#8A2BE2 (1/1)

Рваные оглушающие обрывки черно-белых воспоминаний затопляют пространство, не оставляя возможности вздохнуть. Чутьё присуще. Чутьё кричит. Чутьё бьет наотмашь. Обжигает скулы, будто срывая кожу. ?Опасность? Питер лежит обессилив, на одном из множества обломков. Кровоточащая рана прямо дает о себе знать. Местами порванный костюм, грязь, ссадины и ушибы составляют не самую воодушевляющую картину. Парню страшно. Его голова никак не приходит в норму. В глазах все рябит и плывет. Острое ощущение страха и тревоги не покидает ни на секунду. Где-то вдалеке слышится знакомое, испуганное: -Паркер! Паркер ты где? -Старковское ни с чем не сравнимое. Пыль и копоть не дают вздохнуть, позволяя пауку лишь издать немое подобие крика. Кровь бьется с отвратительно медленным и густым ритмом. Парень чувствует, как железная жидкость перетекает по венам. Становится до тошноты отвратительно. И страшно. Оглушительный звук, ломающийся опоры здания, возвращает в реальность. Питер отчаянно пытается подняться, но все его попытки тщетны. Сейчас он котенок, загнанный в угол. Паркер видит, как начинает обваливаться строение. Уши пронзает оглушающий звон, в глазах начинает темнеть. Ему остается только надеяться и думать, что его все-таки вытащат. Но как говорится, Майкл Джексон тоже верил и надеялся на профессионализм своего врача... </i> Резкий непроизвольный толчок тела, заставляет парня проснуться. Горькая действительность возвращает в сознание. Паркер чувствует стекающие со лба холодные капельки пота. В спальне парня подозрительно тихо. Ощущение некой пустоты пугает, не дает расслабиться. За дверьми - пусто. Под кроватью - пусто. В соседних комнатах - пусто. За каждым углом и поворотом - пустота. Ничего не бьет по вискам изнутри. Пустота окружает его. Обволакивает липкой пеленой. И от нее не убежать. Мальчик сползает с кровати на холодный пол, который кажется айсбергом озера Йёкюльсаурлоун по сравнению с цельсием тела. Боль пробивает хребет и устремляется глубже. По шкале Рихтера отчаяние достигает максимума. Он не помнит буквально никого. Тем более Тони. Но Пит чувствует, что должен помнить. Обида формалиновым одеялом накрывает сознание мальчика. Он сжимает кулаки до боли в запястье и резким толчком в немой пол, разбивает кулаки в кровь. Вакуумную тишину прорывает выкрик парня. Невольно яркие вспышки боли пронизывают тело, начиная с запястий, заканчивая изнанкой ребер. Паук бьет и не останавливается. Кричит от боли, от отчаяния, от своей безвыходности. На серовато-мраморном полу остаются кровавые пятна, но Паркер лишь чувствует приторный металлический запах. Руки мальчика трясутся, по щекам стекают слезы. Он больше не может терпеть. Видимо, моральная кома глубоко осела в сердце. Моральная кома Питера Паркера - это ежедневное преодоление порывов ртутной лени и продолжение своего существования, полного пустоты. Моральная кома Питера Паркера - это не наполовину пустой стакан. Это неизвестный крик Марианской впадины. Это оглушающий топот чужих ног. Моральная кома Питера Паркера - это ежедневное желание избавиться от мнимого ртутного отражения в зеркале. И Пит решил бы свою проблему. Но только если бы его не удерживал его единственный луч света во всей, окружающей его громкой несуществующей темноте. Всхлипы мальчика утихают, когда тот чувствует чужое присутствие в комнате. Мужчина тихими шагами приближается к мальчику, поднимает того одним движением на руки и уносит из одинокой комнаты прочь. Старк чувствует ту дрожь, что пробивает Питера и не может представить какого ему. Парень все еще тихо всхлипывает. От прикосновений Старка ему не больно, эти чувства намного отличаются ото всех остальных. Тони не позволяет себе резкостей рядом с Питером и это нравится мальчику. Рядом с Тони он чувствует себя в безопасности. Старк быстро относит Пита к себе в комнату. В нос сразу же ударяется аромат одеколона мужчины, легкие нотки алкоголя и хвои. В этой комнате не было прохладно, наоборот, здесь была приятная духота. Аккуратно мужчина садит Питера на кровать. Небрежно скомканное одеяло выдает резкий подъем мужчины. Ненадолго оставляя мальчика одного, Старк быстро приносит аптечку и обрабатывает руки Питеру. Жжение и боль заставляют последнего зажмуриться. Пробивная волна, словно оглушающая, пронзила мальчика. Больно. Закончив, Тони смотрит на Пита. Парень чувствует этот взгляд и поднимает свой. -Что у тебя произошло?-Тихо-тихо, не давя и не требуя, спросил мужчина. Он поднес свою ладонь к лицу Питера, давая тому понять, что он собирается сделать. -Расскажешь? -Произнес Старк, осторожно вытирая краем рукава от своей кофты слезы парня. -У тебя когда-нибудь было ощущение того, что ты должен помнить то, что забыл. -Выдавил мальчик. -Но... -Паркер на секунду замялся, ему показалось, что он слышит дыхание Старка слишком громко. -Никак не можешь это сделать. Пустые глаза Питера будто бы смотрели сквозь Тони, но все-таки останавливались где-то на сердце сетчатки мужчины, заглядывая в душу. Старк прекрасно понимал, к чему клонит мальчик. Он никак не находил подходящих слов, все подбирал нужные, но Питер опередил его. -Я не могу вспомнить лица окружающих меня людей. -Особенно тихо произнес Пит. -Я не могу понять выражения лиц, их очертания. Словно это удалили из моей головы. -Замялся парень, но уверенность в его словах не покидала его. -Ваше лицо тоже... -Замолчал парень. Тони заметил, как мальчик переминает пальцы рук, как бегает его взгляд, как он закусывает губу. Сейчас главной задачей мужчины было не отстранить мальчика. Когда воцарилось молчание, Старк взял ладонь Питера тыльной стороной в свою. Немое восклицание озарило лицо мальчика. Через некоторое время он почувствовал лицо Тони в своей руке. От неожиданности Пит громко выдохнул. Он почувствовал впалые щеки мужчины. Его щетину. Прикосновения парня были аккуратными, почти невесомыми, но даже они отзывались яркими басами в воображении. Питер обводил ладонью скулы мужчины. Тыльной стороной прохладных пальцев он очертил его лоб, брови, опуская уже всю ладонь на щеку. -Я могу... -Замялся парень, поднимая вторую ладонь к лицу Тони. Он почувствовал, как последний улыбнулся уголком губ, как появились небольшие морщинки близ глаз, и принял это за согласие. Положив вторую руку на лицо мужчины, тот придвинулся к мальчику ближе. Пит вздрогнул, почувствовав чужое горячее дыхание. Парню удалось воссоздать образ мистера Старка у себя в сознании. Он даже начал вспоминать некоторые мелкие детали. Каждый изгиб лица отзывался в сознании паука ярким фейерверком цветовой гаммы, но он не мог понять, какой оттенок “ослепляет” его особенно сильно. Чем больше парень прикасался к чужому лицу, тем ярче становился образ человека, сидящего напротив. Касания окрашивались ярче и ярче, до тех пор, пока Старк не накрыл ладони парня своими, заставляя того прикоснуться сильнее, увереннее. Резкий укол цветной вспышки затмил сознание парня. Руки тряхнуло первыми, Питер зажал от неожиданности губы, но вскоре их пришлось разжать из-за недостатка кислорода, которого рядом со Старком становилось все меньше и меньше. Нежная кожа вперемешку с колкой щетиной отозвались в громком выдохе, схожем со стоном. Фаренгейт между двумя фигурами накалился до предела. Дзета Кормы могла только позавидовать такому градусу бытия. От Старка веет обжигающим светом, когда тот придвигается к пауку. Чувствуя, в каком бешеном ритме бьется сердце Пита, Тони аккуратно отодвигает прядь кудряшек с лица парня. Если бы была хотя бы маленькая возможность, то Питер увидел бы как кардинально сейчас переменился взгляд мужчины. Некогда серьезность и неколебимость в глазах сменились на нежность и безграничную заботу. Тони первый потянулся к губам парня, давая возможность выбора последнему. Когда Питер почувствовал чужое тепло неприлично близко, он не отпрянул, наоборот поддался. Их губы зависли на секунду в нескольких дюймах, пока не коснулись друг друга. Голова Питера закружилась, будто бы теряя равновесие в несуществующем для него пространстве. Его руки все еще лежали на щеках Тони. Парень будто бы выпал из реальности, забывая свое постоянное “ничего”. Сейчас его вниманием целиком и полностью завладело чужое сердцебиение. Смелые, но осторожные движения Старка, позволили Питеру забыться в них, отрезая от чуждого смешанного звука окружающего мира. Тело Питера буквально горело, начиная с кистей рук, заканчивая изнанкой сердца. Тепловые сенсоры накалились до максимума, окрашивая настоящее в несуществующие цвета.