1 часть (1/1)

Юрий Иванович, большими шагами меряя правительственные коридоры, направлялся в кабинет президента, который и вызвал его на ковёр.У него было достаточно работы после закрытия второго квартала года. В частности, нужно было снова решать: что, куда и кому позвонить, написать, подписать и отлистать.А хотелось простого?— человеческого,?— если это выражение к нему применимо: выпить бокал коньяка залпом и занюхать волосами Василя Петровича. Можно и без коньяка, просто пусть Василь Петрович сам будет обивать пороги его, премьера, кабинета, но не с какими-то своими очередными неудобными вопросами и везде лезущим длинным, тонким и изящным носом, а проводит время в коленно-локтевой и любой другой позе. Потому что ему, начальнику, что-то постоянно нужно: то денег в бюджет дай, то реформы проведи. А начальство приятнее представлять под собой. Так ещё и встречи назначает на пятницу во второй половине дня.Василь перед ним еще совсем зеленый мальчишка, но этот мальчишка сумел завладеть его мыслями, заполнив их собой, и, удивительно – заставляя тем самым больше работать на благо страны. Этим носом бы его уткнуть куда пониже: пускай тоже поработает на благо - на благо Юрия Ивановича Чуйко. Даже в каком-то смысле и для пользы родине. Пока что премьер бразды правления сдавать не собирался. Правитель же должен иметь хорошее настроение, чтобы плохо не стало всем остальным.Приходилось с дежурной улыбкой со всеми здороваться и спроваживать. В Администрации все будто сговорились и поставили себе цель не допустить его в президентский кабинет ко времени, бросив на это все силы. И если на чьих-то секретуток времени тратить почти не приходилось, то на великие умы глав фракций и спикера?— да. Колеса правительственного механизма вертелись, а Юрий Иванович начинал чувствовать себя маслом меж его шестеренками. Одна искра?— и он загорится и пошлёт их всех к чёртовой матери. Куда-то в область Ужгорода, на вечные командировочные.Причиной его раздражения являлся все тот же непосредственный начальник, который продолжал дразнить, не давая подчинить себе. Это было также невыносимо как двери хранилища Золотого Запаса.Тем временем Василь Петрович совершал последние приготовления к сегодняшней встрече. Попросил Беллу Рудольфовну удалиться куда-нибудь до востребования. Точнее, на обед… или сразу на ужин в кафе и не торопиться. Убедился в том, что на столе и в столе все находится в порядке, а президентское кожаное кресло отрегулировано. Позволил себе ослабить галстук и расстегнуть вторую верхнюю пуговицу белой рубашки. Сел в кресло, но долго не просидел, начав ходить по кабинету. Самое главное было спрятать смущение куда-то на задворки сознания, и не вспоминать о его существовании до самого конца.Часики тикали, внутри все зудело, а Юрий Иванович все не шёл на запланированный рабочий контакт.Следовало что-то качественно решать в их с действующим премьером взаимоотношениях?— и решать радикально. Этим Василь Петрович и собирался заняться в данный момент. Потому что в дверь его кабинета постучали, и пришлось подойти и открыть замок, впуская долгожданного гостя. После чего дверь снова была заперта, во избежание… Стоило озаботиться ещё и приемлемой дистанцией меж ними, чтобы не было столь очевидно чем, вернее, кем, он озабочен на самом деле. Ещё с тех времен, когда мог видеть его лишь по телевидению, или заниматься непотребством, глядя на обложку журнала.—?Вызывали, Василь Петрович? —?мужчина безукоризненно держался, никак внешне не проявляя негодование, хотя и заметил, что президент ожидал его будучи не одетым по протоколу, и даже каким-то слишком томным, для разгара дня.—?Да, здравствуйте, Юрий Иванович, проходите, присаживайтесь?— очень хотелось бы встретиться при других обстоятельствах, но как такую встречу организовать, иначе чем в рабочих рамках, идей не было. —?У меня есть одна инициатива, рассмотреть которую я вас и хотел попросить.Меж тем Василь прошел дальше в кабинет, попутно снимая пиджак и вешая его на спинку своего кресла. Он чувствовал лопатками, и не только ими, жгущий взгляд.—?Давайте, конечно, посмотрим,?— только лишь бы перестать смотреть вам чуть ниже крестца,?— хотя документы передавать можно и через секретаря —?чтобы вообще на вас не приходилось смотреть, раз уж трогать нельзя. —?Кстати, где Белла Рудольфовна? Я не заметил её в приемной,?— ну и где ваши достойные причины для этой мороки?—?Она на обеде. Но давайте не об этом,?— он наконец сел в свое кресло, закинув одну ногу поверх другой и уперев подбородок в сплетенные в замок пальцы. При этом рубашка очень выгодно подчеркивала линию плеч, а третья пуговица хотела последовать примеру верхних сестёр. —?Я хотел бы наконец разобраться с текущими делами. Например, что у нас с приходами в бюджет? Нам надеяться на может и минимальный, но прирост средств?Денежки нужны были всем, везде и всегда, но уж об этом Юрию Ивановичу говорить не приходилось. О вечных проблемах с бюджетниками, дорогами?— и возбуждением,?— благодаря Васиной настойчивости, он должен был помнить уже даже во сне.Премьер сел в кресло, напротив гаранта, ожидая, что тот спросит с него что-то сверх озвученного.—?Мы еще работаем над этим. Вы, можно сказать, оторвали меня от всех связанных с этим дел,?— больше от собственных фантазий, но хотелось бы поскорее откланяться.—?Хорошо, тогда я жду результаты вашей работы, и вас с отчетом,?— он достал ежедневник, узнать примерное свое расписание на следующую рабочую неделю,?— думаю, в понедельник вы будете не против вернуться к этому вопросу, где-то в районе двенадцати. Надеюсь вы понимаете меня: пока дело остается открытым, ни спокойно спать, ни есть не получается.Пришлось поменять положение и глубже устроиться в кресле.О, этот раздевающий взгляд будет позже сниться ему ещё долгое время, если они ничего не предпримут прямо сейчас. Следовало рискнуть хотя бы раз в жизни, если хочешь получить нечто намного большее.—?Конечно, господин президент. А я, с вашего позволения, всё же планирую прерваться на обед.Нет, он не собирался издеваться. Хотя в таком виде Василь выглядел не президентом, а скорее работником сферы определенных услуг, одевшимся так для ролевых игр.То, что между ними искрило, еще не значило, что нужно терять голову. Один раз оступиться, а после никогда уже не оправиться от удара. Проблему возникшего сексуального напряжения можно проигнорировать, смириться и мучиться. А можно поставить (повернуть, нагнуть и так далее Василя Петровича) перед собой цель, и её достичь… И забрать его всего себе и без остатка. Эти мысли заставляли медлить, и вот уже зачиналось что-то непознанное.—?Возможно вам не стоит так спешить, и остаться сразу… на десерт,?— изнутри Василя рвалась какая-то новая, неизведанная ещё личность.Вторая натура, которая заставляла действовать провокационно и развязно. Возможно, у этой личности были проблемы с формулировками.Он развел ноги шире, потакая внутренней слабости, отчетливее являя скопившееся с начала встречи напряжение. На самом деле напряжение присутствовало не только в теле, но и в мыслях.Действительно рискованное предприятие. Но от того еще более заводящее.—?Что вы хотите этим сказать, Василь Петрович? —?вообразить истинный умысел этой провокации не представлялось возможным. Но стоило остаться и дождаться логического конца.—?Я думаю, что мы могли бы найти некоторые места соприкосновения,?— Василь определённо сходил с ума, при этом гладя себя через ткань брюк на глазах у другого мужчины,?— наших общих интересов. У вас есть время решить, хотите ли вы мне… помочь.Повисла пауза, во время которой Василь скинул с себя ослабленный узел галстука и принялся ласкать свою грудь и напрягшиеся соски. Возможно рубашку следовало снять, или хотя бы расстегнуть до конца, но не всё же сразу.Неразрывный контакт их глаз провоцировал его зайти дальше. Если бы не этот потемневший взгляд, то Василь давно бы стушевался, не почувствовав отклика.—?Продолжайте,?— рычание так и пробивалось, но Василь был самой желанной жертвой, и не стоило пугать его раньше времени. Что делать дальше, он подумает после. Ещё бы решить, что делать сейчас?— звучит многообещающе.Если бы у Василя не стояло, то встало бы в этот момент. Этот голос проникал сквозь шум в голове, куда-то прямо в центр удовольствия. Этот голос побуждал обнажиться полностью и отдаться. В брюках стало невыносимо тесно, жарко и влажно. Василь не мог отказать себе в удовольствии избавиться от них, приспустив до колен вместе с бельем. Это несколько сковало движения, но общую картину, судя по реакции Юрия Ивановича, не испортило. А реакция была мгновенной. Василь скорее почувствовал её, чем увидел. Почувствовал, как горячую волну, окатившую бедра. Господин премьер прекрасно владел собой в любой ситуации, но в тот момент Василь все-таки заметил, как едва дрогнул уголок его губ, как на секунду замер его вдох, как в хищном прищуре мелькнула искра желания.?— Я надеюсь, что мы оба отдаем себе отчет, что, работая против друг друга, мы можем довести страну до коллапса,?— а рядом с тобой до коллапса доведу себя я,?— я предлагаю вам...сотрудничество.Премьер не спеша отклонился на спинку стула, скрещивая руки на груди. Картина была хороша. Президент водил напряженной кистью руки по своему истекающему при каждом прикосновении большого пальца к головке стволу. Всё его тело начала покрывать испарина, иногда накатывала дрожь. На щеках горел румянец. Казалось, мужчина мучился уже долгое время, наконец найдя путь к освобождению. И всё для того, чтобы Юрий Иванович смотрел. Всё ради того, чтобы он продолжал смотреть с жадностью и огнём в глазах. А Василю в них виделись костры инквизиции, что придёт за ними, узнай кто-то о том, что происходит в этом кабинете обычным пятничным вечером.Поэтому Василь старался быть тише, но глаза сами закрывались, а бедра начинали сводить судороги томления. Стоило усилий не начать ответные движения в собственный кулак, оттягивая время до кульминации. Тихие стоны вырывались, наполняя тишину кабинета, также как и мокрые звуки его греха.За стенами прошло не более получаса, а под закрытыми веками тянулась вечность. Вечность, в которой Василь плавился под взглядом персонального мучителя и... спасителя? Представлял прикосновения к своей коже и даже, казалось, ощущал их. Выбор был не за ним.Поэтому премьер-министр купался в полученной так неожиданно власти над этим невозможным человеком. Даже если у самого стояло до сведения яиц, и ничего нельзя было сделать. Кто-то должен был контролировать это безумие. Стол очень удачно закрывал президенту обзор на стратегически важные места оппонента, при этом не скрывая его самого.Когда Василю, видимо, показалось мало накала страсти в не таком и большом, в общем-то, помещении, он поднёс к своим ярким от редких закусываний губам пару пальцев. С очевидным намереньем облизать их.Чуйко в очередной раз пришлось молить бога, чтобы не свихнуться. Справился с задачей президент с неожиданным умением и усердием, после чего пальцы отправились вниз.Юрий Иванович был готов ко всему, но не к этому, переживая ярчайшие впечатления от того, как Василь играет со своей попкой у него на глазах в чертовом президентском кресле. После того, как пальцы вошли по костяшки, сдерживать стоны тому стало гораздо сложнее.Готовился значит.И на что рассчитан ваш перфоманс?И как не разложить действующего президента крупнейшей в Европе страны прямо на столе его же кабинета, даже не снимая с того штаны до конца? Действительно, как?Это стоило прекратить с первых секунд, но люди всегда были слабы перед соблазном. Даже такие люди, как Юрий Иванович Чуйко. Ледяная стена его выдержки пала, и сам он пал - на колени перед этим сумасшедшим, развратным, желанным мальчишкой, доводя до пика наскоро смоченными и введенными в горячее нутро Василя пальцами одной руки, и его же членом в другой.Заставить президента кончить точными, синхронными движениями стало главной его задачей, и он виртуозно справился с нею.Кончая, Василь совсем позабыл об окружающих обстоятельствах, совершенно беззастенчиво выстанывая имя мужчины, которого так хотел.—?Хороший мальчик, - выдохнуть в губы и заткнуть рот поцелуем.Опустошенный оргазмом мужчина вцепился в плечи партнера, притягивая того на себя, намекая на продолжение. Опять же, несмотря на некоторую порочность, которую очевидно разглядели и разыграли, Чуйко привык держать мысли в холодном порядке, и не зря.Может это тень падала, может голова была не так и трезва, но в глазах Василя густилась тьма, Они просили – только не уходи. Хотелось бы потакать ему во всем, но это было невозможно. Не сейчас.—?Мне расценивать это в качестве показательного выступления? —?Какие оживленные торги - на кону сам президент и страна, как приданое в живому соблазну.—?Нет,?— одновременно резко и слабо, подаваясь за отстраняющимся теплом,?— а мне принять это за ваше согласие?Каждый политик хорошо знает правило?— все неудобные вопросы игнорируй или перестраивай существующую действительность под себя. Остались ещё пара ответов, без которых принять однозначное решение не представлялось возможным.Осмотрев свою мокрую от семени руку, Юрий Иванович достал платок из нагрудного кармана пиджака. Вытер руку, поправил одежду и прическу, будто ничего сверхординарного не произошло, просто это было…—?Тогда что же это, по-вашему, было? —?И правда, что? Нужно было себя убедить в том, что их сейчас не снимает скрытая камера. Спасала мысль, что всё произошедшее больше походило на компромат на самого Голобородько, чем на премьер-министра.—?Переговоры,?— Василь Петрович определенно и совершенно точно?— невозможный человек. Ходит по грани и еще хватает сил чуть улыбаться и смотреть с плещущимся наслаждением на дне глаз.—?И кто же из нас победил в таком случае? —?держать это тело в своих руках?— безоговорочная победа, но важно захватить ещё и душу. О чем же ты думаешь?—?Вы мне скажите. Но я считаю, в таких случаях больше получаешь проигрывая,?— трогать чужой член через одежду, говоря такое, малыш, да ты нарываешься.—?Смотря что вы рассчитываете получить, применяя такие методы ведения дел,?— а может, я тут уже и не первый. Определенно, камерами стоит озаботиться.—?Для начала? На продолжение вечера… —?а после и на все ваши вечера.—?Думаю, что не могу отказать президенту в такой малости,?— а вот под рукой у тебя никакая не малость. За всё приходится платить.В частности, за часовое уединение приходится платить неловкими ситуациями.Стук в дверь оповестил о возвращении Беллы Рудольфовны с обеда-ужина.—?Василь Петрович, у вас всё хорошо? —?вероятно, мироздание было на их стороне, и потому она вернулась не раньше, чем все компрометирующее кончилось. Возможно, у женщин слишком хорошо развита интуиция. Или шестое чувство. Все-таки эта женщина?— ведьма, но добрая.—?Да, да, конечно, всё хорошо,?— получилось несколько хрипло, но можно было бы списать это на то, что до её прихода они бурно обсуждали бюджет.Как Юрий Иванович ни старался привести разморенного Василя в порядок, тот уже не мог выглядеть так же невинно, как раньше.—?В любом случае я уже ухожу, дела,?— и уже тише,?— полагаю, вечером мы встретимся у главных дверей.Определенно еще есть много необсужденных условий дальнейшего сотрудничества, вопрос о которых следует поднять как можно скорее.Иногда можно пойти на риск в надежде на большее.Иногда можно говорить да, и жити краще.