Мысль пятая: Let it be (1/1)

Тёплый свет окрашивает багровую от крови плитку в мягкую бирюзу, срывает хлипкий скотч с окон, картон падает и схлопывается по залому. Питер видит, как снаружи кружатся хлопья мокрого снега вперемешку с птичьими перьями.Из-за двери слышится перестук мужских хороших туфель, скрипит дверной засов. Слёзы бегут из глаз, обжигают покрытое ссадинами и синяками лицо Паука, он бессильно облокачивается о стену и падает на пол, свернувшись в клубок. Утыкается в пропитанную запахами толстовку, всхлипывает и тихо-тихо плачет. Он почти всегда плакал беззвучно, боясь потревожить тётю Мэй. Но кого ему тревожить теперь?Вода из-под крана больше не льётся. Приподняв голову, Питер упирается взглядом в широкие коричневые брюки и домашние тапки. Только один человек в его семье носил такие.Коридор заливается отражениями солнечного света, точно рассыпается на стекольные осколки. Мужчина хмыкает и неуклюже садится рядом, сцепив руки. Питер вновь закрывает глаза и сосредотачивается на ощущении холода. Твёрдый пол будто царапает рёбра.—?Это должно было случиться, сынок. Мы оба знаем это.Вновь всхлипывает, замирает, пытаясь обуздать себя, но не сдерживается и протяжно воет. Паркер младший весь содрогается под давящим холодом и горячим лицом упирается в окровавленный кафель ванной, размазывая кровь тёти по щекам и лбу.Он не понимает, не помнит. Не помнит как дышать, его лёгкие сводит паникой. Дядя Бен хлопает его по спине. Сквозь клокочущее нутро изо рта Питера наконец вырывается, разрываясь меж коротких вздохов:—?Поче…му?Паркер старший ведёт плечами. Его вид столь незнаком, он весь воздушный, словно зефирный человек, весь такой правильный в своём кофейном костюме. Его лицо пухлое и доброе, седина светится в утренней тишине.Что-то знакомое сквозит меж его больших пальцев… Человек-свеча. Кэнделмэн. Так по-дурацки звучит, будто имя непопулярного супергероя. Питер не видел в образе Кэнделмэна спасителя человечества, скорее он был его персональным Иисусом, как в песне Джонни Кэша.—?Я не знаю, Питер,?— Бэн устало вздохнул. —?Возможно, ты это заслужил, не думаешь?Паук заплакал ещё сильнее, схватился за окровавленное лицо руками, а затем испуганно прижал к ушам, не желая слышать эти скользкие слова. Ему было так больно, так больно… А дядя, кажется, смеялся над ним. Издевался!—?Я не смеюсь, Пит. Я не хочу тебе зла,?— возразил он, прочитав мысли племянника.Но если подумать, то произошло ли хоть что-то, в чём Питер не виноват? Когда всё это начиналось, вместо того, чтобы честно рассказать всё тёте, он лишь закрылся в себе и сильнее окунулся в учёбу, отвернулся от друзей. Тех немногих, что у него были.Вместо того, чтобы пойти ко врачу, он сосредоточился на деньгах. Начиная благими намерениями окунулся в нелегальный бизнес, чтобы в конце концов самому сесть и спускать невиданные деньги на часовую эйфорию.Все хитиновые оболочки, столь тщательно уложенные в домик из трупов, сгнили и развалились, оставив лишь нутро. Чёрное как беспроглядная, бесконечная, пустая и злобная тьма.Он довёл себя. Он довёл свою бедную, милую тётю. Вместо того, чтобы поступить как мужчина… Нет, отбросим стигмы. Как человек! Как чёртов, блядь, человек! Он поступил мерзко, низко. И всем силам Вселенной плевать, как он болен и чем.Вместо того, чтобы успокоить её и мягко разубедить, вместо того чтобы защитить последнего близкого человека в своей жизни… Он кричал. Кричал, злился, материл и размахивал кулаками.Он доводил её до слёз каждый день уже несколько лет. Один раз даже чуть не избил. Кто этот Питер? Кто этот незнакомый человек? Разве могла жизнь его изменить настолько? Этого сладкого и отвратительного по-своему Питти, но честного и доброго. К сожалению, могла.—?Мне жаль, Питер. Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить всё это. Мне бесконечно жаль, что я не смог остаться с вами. Может я не додал тебе чего-то… Я не знаю, сынок. Тебе придётся идти дальше. Помни, что ты не один. Но я не могу быть с тобой всегда и везде, понимаешь? Тебе нужно жить, найти своих людей.Паук вдохнул поглубже. Слова, произнесённые дядей начали проясняться и собираться в предложения. Он перевернулся на спину и попытался вытереть лицо, но ещё больше размазал кровь.Теперь вся ванная и вся его одежда пропитались металлическим кислым запахом, горчащем даже на кончике языка. Вены зачесались изнутри. Бэн поднялся с пола в коридоре и перед тем, как исчезнуть в утреннем свете, сказал очень тихо:—?Похорони её как подобает.Полы пальто вздулись и растворились вслед дяде.Весь оставшийся день Питер провёл в молчаливом трауре. Но как будто бы мог иначе? Он драил хлоркой полы, в конце концов вычистив их до первоначального цвета, слил кровавую воду и выключил везде свет. Обтёр тело тёти вафельным полотенцем и перенёс на диван в гостиной, накрыв клетчатым тёплым пледом.Её изрезанные запястья, взбухшие и посиневшие, сложил в замок на груди, вложив между тонких аккуратных пальцев ветвь яблони. Казалось, что вот-вот Мэй проснётся и пойдёт на кухню готовить завтрак. А веточка покроется нежными розовыми цветами.Тётя не проснулась. Она не открыла свои карие уставшие глаза, обрамлённые тонкими полупрозрачными морщинами, не открыла свой румяный маленький рот, чтобы спросить, как у Питера дела в школе. Она заснула навсегда. Паук смотрел на её хрупкое существо, собственноручно убитое и упокоенное. Слёз больше не осталось.Проверил комнату и закрыл везде окна. Он достал из-под кровати туристический рюкзак и, сначала засомневавшись, положил туда первым делом таблетки. Больше ему нельзя никого подводить. Потом одежда, консервы и нож-бабочка, покрывшийся пятнами. Паук не следил за временем.Приготовил себе ужин из ветчины и подгоревших тостов, достал сыр и даже банку малосольных огурчиков. Это был самый сытный ужин за последнее время.Когда стрелки сошлись на шести часах вечера, он пододвинул к дивану табуретку и включил радио. Питер хотел побыть с тётей ещё немного, хотя бы несколько минут, пока играет малознакомая песня. Оказалась знакомая.When I find myself in times of troubleMother Mary comes to me,Speaking words of wisdom?—Let it be.И Питер впервые понял эту песню так, как стоило понимать.