reddy on any okasian (1/1)

В студии хайлайта Джиён не был пару недель – все больше в аомг или у Джей Пака в гостях. За это время хайлайт не перестал быть хайлайтом, но стал дочерней компанией джейэм – пусть в договоре и значилось "сотрудничество". Он лег на диван прямо в ботинках, вытянул ноги, закинул их на подлокотник и прикрыл глаза. В принципе, ничего не изменилось, но на душе было все равно муторно.Хону приперся минут через десять. Джиён успел выложить в инсту афишу очередного ивента, пролистать ленту и проморгаться, сбрасывая с себя сонное оцепенение.– Ничего не изменилось, ага? – Хону выглядел не выспавшимся, а потому много говорил – парадоксальная во всех смыслах привычка. Не смотря на полтора года разницы, помноженные на корейские возрастные заебы, их отношения были близкими к дружбе. Сунхо, например, Джиёна до сих пор коробило звать хёном, да и их общение было не лучше, чем у кошки с собакой. Терпение срывало у всех, Джиёну бы доставалось больше, если бы не негласная протекция Пало-хёна.– Нихрена, ага, – Джиён не удержался и зевнул.– Но не для твоего дружка. Хреново, когда уехал, а возвращаться вроде как уже некуда.Ли Донхён был последним человеком в окружении Джиёна, которого это могло бы заботить. Да их фанатов это заботило больше. Донхён не состоял в хайлайте официально вот уже пару лет и был в Эл-Эй, или в Техасе, или в Ванкувере, или в Токио, или в гребанном Шанхае, от которого до Сеула пара часов лету. Был где угодно, но практически никогда рядом.– Ну, мы же еще тут, – попытка утешить себя вышла жалкой. – Пока мы еще тут.Жизнь Джиёна изменилась пять лет назад или даже больше – когда он в клубе подобрал мелкого шестнадцатилетнего ублюдка по имени Ли Донхён, разглядев в нем никем не виданный талант, и притащил в кохорт. Менялись города, клубы, студии, люди, лица – изменение стало состоянием, вылившимся в глухую тоску. Константой остались хайлайт и Ли Донхён.Когда Донхёну было семнадцать, ему нужен был только Ким Джиён – или образ того, кого он в нем видел. В двадцать один Донхёну уже был не нужен никто. Где-то между Джиён на него запал – и эту чертову привязанность, прочную, как те несколько тысяч километров их разделяющих, было не выесть кислотой. Пало-хён бы романтично назвал ее любовью. Донхён ничего не знал. Джиён, когда приехал к нему на съемки клипа, много молчал и много курил, а в компании вел себя как малолетний идиот, не вышедший из подросткового периода, как будто не ему здесь было двадцать восемь. Никто ничего не знал, кроме прозорливой гадины Сунхо – из всех людей на этой гребанной планете. Он не назвал Джиёна пидором – не из вежливости и не из сострадания – но иносказательно все-таки выразился: повесил в инсте радужный гейский флаг в прославление толерантных Штатов на день принятия государственного закона о разрешении однополых браков. Посыл Джиёну был ясен.Хону вывел компьютер из спящего режима, на экране высветились черно-бело-зеленые звуковые дорожки. Джиён тоже поднялся – нужно было работать, а не предаваться рефлексиям.– Рэдди?– Он эни окейжн.