Дюбель/Гамлет (R) (1/1)

Как же Дюбеля бесил кавказец. Он бесил его всем: акцентом, одеждой, внешностью, золотой цепью на шее… но всё это?— семечки, по сравнению с его словами… нет, выговаривал он их нормально, даже прекрасно. Суть была в том, что он говорил. ?Ажио… бартер… квота…??— слишком уж сложно. Сколько раз, молодой законник не дослушивал и злобно обрывал Гамлета с шипением: ?А можно по-русски??. Кавказец терялся. Он не понимал?— то ли авторитет не понимает терминов, то ли знание русского языка подводит. Пугаясь второго варианта, Гамлет начинал судорожно объяснять собеседнику значение слов. От нервного напряжения, Гамлет забывал русские слова, из-за чего законник окончательно выходил из себя. Спустя совсем мало времени после срыва, когда несчастный и обиженный кавказец был оставлен на заправке, Дюбель злился сам на себя по непонятной причине. Он разрывался между двумя желаниями: ужраться в хлам или разбить пару-тройку тарелок (или ваз), кинув их со второго этажа коттеджа. Как правило первое?— одерживало победу.А Дюбель, в свою очередь, до чёртиков выбешивал Гамлета. Своей тупостью, неким расизмом, нетерпеливостью, уверенностью в том, что раз он с титулом (причём купленным, сто процентов) то можно не проявлять хотя бы минимум уважения к собеседнику. В конце-концов, Гамлет может вполне его кинуть. Сказать Лавру о том, что Дюбель доверяет экономисту, помочь Лавру и пойти против Дюбеля. А хозяин и денег отстегнёт и доверять будет.Гамлет не раз об этом думал, но всякий раз приходил к тому, что он не может кинуть Дюбеля. Не потому что не хочет?— просто не может. По возрасту, Гамлет был ближе к молодому законнику, нежели к старому. И даже не в возрасте дело. Всё дело в том, что по нескольку раз за месяц, Гамлет видел свой страшный сон, кошмар. Он был один и тот же, но даже после сотого раза Гамлет просыпался в дикой лихорадке. Судорожно хватая губами воздух, он дрожащей рукой тянулся к ново-пасситу и приготовленному стакану с водой. Ему снилось хладнокровное убийство. То, как Лавр, медленно снимает пиджак и стреляет в Гамлета. Лицо законника при этом настолько бесстрастно, что именно это самое страшное во всём сне. Только это.Гамлету нравился Дюбель. Естественно, только как начальник. Но иногда, в махоньком уголке темной душонки кавказца появлялось нечто, похожее на некую симпатию. Гамлет и не догадывался о том, что за маской злобы и раздражения молодого законника скрываются те же чувства. Вот только к ним примешивается страх. Страх того, что он будет раскушен, страх того, что его осудят… ?Да гори оно всё синим пламенем! Сука, всё. Завтра же признаюсь… "?— эта мысль посещает светловолосую голову каждый день. Вот только… вот только он не знает о том, что завтра новый экономист Лавра раскроет тому глаза, завтра ночью случится то самое убийство из сна Гамлета. Но месть за кавказца не заставит себя долго ждать. Завтра же, Дюбель стрельнёт в могучую спину из Бердыша. И сам потом сильнейшим образом пострадает, после чего окажется в швейцарской клинике, где будет лечится пять лет. Гамлет будет навещать его… во снах. Но однажды его душа успокоится… и настанет тот день, когда сон Дюбеля будет безмятежен и Гамлет перестанет приходить к нему в нелепом белом костюме, с мертвенной (а какой ещё?!) бледностью, с тёмными кругами под глазами, некрасиво выделявшимися на белой коже. С раной в виске. Их встречи прекратятся ровно через год после… после… после того самого, что Дюбель всячески будет пытаться выкинуть из головы. Правла у него это не слишком получается.Но Дюбель не знает об этом… и с детской наивностью считает, что завтра он признается в своих чувствах Гамлету и, может быть, получит взаимность. Он ещё не знает о том, что сегодняшняя едко брошенная фраза: "До свиданья, Гамлет!". Будет той фразой, которую он будет прокручивать в голове на протяжении нескольких месяцев, до выхода из комы.