руслан вручил Амине букет. —?Они на тебя похож. Простой, но красивые. Светловолосая царапнула ромашки взглядом. Фу. Даже держать неприятно. Лепестки кое-где смялись, в других местах?— облетели. ?На оставшихся девчонки вечером погадают?. А Фаик знал: Ами любит розы. Белые, как луна. Крупные, мелкие?— не суть. И дарил без повода. Бывало, девушка проснется утром, а на тумбе цветы и шоколадка. Мирзаев вообще не любил поводы. Праздники, в которые принято делать подарки. Новый год, День рождения?— зачем? К чему ограничивать любовь датами? Захотел, звякнул колокольчик внутри души?— обрадовал. Все.—?Спасибо большое,?— Амина выдавила улыбку. —?Пойдем в дом? Руслан кивнул и подошел к мотоциклу. ?Забыл конфеты?,?— щелкнуло в голове Темроковой. Но нет. Паргалов достал нечто иное. Со струнами. Красное. Маленькое. Укулеле. Вау… И к чему это??А конфе-еты?..?—?Руслан, я не могу принять… Мужчина закусил губу. Зачем-то коснулся бороды. Выдохнул. Взгляд упал на кольцо Амины. Девушке это не понравилось и, стушевавшись, она сомкнула руки замочком. Лицо Руслана исказила ухмылка. Ами стало холодно.?Динка, зараза…?—?Кольцо подарить уже не интересно, поэтому хочу дарить ее. Я взрослый человек, не люблю игры с время. Встречаться?— не мне. Буду спросить сразу: станешь моя жена?