Глава десятая (1/1)

От автора: Очень сильно извиняюсь за то, что глава вышла так поздно. Надеюсь, вы не злитесь на меня за это. Следующая глава будет уже без задержек, в конце недели или даже раньше Себастьян собрался с мыслями и вздохнул. Наврать брату ему не удастся. Значит, придется все рассказать. Да, Клод поймет Михаэлиса, если и не скажет ничего в ответ. Себастьян, конечно, не мог говорить о том, что он был когда-то демоном, ведь и сам не до конца понимал человек он или демон, хороший или плохой. Сейчас внутри Михаэлиса проходила борьба, он осознавал это и подчинялся. Он хотел остаться тем, кем есть, но память навязывала совсем другое. Да и обстоятельства складывались не лучшим образом. Себастьяну просто необходимо было выговориться, что он и сделал. Михаэлис рассказывал брату все с самого начала; рассказывал о Мейлин, хотя Клод знал уже историю их ?любви? наизусть и новость об их расставании его немного удивила; рассказывал о Грелле, с которым Фаустус даже не был знаком и знал его только из слов брата; рассказывал о Сиэле, что вызвало улыбку у Клода и заставило вспомнить о Алоисе. Себастьян с таким увлечением описывал внешность и характер любимого, что не заметил, как брат смотрит на него, с неким сочувствием и пониманием. Ведь Михаэлис говорил о Фантомхайфе, будто описывал самое совершенное, самое красивое и самое невероятное существо во всей вселенной. Прошло уже три года, но Клод и теперь может, как его брат, рассказывать о Тренси и считал это вполне нормальным. Ведь это любовь, и Михаэлис тоже, похоже, влюбился. Хотя, как показалось Фаустусу, его брат слишком увлекся. Знакомство длиной в один день и уже любовь? Но Себастьян говорил о Сиэле так, будто знал его всю жизнь. — Любишь его? – неожиданно прервал тираду брата Клод. Михаэлис незамедлительно ответил: — Конечно. А как же иначе? Фаустус малость удивился. Такая уверенность в голосе брата его немного насторожила. Когда Себастьян рассказывал о том, что расстался с Мейлин, в его глазах не блеснуло ни капли сожаления, боли или вины, а когда он говорил о Фантомхайфе, то будто оживился, блеск появился в глазах, улыбка на губах и голос приобрел нотки радости. Сам Михаэлис этого не заметил, но это не скрылось от зоркого взгляда Клода. — Ты изменился. Улыбка сразу угасла на лице Себастьяна, и он сглотнул. Неужели это так заметно? — Ну, я просто влюбился, — попытался отшутиться Михаэлис и небрежно махнул рукой. Кто-то другой бы ничего не заметил, но Фаустус сразу вычислил, что его брат напрягся и чем-то обеспокоен. Клод повернулся к окну и еще раз закурил. За всю свою жизнь Себастьян по-настоящему беспокоился только из-за двух вещей: поступления в институт и Мейлин. Хотя, нет. Мейлин всегда была на первом месте, но теперь что-то изменилось, и Фаустус желал узнать что именно. — Ведь есть еще кто-то, верно? – Клод перевел взгляд, в котором сверкало подозрение, на брата. Себастьян заметил изучающий взгляд и сразу, стиснув губы, опустил голову. Да, есть, но об этом сейчас лучше промолчать. Михаэлис не очень хотел рассказывать брату, как его бесит Анжела, ведь она ангел, а о существовании таких Клод даже не догадывался. Да и еще был Уилл, которого Себастьян тоже вспомнил, и который прямо горел желанием убить Михаэлиса. Но Спирс жнец, и о нем тоже лучше не говорить. Себастьян повернулся к брату и выдавил из себя улыбку. — Нет. С чего ты взял? – как можно спокойнее сказал он. Фаустус бросил на брата изучающий взгляд, но ничего не ответил. Вместо этого он кинул окурок в пепельницу и посмотрел на часы. Было уже четыре часа ночи. Клод удивился, было уже так поздно, но он даже не хотел спать. — Ты завтра на работу? – спросил брата Фаустус. Тот кивнул. – Ну, тогда тебе пора в кроватку. Клод ухмыльнулся и, подойдя к брату, потрепал его по волосам. Себастьян скривился. Он никогда не любил, когда его старший брат так делал, и когда начинал командовать им. Но сейчас у Михаэлиса даже сил не было что-то возразить, потому, что очень устал и хотел спать. Поэтому Себастьян просто кивнул и пошел в комнату для гостей, где он множество раз ночевал, когда сбегал из дома. Клод не против этого, потому, как прекрасно понимал брата. Он ведь и сам ушел из дома в пятнадцать лет. Себастьяну почему-то было жаль брата, но он не показывал этого. И даже, когда, засыпая, слышал из соседней комнаты вскрики, стоны и имя брата, что выкрикивал Алоис, Михаэлис не считал Фаустуса счастливым человеком. Утро пришло к Себастьяну в виде аромата кофе, что доносился из кухни. Мужчина пошевелился на кровати, и сразу на него упал груз всего того, что произошло с ним вчера. Михаэлис обреченно застонал, но все-таки поднялся с кровати и побрел на кухню. За столом сидел Алоис и попивал кофе. Себастьян не очень хотел с ним разговаривать, поэтому кратко поздоровался, одним глотком выпил свой кофе, натянул свою одежду, которая как бы на всякий случай находилась в отдельном ящике в комнате для гостей, и пошел на работу. Вдыхая свежий воздух, Михаэлис раздумывал о том, что ему все-таки придется пойти к Мейлин, чтоб забрать свои вещи. И потом сразу же на вокзал, так, как у Себастьяна не было квартиры или денег на нее. Брюнет вздохнул. Придется ему некоторое время пожить у брата, что являлось не худшим вариантом, хотя Михаэлис предпочел бы делить с каким-то бомжем скамейку. И, конечно, Клод незамедлительно нашел бы брата и притащил бы домой за уши. Себастьян этого не хотел, поэтому решил сразу после того, как заберет вещи от Мейлин, пойти к брату. Это было разумным решением. Михаэлис улыбнулся и вошел в школу. Сонные ученики бродили туда-сюда и не торопились заходить в классы, что было не удивительно, ведь до начала уроков оставалось где-то полчаса. Между учениками бродили полусонные учителя, которые бормотали себе что-то под нос. Все это походило на какой-то фильм ужасов о зомби. Себастьян вежливо здоровался с коллегами, пребывая в немного приподнятом расположении духа. Он быстро дошел до учительской и остановился, не решаясь зайти туда. Там ведь будет Грелль, а его брюнет хотел сейчас видеть меньше всего. Минуту погодя, Михаэлис вдохнул и шагнул вперед, но зайти в учительскую ему все-таки не дали. Резкий удар в скулу заставил Себастьяна ойкнуть от боли и дернуть головой в сторону. Мужчина чуть не упал — удар был очень сильным. Михаэлис прижал руку к скуле и обернулся. Около него, стиснув кулаки, стоял запыхавшийся Финни. Его глаза горели ненавистью, что не обещало ничего хорошего. — Ты скотина, Михаэлис, — прошипел блондин. – Ты хоть знаешь, что она проплакала всю ночь? Из-за тебя плакала. А тебе, уроду, все равно. Она же беременна от тебя, бездушная ты сволочь, а ты ее вот так бросил. Она тебе игрушка? Финниан еще раз ударил Себастьяна по лицу, потом в солнечное сплетение. Михаэлис резко выдохнул. Колкая боль распространилась по телу. Но это была не физическая боль. Слова медленно доходили до Себастьяна, и он начинал понимать, за что его ударили. И это понимание вызывало огромное удивление, чувство вины и боль. Было больно из-за того, что слова Финни хуже ножа резали по сердцу. Неужели этот мальчишка не понимает, что все могло бы быть намного хуже? Но он говорил, что… — Беременна? Как беременна?