13. Стив/Баки (1/1)
— Ты все понимаешь. Ты ведь такая умная, Нат...Он никогда не говорил вслух об этом. Он ни разу не признался — ни ей, ни кому-то еще. Баки Барнс — это был целый мир, который с его возвращением окрасился ярким. Который... боже... просто позволил Стиву стать снова живым. Баки Барнс всегда был кем-то большим, чем единственным другом. Баки Барнс — тот, кто замкнул в себе все. Он умер, и Стивен отправился следом, затерялся где-то во льдах. Стивен вернулся, вернулся и Бак. А теперь... — Он рассыпался горсткой серого праха у меня на глазах. Он успел только выдохнуть: "Стиви", а я стоял там, как идиот, и смотрел. На самом деле, все было немного иначе, и замер он только на миг, и тут же рванулся вперед. Он рухнул прямо там, на тропинке. Он слепо шарил руками и выл, кого-то отталкивал и что-то даже кричал. Захлебывался воздухом, звуками, которые никак не получалось сложить в слова. Как мог бы он взять и поверить? Как мог бы тогда, если даже сейчас... — Ты плачешь?Ни один из мстителей ни разу не видел подобной картины. Тони как-то съязвил, что слезные железы ему удалили. Впрочем, Тони много всего говорит, если хочет скрыть свои чувства. Сейчас-то совсем не о нем. — Ты ведь все понимаешь... Он не сказал ей ни разу. Ни ей, ни другим. Он не сказал, но она видела как-то — случайная сцена, не предназначенная для глаз посторонних. Просто улыбка, как солнце, и ладонь на гладкой щеке. И столько нежности в обычно равнодушном взгляде Солдата. И столько чувств, что ее затопило. Тогда она тихонько шагнула назад, и двери за собой притворила. И никогда никому не сказала, о том что знает: Стивен не просто влюблен. Стивен живет за счет своей половинки. И сердце в груди — одно на двоих. Если однажды одно навеки замолкнет... — Почему ты так долго молчал?О вас и обо всем, что случилось. Ведь столько времени, с самой войны. Ведь эта история длиной не в пять лет и даже не десять. Это век. Это целая жизнь. Это... смерть.— Потому что это было лишь _н а ш е_. У нас забрали наше время и почти лишили друг друга. Ему стерли память обо всем... обо мне, а меня заставили поверить в то, что он умер. Я ведь так долго жить не хотел. Просто должен был... все еще должен. Доктор Эрскин... я ему обещал. А потом Бак вернулся и вспомнил. Он снова стал т о л ь к о моим, понимаешь. Кусочек того времени, жизни. Мое сердце, что стучало в груди у него. Спасти весь мир — это всегда была моя прихоть. Он помогал, как умел, а теперь... У него путается речь и сбивается все сильнее. У него глаза покраснели и опухли от слез, а нос почти превратился в картошку. Он сейчас — не супергерой. Он — раздавленный горем и болью мужчина. — Стив, послушай. Танос сделал то, что хотел. Уничтожил половину живых существ во вселенной. Но пока мы дышим, мы здесь. Мы можем все изменить. Один из Камней Бесконечности контролирует время...— Это похоже на план... — в нем еще маловато надежды, но ладонью утирает лицо и плечи, наконец, расправляет. — Мы должны собрать остальных..."...из тех, кто остался", — не добавляет она. Потому что их — ничтожная горстка. Потому что и Клинт, о котором она так и не знает... Потому что..."Романова, соберись!" — незримой пощечиной, такой нужной, наверное. — Я умру только за то, чтобы он снова мог жить.— Ты уверен, что мир без тебя ему будет нужен? Потому что — она тоже не скажет. Ни ему, ни кому-то еще — потому что где-то там Клинтон Бартон. Потому что она до сих пор... хочет думать, что он ее ищет. Или делает что-то еще. Потому что, если думать о смерти, сил не останется, чтобы жить и дышать. Потому что...— Мы вернем тебе Баки. И всех остальных, кого не смогли уберечь. — Я знаю. Знаю, Наташа. Иначе просто незачем все...Иначе Танос может забрать и их тоже. Иначе... Не надо. — У нас все получится, Нат.Баки, осталось чуть-чуть. Я иду за тобой.