О моровых поветриях. (Юшневский/Пестель, На злобу дня AU, PG-13) (1/1)

—?Всё, я так больше не могу! —?Паша распахивает дверь почти пинком. —?Это издевательство!—?Твои предложения? —?Алексей не отрывает взгляда от экрана ноутбука.—?Разрываюсь между ?подать куда-нибудь жалобу? и ?поднять где-нибудь восстание?,?— Паша гневно сопит.—?И то, и другое в данной ситуации совершенно бессмысленно,?— Алексей споро клацает клавишами. —?Жалоба твоя канет в бездонный и очень криво слепленный цифровой омут госструктур, а восстание твое будет подавлено нашими бравыми гвардейцами, даже не успев начаться. Уж в этом-то родина теперь сильна.Алексею даже оборачиваться необязательно, чтобы оценить уровень потенциального зверства, написанного на Пашином лице. Явственный скрип Пашиных зубов вполне обрисовывает ситуацию.—?Предлагаю более гуманную альтернативу,?— продолжает Алексей терпеливо. —?Надень маску и перчатки и сходи в аптеку и супермаркет. Немного развеешься.—?У нас холодильник забит едой, я же позавчера ходил,?— Паша наклоняется и обнимает Алексея сзади за шею. —?А в аптеке нам и не нужно ничего.—?Гематогену себе купи, для поднятия боевого духа,?— советует Алексей. —?Или аскорбинку.Паша свирепо кусает его за ухо.—?Ну, отлично,?— Алексей со вздохом отрывается от развернутой во весь экран экселевской таблицы и смотрит через плечо на Пашу. —?Пять недель в карантине, пардон, в самоизоляции, и вот уже первые попытки каннибализма. У тебя рабочие дела закончились?—?Представь себе, закончились,?— Паша смотрит, насупившись. —?Я переделал даже то, до чего руки раньше не доходили. Мне даже Петр Христианович только что сказал, чтобы я сбавил обороты.—?У тебя камера включена была? —?Алексей озабоченно сводит брови.—?Ну, да.—?Ты вот в этой футболке с Витгенштейном разговаривал? —?Алексей дергает за выцветшую растянутую полу.—?Да ты бы видел, во что он сам одет был,?— хмыкает Паша. —?Твое педантское сердце этого бы не выдержало. Это только ты у нас за каким-то бесом влезаешь каждое утро в джинсы и рубашку, чтобы над бухгалтерской отчетностью посидеть.—?Ну значит, хорошо что не видел,?— пожимает плечами Алексей. —?А то нынче скорую не особо-то дождешься. Так ты пойдешь в магазин?—?Не пойду,?— Паша тяжело плюхается в кресло. —?Чувствую себя в этом наморднике, как полный придурок. Какой в нем смысл?—?Ну ты же знаешь, вирус через слизистые передается,?— Алексей смотрит многозначительно. —?Через любые слизистые, между прочим.—?В смысле? —?непонимающе начинает Паша, а потом широко распахивает глаза. —?Минуточку! Я не понял, это ты меня сейчас последнего удовольствия в этой жизни угрожаешь лишить?—?Лишить не угрожаю,?— с достоинством отвечает Алексей и смотрит невинным взглядом. —?Но выкуп потребую. Два часа спокойной работы и кружку свежезаваренного чая.Паша корчит недовольную гримасу и нехотя выбирается из кресла.—?Тебе нормальный чай или эту твою зеленую китайскую фигню? —?с видом побежденным, но не сломленным уточняет Паша.—?Зеленый с жасмином и лимонником,?— Алексей притягивает его к себе и целует в оголенное предплечье. —?Спасибо!—?Слушай! —?Паша окидывает комнату загоревшимся взглядом. —?А может мне ремонт сделать, пока время есть?—?Нет,?— быстро отвечает Алексей и смотрит снизу вверх, мотая головой. —?Только не сейчас. Ни я, ни соседи благодарны тебе не будем.—?Угу,?— бубнит Паша разочарованно и плетется на кухню. —?И как люди раньше жили, когда всякая зараза регулярно случалась?—?Понятия не имею,?— бормочет Алексей себе под нос и возвращается к работе.—?Алексей Петрович, да я скорее погибну от запаха этой дряни, которой ваш денщик ежеутренне комнаты окуривает, чем от холеры,?— Пестель меряет шагами комнату.—?Потерпите, Павел Иванович,?— Юшневский макает перо в чернильницу и продолжает рассыпать бисер букв и цифр по желтоватому листу. —?Еще пару недель и все уж будет кончено.—?Мне нужно добраться до командования, узнать, что происходит в ставке,?— Пестель нервно одергивает мундир.—?Ничего там не происходит, я вас уверяю. И Петр Христианович совершенно точно не одобрит ваше появление на своем пороге в разгар поветрия,?— Юшневский аккуратно откладывает перо и поворачивается от стола. —?Все, как и мы, сидят по домам и носа на улицу не кажут. Всё, что мы можем сейчас, это молиться и надеяться, что никто из наших не заразится, а те, кому не посчастливится, благополучно выздоровеют.Павел Иванович недовольно морщится, но смиренно опускается в кресло у окна, не глядя хватая с подоконника книгу.—?Вот и славно,?— умиротворяюще произносит Юшневский и кивает на старенький инструмент в углу. —?А в награду за терпение я вам вечером что-нибудь сыграю.