Часть 5 (1/1)

В Стиве много от храброго и от дурака, и порой Баки теряется, не решаясь угадывать, чего все-таки больше, но в этот раз это даже на руку, потому что Роджерс решается на второй поцелуй - после неудачного с Солдатом, о котором он, конечно, и не догадывается - и Джеймс не сбегает, а в этот раз отвечает. Выходит немного странно, непривычно, но очень правильно, и оба выглядят до неприличия счастливыми, когда наконец отрываются друг от друга, понимая, что для большего еще не время, а на продолжение того, что происходит, уже нет сил. Барнс возвращается в свою спальню счастливым как никогда, но радость тут же испаряется, стоит ему встретить Зимнего на пороге.- Если тебе так нужно было кому-то подставить задницу, мог бы попросить. Не я, так Рамлоу, - шипит он в ухо Джеймсу, притягивая за плечо, - глаза прикрыл бы и не отличил от своего Капитана. Или дело как раз-таки в том, что это твой бруклинский приятель? Лучший друг, которого хотелось до скулежа, но которого нельзя было и пальцем тронуть, а?Баки сжимает зубы, отводя взгляд. Солдат, как обычно, бьет по больному, не гнушаясь самыми подлыми приемами. Но, что всего отвратительнее, в этот раз трогает то самое, честное, о чем сам Джеймс старается думать нечасто, точнее забыть вовсе: ощущение предательства, преследовавшее его в те времена, когда они были лишь двадцатилетними сопляками, а Стив даже не догадывался, какие на самом деле чувства испытывает к нему Барнс, как лопнувший нарыв, полный гноя, пачкает совесть бессчетное число лет. Даже теперь, когда Роджерс сделал первый шаг сам, едва ли не прямым текстом сообщая, что все это время любовь Баки была взаимной.От Джеймса пахнет Стивом, и Зимний замирает на секунду, втягивая носом воздух возле чужого виска, а после недовольно дергает головой, прикрывая глаза, и Баки наконец отмирает.- Тебе какое дело, кто меня трахает? - голос его не подводит, звучит ровно и холодно, именно так, как нужно, только вот собственное тело капитулирует перед возможной опасностью, и он опускает голову вниз, отодвигаясь от Солдата, что, конечно, не ускользает от взгляда того.- У него нет на тебя никаких прав, - вместо ответа на вопрос заявляет Зимний, демонстративно сокращая дистанцию, - больше нет. Его губы трогают чужую скулу поцелуем, и это было бы похоже на нежность, если бы не быстрое и грубое прикосновение бионической руки, ее крепкого захвата вокруг чужой шеи и теплых пальцев, ложащихся на губы в попытке заткнуть рот и предотвратить любые возражения. У Баки две здоровые руки и ни одна из них не сильна достаточно, чтобы справиться даже с живой правой Солдата.- Тебя бы отмыть, - голос у Солдата незаинтересованный, безэмоциональный, и это окончательно заставляет Джеймса почувстовать себя беспомощным, - этот запах не должен быть на тебе. Он чужой, понимаешь? Но у меня есть идея получше.Дверь скрипит, когда Зимний толкает Барнса к ней, и тот думает, как здорово было бы, распахнись она и спаси его от того, что может и скорей всего произойдет, но та не поддается мысленной просьбе и остается на прежнем месте. Резные узоры по центру больно впиваются в спину, почти как металлические пальцы, и Джеймс отвлекается на эту боль, игнорируя чужие прикосновения к шее и животу, игнорируя звук, с которым вжикает молния на его джинсах.Барнс думает, что, в конце концов, он многим обязан Солдату, а происходящее сейчас всего лишь глупая в своей наивности попытка доказать Джеймсу, что он неправ, выбирая Стива, потому что они оба знают, кто победил, не соревнуясь. Расслабиться получается с трудом, и оргазм выходит вымученным и коротким: Барнс стекает на пол, откидывая назад голову и разглядывая Зимнего снизу вверх, и едва ли может сдержать усмешку, мол, и что ты этим доказал, придурок? Только Солдат умудряется обойти его снова, показывая, что, что бы Баки там себе ни думал, решает здесь не он и не его заново расцветшие чувства, протягивая Джеймсу ладонь, заляпанную барнсовой спермой, и приказывая:- Слизывай.