Глава IV (1/1)

Глава IVБыло что-то странное во всей этой ситуации. Бьякуя отправился в морг, туда, где все эти дни, совершенно не подвергаясь разложению, лежало тело Сюхея. Было около половины четвертого. Скоро рассвет, и ему нужно скорее покончить с задуманным делом. Чтобы распутать этот запутанный клубок событий у него было не более шести-семи часов. Он не смог разобраться в чем дело даже за несколько дней, и теперь сильно сомневался в том, что ему удастся сделать это за пару часов. Однако, у Бьякуи была догадка, а этого уже достаточно.Благо, вход в морг ни кем не охранялся, и ему не пришлось причинять кому-либо боль, чтобы проникнуть туда. Он быстро пошел по коридору, за пару минут нашел нужное помещение, выдвинул полку с трупом Сюхея и стал пристально разглядывать обнаженное тело. Раны, нанесенные мечом, были просто отвратительны по своей уродливости, даже несмотря на то, что их заботливо прочистили и зашили. Ужасные рубцы шли от самых предплечий почти до паха.

– Кому же ты так не угодил? – спросил Бьякуя, пальцами дотрагиваясь до рубцов, и глядя на изуродованное лицо мертвого шинигами. И почему до него раньше не дошло?!Он повернул голову Сюхея набок и за левым ухом заметил прелюбопытнейшую деталь. Кожа там была стерта почти до крови, будто кто-то специально содрал ему именно этот участок кожи.Быстро задвинув полку с трупом обратно, Бьякуя тут же ринулся прочь из морга. Теперь он знал, где следует искать разгадку. Место не изменилось – решение все в том же Руконгае.

В полдень глупое доброе солнце осветило мир, и было оно красным и шершавым, как кирпич и почти таким же свежим, как вода. Ренджи привели на место казни раньше положенного времени, и сейчас он томился от голода и жары, истекая потом и дрожа от слабости. Было бы глупо говорить, что не было страха. Потому что не разумен тот человек или шинигами, которого не пугает это страшное напоминание о бренности всего сущего. Пот застил глаза, но это не мешало ему видеть каждого, кто пришел поглядеть на то, как с Сэйрэйтэйской земли сотретсяпоследнее напоминание о его пребывании на ней. Он долго вглядывался в их лица, пока вдруг не ощутил, что контуры стали какими-то размытыми и единственное, что сейчас доступно для его понимания так это то, что капитан Кучики по каким-то неясным причинам на казнь прийти не пожелал.Он улыбнулся своим мыслям, вспомнил прошлую ночь и на миг боль и слабость отпустили его. Но это всего лишь на миг, потом снова навалилась оглушающая жара безжалостного солнца и пристальные взгляды сотен лиц. Он не смог бы с точностью сказать, сколько провисел так, боясь поднять голову к солнцу и ослепнуть. Помнил только как растрескавшимися, совсем сухими губами попросил пить, но его просьбу оставили без внимания. Кто-то шумно протискивался сквозь толпу, толкая рядом стоящих и кроя всех отборным матом.– Что вы, озверели совсем?! Он просит воды! Неужели нельзя хотя бы в этом быть милостивыми?! – Ренджи узнал голос Иккаку, поднял голову, но не увидел ничего, кроме пелены плавящегося воздуха. Тут же ему на голову полилась ледяная вода. Он встрепенулся, раскрыл губы в надежде напиться.– Абарай, потерпи еще немного, уверен, капитан Кучики скоро явится, и все встанет на свои места. – Ренджи кивнул. Вскоре кто-то явился, чтобы вернуть Мадараме обратно в толпу. Он еще долго ругался, в то время как его волокли назад, пока крики разбушевавшегося третьего офицера не слились с общим гвалтом.Ренджи снова забылся, с головой уйдя в свои мысли. И вот, когда ему показалось, что он больше не в состоянии выносить эту одуряющую жару, в толпе снова прошло волнение.

– Расступитесь! Расступитесь! – кричал кто-то. Снова Иккаку? Ренджи сделал над собой усилие, вгляделся в толпу…и остолбенел.

Капитан Кучики поразился тому, насколько прост был ответ. Ему только одно было не понятно – почему Готей 13 никогда не учитывает своих прошлых ошибок? Почему надо было так стремительно спускать на Абарая всех собак? Что им мешало получше взяться за это дело? Почему никто даже на минуту не усомнился в его виновности? Фемида слепа – и он, конечно же, прекрасно это знал. Страшно было осознавать, что они готовы вот так запросто отдать на растерзание Соукиоко своего товарища. Еще страшнее то, что совсем недавно он и сам безоговорочно соглашался с этой ?машиной правосудия?. Он похолодел, внезапно подумав о том, что могло бы произойти, если бы его вдруг не осенила догадка насчет убийства. Смерть Ренджи…нет, нет…он бы ни за что не позволил этому осуществиться. И пусть бы его потом преследовали, пусть бы он сам стал лисой, на которую Готей 13 спустило бы своих гончих. Ничто не имело бы значения, сумей он спасти Ренджи.По ночным улицам Руконгая он шел, не оглядываясь по сторонам, не замечая никого на свете, не обращая внимания ни на шлюх, которые навязчиво предлагали ему свое тело, ни на торгашей, притаившихся у полуразрушенных стен местных борделей, ни на мелких воришек, то и дело снующих вокруг него.Этот город не спал и не уснет, наверное, никогда. И если к Ренджи колесо фортуны было не столь благоприятно, то Бьякуе напротив, сегодня чертовски везло. Троих из четырех своих свидетелей он нашел в местном игорном доме, четвертый опорожнял желудок в туалете. Не особенно церемонясь, он подошел к одному из них, схватил за ворот рубахи и поднял с места. Какое-то время, пока капитан Кучики разглядывал его кожу за левым ухом, парень так и провел в подвешенном состоянии, от удивления даже не пытаясь вырываться.Двое других, наконец, поняли, в чем дело, и поспешили удрать. Ураган из лепестков сакуры тут же вернул их на место. Больше бежать они не пытались.Так и есть, татуировка на месте. Его охватила холодная ярость. Он швырнул парня на место, потом по очереди проверил двоих остальных, не забыв и про третьего. Как он и думал, они всего лишь пешки. Где-то в этом городке сидит главарь, и вот именно его то Бьякуе и надо. И совсем кстати оказалось, что эти храбрецы, боясь капитана Кучики гораздо больше своего босса, выдали того с потрохами. Времени, чтобы учинять расправу над этими четырьмя больше не было. Он пошел искать знаменитого руконгайского головореза Синдзи Куридзаму.– Какого…-, в толпе завязалась потасовка. Кто-то громко требовал, чтобы Ренджи сняли с креста. Абарай вдруг ощутил прикосновение холодных рук, вздрогнул от неожиданности, не веря происходящему.

– Все закончилось…мы идем домой…Через пятнадцать минут воцарения Бьякуи в руконгайском доме терпимости там уже не было ни души. И только босс Куридзама сиротливо сидел на своем троне в гостевой зале. Это был мужчина лет пятидесяти, совершенно невероятных размеров, с заплывшими глазами и потным лицом. Он производил настолько отталкивающее впечатление, что даже говорить с ним и то не хотелось, не то, что прикасаться. Видя, что вся его свита разбежалась, не особенно заботясь о сохранности его жизни, Куридзама сидел, напустив на себя важный вид, чтобы хоть как-то реабилитировать себя перед глазами Бьякуи.На того его фанфаронство не оказало ровным счетом никакого эффекта. Он только и мечтал об одном – побыстрее покончить с этой тушей и вернуться к Ренджи в Готей 13.

Долго пытать бандита не пришлось, он очень скоро сознался в том, что убитый человек вовсе не Хисаги Сюхей, более того, он вообще не знает, кто это такой. Бьякуя с такой силой сжимал его толстую шею, что Куридзама чуть ли не слезно стал просить о пощаде. Когда капитан Кучики, наконец, отпустил его, бандит признался даже в том, кто в действительности убил того несчастного. Это сделал он сам. Парень был из другой бандитской группировки, и Куридзама опасался мести главы клана. Те четверо всего лишь вовремя попались ему под руку, рассказали, что видели, как дерутся шинигами, и что один из них был изумительной копией Такеши – убитого парня. В голове у Куридзамы тутже созрел план, подмять под себя тех четверых было плевым делом. Они боялись его словно огня, и готовы были давать показания даже дьяволу в его адских чертогах.Отсюда вытекал другой вопрос – где же тогда Хисаги? Бьякуя швырнул толстяка Куридзаму на его ?трон?. Тяжело отдуваясь, бандит поправил на себе одежду, все еще продолжая наблюдать за капитаном. Бьякуя мог бы просветить его насчет того, что из-за него чуть не был казнен безвинный человек, но какой смысл толкать философские речи перед человеком, чей хлеб убийства?Больше он не произнес и слова, хотя желал бы сказать, что этого негодяя и его приспешников ждет впереди. Пусть помучаются. Убежать он им все равно не даст.Он снова слышал голос Мадараме.– Капитан, с ним точно все в порядке?– Возвращайтесь на место, третий офицер Мадараме и разберитесь с беспорядками, о своем лейтенанте я уж как-нибудь позабочусь. – холодно ответил Бьякуя. Иккаку еще какое-то время потоптался на месте, а потом со всех ног бросился обратно к месту казни, где к тому времени разыгрывалась в буквальном смысле слова ?драма?.Как же зол он был, когда обнаружил якобы убиенного лейтенанта Хисаги Сюхея мирно посапывающим в какой-то убогой лачуге. Как же мало он теперь напоминал шинигами! Чумазое лицо, заросшее щетиной, грязное кимоно и запах…этот тошнотворный запах дешевого саке, который безраздельно властвовал в этом нищем домишке! Капитану Кучики стоило немалых усилий не зажать нос. Пахло не только спиртным, но и несвежим телом, а это для него было отвратительнее всего.Девочка, видимо, приставленная для того, чтобы ухаживать за Сюхеем, заметив вошедшего Бьякую, тут же пулей вылетела из дома. Проявлявший чудеса выдержки, капитан, просто, не повышая голоса, попросил Хисаги проснуться. На что тот, естественно, никак не прореагировал, только промямлил что-то нечленораздельное во сне, и перевернулся на другой бок. Поняв, что слова тут никакого действия не возымеют, Бьякуя нашел самый легкий выход из ситуации. Нет, Сюхею не пришлось в тот день испытать на себе гнев Сенбонзакуры. То, что его ждало, было гораздо хуже.Когда капитан Кучики внезапно оказался посреди толпы, собравшейся поглазеть на казнь Ренджи, никто особенно не удивился его появлению. В настоящий шок их повергло только бездыханное тело, которое он нес на себе. Еще больше они поразились, когда вдруг,посреди лохмотьев и колючей бороды смогли узнать Хисаги Сюхея. Тот все еще мирно спал, совершенно не обращая внимания на шум и галдеж сотен шинигами. Первые минуты две никто не решался предпринимать какие-то действия, ведь все они считали, что Хисаги мертв – это просто его труп, который капитан Кучики зачем-то сюда притащил. Кому-то из шинигами, представлявших прекрасную половину человечества, даже стало плохо в тот момент, когда Сюхей подал первые признаки жизни. Он пошевелился, почесал щетину, а затем снова свернулся в клубок и принялся досматривать сон.Первым, кто разгадал загадку, был все тот же Иккаку. Этот то никогда не умел скрывать своих истинных чувств.– Хисаги, мать твою!!! – этот душераздирающий крик он сопроводил замечательным пинком под дых, который, наконец-таки сумел разбудить Сюхея. Тот мучительно застонал, хватаясь за живот, и раскрыл опухшие глаза.

– Что та…ребята? – он резко вскочил с места, не зная, что делать и искренне уповая на то, что это всего лишь дурной сон, не более. Толпа угрожающе надвигалась на него.